Сладкие весенние баккуроты. Великий понедельник
Шрифт:
— Прямо сейчас их расставлю! Всю ночь будем готовиться! — тихо вскричал Амос.
— Сейчас не надо. Завтра с восходом солнца. Делай, как сказано, — терпеливо повторил Ханна и взгляд свой
— Более чем понятно, — быстро ответил Наум, и ли цо его сразу приобрело строгое и важное выражение.
А Ханна посмотрел направо, на ту часть дворца, в которой размещались покои его зятя, Иосифа Каиафы, первосвященника Иудеи, и спросил, легко и небрежно:
— Ну что там у тебя по Иисусу?
Каиафа тут же утратил свою величавость и стал докладывать:
— Сегодня я встречался с Пилатом. Он сделал вид, что ничего не знает о подробностях ареста Вараввы. Но, судя по всему, его захватила римская служба безопасности, и они его где-то прячут. Пилат обещал мне…
— Погоди, — прервал его Ханна и, обратившись к другим присутствовавшим, спросил: — А вы что тут делаете? Вам мало заданий? Ступайте с миром.
Первым к лестнице, ведущей на первый этаж, устремился квадратный Амос. За ним — степенный и гордый Наум. Потом — Елеазар. Сидевший на табуретке книжник стал было подниматься, но Ханна положил ему руку на плечо и велел:
— Сиди. Тебя это в первую очередь касается.
Каиафа докладывал. Ханна слушал и гладил по плечу сидевшего у его ног слугу. И молча следил за тем, как за стеной Манасии, за водоемом Езекии, над равниной между Святым Городом и далеким Римским морем садилось рыжее солнце.
Закат был обычным. Но жарким и душным. Как летом.