Сладкие папики
Шрифт:
Она кивнула.
— Но он не бросал меня. Нет так, как я думала. Он даже не знал о моем существовании. Так как же он мог отказаться? Итак, как он мог быть рядом? Как он мог попытаться? Как я могу злиться на то, что он ворвался в мою жизнь, когда мне было десять лет? Он появился, как только смог. — Она уставилась в окно. — Я не знала его, да и не хотела знать. Я не хотела знать его, потому что не думала, что он хочет знать меня. Но я ошибалась. Я просто не знаю, к чему это приведет, как это все изменит. Это все такое… большое… такое… расплывчатое…
—
— Как ты думаешь, Карл, что мне теперь делать? Что бы ты сделал?
— Это серьезный вопрос.
— Я знаю… но… — Она помолчала. — Я тебе доверяю.
— Я рад, но это не значит, что у меня есть правильные ответы. У тебя есть правильные ответы для тебя, Кэтти.
— А мне так не кажется.
Я протянул ее руку к своим губам и поцеловал пальцы.
— Ты умная, ты сильная. У тебя доброе сердце. Ты сделаешь правильный выбор.
— Все решения, которые я когда-либо принимала, были основаны на лжи.
Я покачал головой.
— Это не так. Твое сердце — это твое сердце, твоя душа — это твоя душа. Все это дерьмо с твоим отцом не меняет того, кто ты внутри, того, кем ты всегда была внутри.
— Ладно, значит большинство решений, которые я когда-либо принимала, основаны на лжи.
— Возможно, но сейчас это не имеет большого значения. Ты принимала самые лучшие для себя решения в то время и с теми фактами, которые у тебя были.
— Целый новый мир…
— Если ты этого хочешь.
Она вздохнула.
— Сейчас я не очень понимаю, чего хочу.
— Тогда начни с того, что ты действительно знаешь, и работай оттуда.
Я почувствовал, как она потянула меня за рукав, и у меня перехватило дыхание.
— Съезжай на обочину, — сказала она. — Впереди есть стоянка для грузовиков.
Я включил поворотник, направляя Range в сторону от дороги. Я поставил машину на нейтральную скорость и повернулся к девушке лицом.
— Что? — спросил я. — В чем дело? Что такое?
Ее глаза блеснули в последних лучах солнца, выразительные и смущенные.
— Я не знаю, чего хочу, Карл. Я не знаю, хочу ли я знать своего отца, или буду ли я разочарована, если узнаю, что он такой же придурок, каким я его и считала. Я не знаю, потеряла ли я что-то в детстве, потому что моя мама боялась позволить мне любить кого-то, кто не любил ее, и я не знаю, что это значит для моего будущего. Я не знаю, подрезала ли я себе крылья потому что поняла, что это нормально — довольствоваться тем, что не заставляю себя, не бросаю себе вызов, потому что бунтовала. Бунтовала против семьи, против которой была с самого начала. Я не знаю, хотела бы я того же, знала бы то же самое, делала бы то же самое, если бы знала больше, если бы знала, что я не нежеланная дочь.
— Тогда что же ты знаешь? — Я уставился на нее. — Почему
— Потому что я знаю тебя. — Она расстегнула свой ремень, и мой живот скрутило. — Потому что я знаю, что хочу тебя. Потому что ты единственное, что имеет для меня смысл прямо сейчас, ты и Рик. — Она потянулась ко мне, и я закрыл глаза. — Потому что ты такой прямолинейный, Карл. Потому что ты не уклоняешься от того, что ждет впереди. Потому что ты всегда рядом.
Я ухмыльнулся.
— Меня редко называют прямолинейным, Кэтти. Это вносит новые изменения.
— Рик прав насчет тебя, когда говорит, что ты лучший человек, которого он когда-либо знал. Ты лучший человек, которого и я когда-либо знала. Ты и Рик — лучшие мужчины, которых я когда-либо знала.
— Хватит, — проговорил я. — Тебе не нужно говорить все это.
Она улыбнулась.
— Ты будешь лучшим отцом, Карл. Ты именно такой, каким должен быть хороший отец. Преданный, честный и сильный. Добрый. Трудолюбивый. Поддерживающий.
От ее слов у меня по коже побежали мурашки. Мне пришлось сменить тему разговора. Я не мог этого вынести, даже мысли. На всякий случай. На тот случай, если это была ложная надежда.
— Твой отец не так плох, Кэтти. Честное слово. Я действительно думаю о том, что ты должна дать ему шанс. Начать все заново, с самого начала. С начала, которое у вас должно было быть.
Она была близко, так близко. Ее колени были на сиденье, ее дыхание на моей щеке.
— Поцелуй меня, — сказала она. — Именно этого я хочу. Это единственное, что я знаю.
— Рик дома, — проговорил я. — Он в нескольких минутах отсюда…
Она покачала головой, а потом ее губы коснулись меня, мягко прижавшись к моей щеке.
— Пожалуйста, — сказала она. — Поцелуй меня, Карл, прямо здесь.
Кэтти
Мое сердце бешено колотилось, а желудок весь сжался. Ноги у меня подкашивались, в горле пересохло, а жизнь казалась шаткой и словно чужой.
И все, чего я хотела, — это он.
Мужчину, который поставил на карту все, который шел дорогой истины и чести, куда бы она его не привела.
— Пожалуйста, — сказала я. — Поцелуй меня, Карл, прямо здесь.
Он повернул голову, и его губы оказались так близко от моих.
— Мы кончаем вместе или не кончаем вообще, — прошептал он. — Вот какие мы.
Я погладила его по лицу.
— Но ведь теперь нас трое, да?
— Да. Именно.
— Значит все должно измениться, не так ли? Двигаться вперед? Эволюционировать?