Сладких снов
Шрифт:
Я выпрямилась и посмотрела на него, снова подняв брови.
— Перестань, — приказал он.
— Я перестала, — снова соврала я.
— Не перестала.
Я сделала глубокий вдох и на выдохе произнесла:
— Со всем уважением, поскольку ты мой босс, но ты все-таки не умеешь читать мысли, поскольку таких людей не существует. Я забила. Или забила бы, если бы ты перестал об этом говорить.
— Ты не забила, — повторил он. — Ты накручиваешь себя.
Это тоже правда. Если бы за последние два дня мне давали по доллару за каждый раз, когда его слова всплывали у меня в голове и заставляли поморщиться, я могла бы переехать жить на Ривьеру. Они даже заставляли меня просыпаться посреди ночи. Хотя,
Но тут я подумала: если он не только позволяет себе кричать подобные вещи обо мне, хотя едва меня знает, но и понял, что я их слышала, и не извинился, а велел мне забить и забыть, потому что я каким-то образом должна удовлетвориться тем, что у него было плохое настроение, и просто смириться с этим, значит, он явно не слишком хороший человек, и, наверное, хотя самая была хорошим человеком, существуют люди, которые заслуживают получать в ответ то же самое.
И правда. Почему я должна всегда быть вежливой? Почему я должна всегда поступать правильно, подставлять другую щеку, закрывать глаза? Почему я должна всегда быть хорошей девочкой?
Да, он может меня уволить. Плевать. Я просто узнаю, не нужны ли кассиры в магазине, или перееду. Если я сумела найти один Карнэл, смогу найти и другой. Возможно, это займет еще четыре с половиной месяца, но у меня есть деньги и время.
Пошел он.
— Да, — тихо сказала я, глядя ему прямо в глаза. — Я себя накручиваю. Я снова и снова слышу, как ты произносишь эти слова. Я не могу заснуть ночью. Они приходят ко мне во сне, и я просыпаюсь.
— Крутышка...
— Но ты сказал их, а я их услышала, и это последствия. Их не взять назад, не забить, не забыть. Это случилось. Я справляюсь и живу дальше, и, может, ты окажешь мне любезность и перестанешь об этом говорить?
Тейт вышел из-за стойки и направился ко мне. Я наблюдала за ним, заставив себя не двигаться с места, не сделать шаг назад или, больше того, сбежать.
Он остановился в футе от меня и уставился на меня сверху вниз. С такого близкого расстояния я разглядела, что глаза у него не просто темно-карие. Золотистые крапинки делал их еще привлекательнее.
Здорово, везучий козел оказался еще более везучим.
— Я пассивный партнер, — заявил он.
— Что, прости?
— Я. Пассивный партнер, — повторил он.
Я склонила голову набок и свела брови:
— И что?
Тейт обвел рукой бар:
— По-твоему, я похож на пассивного?
Учитывая, что сегодня он явно был моим барменом и менял бочонки, ответом на его вопрос было «нет».
Вместо этого я сказала:
— И?
— Уговор был таким: я вкладываю деньги, потому что Крис и Баббе не хватало денег выкупить бар, но не занимаюсь им. Я просто получаю свою долю и занимаюсь своими делами. Пять лет, Крутышка, мне постоянно приходится вмешиваться. Бабба уматывает на рыбалку, а Кристал всегда нанимает ужасных работников. Тоня и Джонелл с успехом могут завоевать звание худших официанток в истории. Они приходят сюда общаться, когда вообще соизволят притащить свои задницы. У меня есть дела, но я ими не занимаюсь, потому что я здесь, потому что должен присматривать за своими вложениями, потому что Бабба кретин, а Кристал старается изо всех сил, но она не может все делать сама. Это меня бесит. Бабба снова уехал, и я снова разозлился, а ты
Может, для него это и было так просто. Но не для меня.
— Я ценю это, но ты достаточно взрослый, чтобы понимать, что делаешь. Ты достаточно взрослый, чтобы знать, что слова имеют силу и их нужно использовать с умом. Ты зол на Баббу, критикуй его, а не какую-то женщину, которую даже не знаешь.
— Я же сказал, что, когда злюсь, могу наговорить много того, чего на самом деле не думаю. И я не имел в виду то, что сказал о тебе, — повторил он, начиная выглядеть таким же раздраженным, как его голос.
— А я сказала, что ты достаточно взрослый, чтобы знать, что так делать не следует, — повторила я, наверное, тоже выглядя раздраженной.
— Дело не во мне, — ответил он.
— Что ж, это явно тебя мучает, и это твое наказание, потому что у меня есть чувства, а ты их растоптал, и ты не можешь приказать мне забить на это, чтобы тебе стало легче. Они здесь, выжжены у меня в мозгу, и я не могу просто забыть их, потому что ты так сказал. Так что тебе придется с этим жить. Если ты не можешь и хочешь, чтобы я ушла, скажи сейчас, потому что мне нравится Бетти и завтра вечером я встречаюсь с Шамблсом и Солнышком и ужинаю с ними, и я предпочитаю не привязываться, если мне нужно будет уезжать, потому что мой босс собирается от меня избавиться.
— Шамблс и Солнышко? — спросил Тейт.
— Шамблс и Солнышко, — ответила я, но не стала вдаваться в подробности. — А теперь можем мы просто оставить эту тему и постараться работать вместе и в последующем избегать друг друга или ты хочешь, чтобы я ушла?
Он подвинулся вперед еще на дюйм, и я снова подавила порыв отступить.
— Прощение — добродетель, — мягко сказал он. Я никогда не слышала, чтобы он говорил мягко. У него был очень приятный голос, но когда он становился мягким, он был прекрасным.
И это тоже отстой.
— Я не добродетельна, — возразила я. — И еще я не Крутышка и не Детка. Я Лорен. Если тебе не нравится мое имя, не зови меня вообще никак. Теперь я могу заняться чертовым столом?
Мне пришлось откинуть голову, чтобы смотреть ему в глаза, но я поняла, что ему потребовалось усилие, чтобы удержать свое тело на месте.
— Мне жаль, Крутышка, — произнес он все тем же мягким голосом.
— Мне тоже, — моментально ответила я, ясно дав понять, что не принимаю его извинений, что было не очень вежливо, но опять же, я тренировалась не быть вечно хорошей и обнаружила, что его слова настолько ранили меня, что я могла это сделать. — А теперь я могу вернуться к работе?
Тейт подался вперед, так что теперь между нами был далеко не фут, и вторгся в мое пространство.
— Крис рассказала мне твою историю, — тихо произнес он. Я вздохнула, но ничего не ответила. — Своему мужу ты тоже выкручивала яйца?
У меня внутри все застыло, не самое приятное ощущение.
— Ты сейчас злишься? Поэтому ведешь себя как козел? — спросила я.
— Нет, просто интересно.
— Тогда нет, — ответила я и выложила горькую правду: — Я любила его. Он был для меня всем. Я думала, что мы счастливы, по большей части. У нас случались и дрянные времена, но большую часть времени я думала, что мы счастливы. По крайней мере я была. Так что мне не было нужды выкручивать ему яйца, потому что я любила его, нам было хорошо вместе и у нас была хорошая жизнь. Так и было, пока я не узнала, что все это было ложью, до последней мелочи, и тем не менее я все равно не выкручивала ему яйца. Я дала ему развод, продала наш дом и отошла в сторону. Я могла бы выжать из него все, но это только продлило бы мои страдания и оставило горечь, так какой смысл?