Сладкая горечь
Шрифт:
Рейни открыла глаза. Она взглянула на мать, но не узнала ее.
— Арман! — прошептали ее губы.
Роза Оливент была изрядно удивлена… Но не только удивлена. Несмотря на то, что дочь находилась в беспамятстве, она сочла добрым знаком, что даже в таком состоянии Рейни призывает Армана, а не того… другого.
Больше из слов девушки ничего нельзя было разобрать. Вошел доктор де Витт, примчавшийся из городка, несмотря на непогоду. Он был в плаще, наброшенном прямо на пижаму. Осмотрев девушку, он нашел, что у нее сильный жар.
Эту ночь до самого рассвета доктор и сиделка находились не у постели графини, а около Рейни. Они делали все возможное, чтобы сбить опасно подскочившую температуру.
23
Утром Арман вошел в офис, и один из служащих передал ему записку. В ней сообщалось, что из Шани звонила мадам Оливент и просила его немедленно приехать в замок.
— Вы уверены, что звонила мадам, а не мадемуазель? — спросил удивленный Арман.
Но служащий сказал, что не ошибается. Звонила именно мадам.
На скорую руку разобрав утреннюю почту, Арман сказал заместителю, что уезжает и вернется попозже.
Автомобиль мчался по дороге, а вокруг все сияло. После ночной грозы и проливного дождя зелень посвежела и весело сверкала на солнце. Небо очистилось и было безупречно голубым. Арман ехал привычной дорогой, но на душе у него было тоскливо. Ему тяжело было вновь встречаться с Рейни. Слишком много ему пришлось натерпеться. К тому же старая графиня слишком торопливо разослала в местные газеты объявление о помолвке. Весть мгновенно облетела Канны, и знакомые наперебой поздравляли Армана. Это было невыносимо, поскольку вероятность того, что дело дойдет до свадьбы, была теперь ничтожно мала.
Он повернул к замку. Ночной дождь дочиста отмыл старые стены, но сильно побил герань на клумбах. Два белых голубя сидели на карнизе и о чем-то ворковали. Утро было необычайно тихим. Нигде не видно было рабочих, а прислуга не перебрасывалась обычными шуточками.
Армана встретила Елена. Она же сообщила о внезапной болезни Рейни. Вся в слезах, она часто крестилась.
— В Шани побывал сам дьявол! — говорила служанка. — Спаси нас Господь, монсеньор де Руж! Видно, удача нас покинула… Сначала бедная графиня, а теперь вот — юная мадемуазель!
Арман побледнел.
— Что с мадемуазель?
У Елены не было времени отвечать, и, продолжая креститься, она поспешно отправилась по своим делам. Мать Рейни выглянула из стрельчатого окна.
— Доброе утро, — сказала она Арману, а когда тот поднялся в будуар графини, рассказала о том, что ей было известно.
— Но, Боже мой, где же была Рейни? — вырвалось у молодого француза. — Что заставило ее в такой час выйти из дома?
— Вот этого мы и не можем понять. Тут какая-то загадка. Она как будто помешалась, сделалась, как лунатик. Вышла из дома, пока все спали, и попала под грозу. Еще счастье, что ее не убило молнией. Eе напугал какой-то бродяга на дороге. Об этом она рассказала мне утром, когда пришла в себя.
— Боже милостивый, — вздохнул Арман.
— Она насквозь промокла. Мы нашли ее лежащей на лестнице. Доктор и сиделка всю ночь хлопотали над ней, сбивали температуру лекарствами и холодными компрессами. Температура подскакивала за сорок!
— Боже милостивый!
— В бреду она произнесла ваше имя. Она звала вас, — закончила рассказ миссис Оливент.
Она выглядела очень уставшей и сильно постаревшей. Арман нервно взъерошил пальцами волосы. Было видно, что Рейни ему бесконечно дорога. Это растрогало миссис Оливент.
— Да, — сказала она, — судя по всему, вы ей нужны, но мы не послали за вами сразу, потому что она заснула, а доктор не велел ее беспокоить. Положение серьезное, но уже не критическое. У Рейни и в детстве бывали подобные лихорадки. Особенно во время грозы.
— Она такая нежная! — пробормотал Арман.
— Но на этот раз, я уверена, что-то взволновало ее, — продолжала миссис Оливент. — Мне она не говорит. Из нее слова не вытянешь. Но я знаю, что у нее была посетительница. Какая-то леди. Наверное, она и сообщила ей нечто такое, что потрясло дочь… К тому же Рейни весьма тронуло ваше письмо. Я видела, как она его читала…
— Спасибо, мадам, — тихо сказал Арман. — А кто была та посетительница?
— Кажется, француженка. Мадам Тибо, если я не ошибаюсь…
Услышав это имя, Арман обомлел. Потом проговорил едва слышно:
— Ивонн Тибо?
— Вы ее знаете? — полюбопытствовала миссис Оливент.
— Да, — запинаясь, ответил Арман, — я ее знаю.
Внешне он был вполне спокоен, но в душе у него разразилась настоящая буря. Так, значит, это Ивонн пожаловала в Шани и устроила здесь скандал! Какая низость! Что же она наговорила Рейни? Наверное, нагромоздила горы лжи… Эта гнусная клевета и подкосила бедную Рейни.
— Мадам, умоляю вас разрешить мне хотя бы на минуту повидаться с Рейни, — проговорил Арман. — Это совершенно необходимо. Вы мне верите?
Миссис Оливент ласково потрепала его по плечу.
— Конечно, мой мальчик. Но не задерживайтесь слишком долго. Она еще очень слаба, и у нее жар. Как только поправится графиня, мы все немедленно поедем в Лондон. Доктор де Витт уверял меня, что моя мать скоро встанет на ноги. У нее уже полностью восстановилась речь.
— Слава Богу, — кивнул Арман, но его мысли были заняты Рейни.
Через минуту он уже стоял у постели любимой. Сиделка деликатно удалилась в ванную комнату.
Когда Арман увидел, в каком состоянии находится девушка, у него сжалось сердце. Шторы были опущены, и в комнате царил полумрак. Худенькая, бледная Рейни лежала среди пышных подушек, отчего ее хрупкое тельце казалось совершенно воздушным. На ее щеках горело два болезненных пятна. Арман взял ее горячую руку в свои ладони. Большие серые глаза Рейни остановились на его лице, и девушка едва заметно улыбнулась.