Сладкий грех. Падение
Шрифт:
— Ты подлизываешься ко мне?
— Прости, что? — Слэйн бросает на меня взгляд и его глаза полны удивления. — Я к тебе даже не притрагивался ещё. Тебе это нравится?
— Что? — Взвизгиваю я. — Боже мой, я не об этом! Я…о том, что ты специально говоришь красивые слова мне, чтобы подавить моё сопротивление! Иисусе, Слэйн, я никогда… то есть… закрыли тему!
Я чувствую, как мои щёки начинают гореть от смущения. Боже мой, это американское выражение, а он ирландец. Конечно. Господи…
— Я не против, Энрика. Мне это нравится. Я предпочитаю доставлять
Теперь мне плохо. Мне очень плохо. Пожалуйста, пусть он прекратит. Ненавижу все эти разговоры. Они меня… смущают.
— Я тебе точно не подхожу. Я не имею ни малейшего опыта, — резко произношу я, надеясь, что на этом всё закончится.
— Ты девственница, Энрика? — И хоть бы капельку удивления в голосе или возмущения, или чего-то ещё. Нет. Я не понимаю его эмоций.
— Хм, нет. Но после того, как меня избили, знаешь, всё желание пропало, — едко припоминаю я.
— Ты всегда будешь меня ненавидеть за это. Я могу сделать так, чтобы перед тобой извинились или прикажу, чтобы моего помощника избили. Тебе легче станет?
— Боже, нет. Не надо никого бить! — Повышаю с ужасом голос.
— Тогда скажи мне, чего ты хочешь, чтобы забыть об этом. Я извинился. Я не знаю, что мне ещё сделать за эту ошибку. Я не отдавал приказа избивать девушку. Я отдал приказ привезти её ко мне для разговора, но мой помощник решил, что так она расколется быстрее. Я опоздал на рейс, потому что моей бабушке стало плохо. Мне пришлось побыть с ней в больнице, и я опоздал. Прости, что я опоздал, — и снова ни капли сожаления в голосе. Робот. Но его слова вызывают у меня стыд. Он может и, правда, быть ни при чём. Я не могу забыть… не могу. Я понимаю, что он не может отвечать за поступки других людей, теперь уже мёртвых людей, но я боюсь, что в этой истории что-то нечисто.
— Я…я постараюсь больше об этом не говорить, — шепчу я.
— Ты должна об этом говорить со мной, Энрика. Если ты скажешь мне, как себя чувствовала, то мне будет проще понять тебя и как тебе помочь.
— Не надо мне помогать. Что это за пунктик считать, что мне нужна твоя помощь? — Зло огрызаюсь я.
— Потому что это правда. Тебе нужна моя помощь. Ты не примешь её, но я всё равно буду пытаться.
— Зачем? Не понимаю зачем? Это что, отмаливание грехов или ты выбрал себе жертву в моём лице, чтобы избавиться от чувства вины? Не понимаю, — мотаю головой.
— Да, ты мой грех. Но мне он очень нравится. Я грешу каждую минуту с тобой. Я не могу остановиться. Да, я испытываю чувство вины. Но не это стало причиной, почему я свихнулся на тебе, Энрика.
— Тогда что? Что? — Всплёскиваю руками, требуя ответа.
— Я скажу тебе. Чуть позже. Сейчас я за рулём, и я не готов говорить об этом. Мне нужно немного своего пространства. Это моя защита.
— Защита от чего?
— От боли.
Я смотрю
— Люди обычно не признаются в таком.
— Я признаюсь только тебе, Энрика. Ты заслуживаешь честности, а я не лгу. Если я не хочу отвечать, то так и говорю или молчу.
— Правда? То есть ты говоришь честно всё в лицо? А если тебе женщина не нравится, к примеру, она слишком навязчива, что ты делаешь?
— Спроси у той, кому ты доверилась, Энрика. Она расскажет.
Поджимаю губы, чтобы не улыбнуться. Дейзи уже рассказала. Получается, что он действительно говорить всегда правду. Он странный. Он чертовски странный, но сейчас я восхищена его смелостью. Не каждый человек может говорить правду в лицо. Обычно, они лгут, но этот мужчина… необычный, как и его глаза. Он управляет ими. Он всем управляет. Он контролирует прекрасно себя и людей.
Думаю, что я могу дать ему шанс показать себя. Это должно быть интересно.
— Итак, последний вопрос, — уверенно произношу я.
— Последний? Ты точно уверена в этом?
— В машине, я имею в виду. Последний вопрос, чтобы я решила провести с тобой время сегодня или нет.
— Ты уже его проводишь со мной, Энрика.
— Нет, я могу уйти. Я могу попросить тебя остановить машину и уйти, — угрожаю я.
— Хорошо. Задавай вопрос, — кивает он.
— Ты собираешься меня сегодня убить, причинить мне вред, сделать что-то против моей воли?
Я замираю, ожидая его ответ.
— Нет. Нет. Нет. На все три вопроса. Ты очень упрямая, Энрика. Слишком упрямая, — качает он головой.
— Это инстинкт выживания. Хорошо, Слэйн, я тебе верю и лучше бы это было, действительно, так, потому что я уверена, что в твоей квартире есть ножи, и я ими воспользуюсь.
— Звучит довольно смешно, но я должен сделать вид, что испугался, да? — Он бросает на меня взгляд и его глаза улыбаются мне.
— Именно так.
— Хорошо. Я трепещу от ужаса, Энрика.
Я хохочу от его спокойного тембра. Ему бы работать в рекламной службе вместо робота.
Я бросаю взгляд в окно, понимая, что мы в принципе не так далеко отъехали от места, где живёт Дейзи. Но мы постоянно ездили.
— Хм, ты что катаешь меня кругами? — Удивляюсь я.
— Да. Я получаю удовольствие от вождения и от твоего присутствия рядом. Мне нравится разговаривать с тобой, Энрика.
— И когда же мы приедем на место?
— Когда ты скажешь.
— Ладно, я говорю прямо сейчас. Меня это немного настораживает, если честно.
— Хорошо. Тогда мы будем на месте через пару минут.
И, правда, через ровно две минуты мы останавливаемся у старого дома, ограждённого забором. Приподнимаю озадаченно брови. Да, это один из престижных районов здесь, но я думала, что он должен жить в каком-то ещё более элитном. Личная парковка, прислуга и все дела.
Слэйн выходит из машины и предлагает мне руку. Я озадаченно смотрю на неё.
— Я сама в состоянии выйти. Я же не калека, — фыркаю я.
— Это этикет, Энрика.