Сладость горького миндаля
Шрифт:
Вести себя невероятно учтиво? Возбудить её любопытство? В разговоре ловить каждое её слово?
Нет, всё это не годится. Если за выбранной вами женщиной многие ухаживают, надо выделиться из среды её поклонников и всё делать наоборот. Если все веселы, надо ходить с печальной миной, лучше всего придать себе несколько разочарованный вид. Это заинтересует женщину. Не нужно также до поры до времени давать понять женщине, что вы влюблены. Это ухудшает положение. Действовать надо осторожно. Главное, выделяться. Если все носят белый галстук - надо носить красный, если все во фраках - носить пиджак. Всегда надо поступать не так, как делают все, а наоборот...
Эдвард Марвилл возблагодарил Бога, что не успел связать себя неразрывными узами с Кэтрин Монмаут. Брак с герцогиней сулил куда большие финансовые выгоды, и это не говоря уже о том, что обладать такой женщиной, как Хильда Хантингтон, было весьма прельстительно. Однако Марвилл не переоценивал свои шансы: два развратных мерзавца будут постоянно мешать ему завоевать герцогиню.
Путь обычный был прост: навести справки о вкусах леди, узнать, какие книги она любит, какие духи ей нравятся, какую музыку и живопись предпочитает - а потом, когда тебя ей представят - обнаружить полное сходство вкусов, прочесть всю ту белиберду, что читают девицы, восхищаться её духами, точно назвав аромат, заказать заезжему музыканту "свою любимую мелодию", аккурат ту, которой восхищается дурочка. Путь безошибочный и стократ опробованный, в том числе и на Кэтрин, однако здесь, Марвилл чувствовал это, он абсолютно не годился. Слишком умна была герцогиня, чтобы её можно было провести на такой мякине.
Но был и иной путь... Когда ты подходишь к великолепной женщине, она заранее знает, что тебе от неё нужно. Конечно, такая привыкла к поклонению, её не удивишь страстным взглядом или дорогим подарком. Ей постоянно досаждают заурядные мужчины и несут всякий вздор, восторгаясь её красотой, и, естественно, ей все это смертельно надоело. И всё же красавице льстит тот факт, что мужчины лежат у её ног. Все, что нужно сделать, - выделиться из толпы восторженных поклонников. Но как? Да просто дать ей понять, что она ему совершенно безразлична! Сказать какую-нибудь колкость и отвернуться, но цинизм и наглость тут не помогут. Лучше всего произнести фразу как комплимент, продолжая вежливо улыбаться. Что-то вроде, "У неё лик мраморной холодной богини..." Всё это поможет опустить высокомерную особу на землю. Надо дать ей понять, что она не соответствует его представлениям о красоте, и это будет не оскорбление, а всего лишь справедливая оценка. В итоге, всем своим поведением он заставит её отличить его от остальных.
Женщина недовольна, когда мужчины слишком настойчиво домогаются её, однако чувствует, что в этом-то и заключается её власть над поклонниками. Каждый раз, разбивая сердца, она хладнокровно смеётся. Эта герцогиня, похоже, именно из таких. Значит, её начнёт мучить женское любопытство, почему он холоден к ней? Ей захочется пополнить им ряды своих воздыхателей или она тоже решит говорить ему колкости. Не следует огорчаться. Она всего лишь попытается вызвать у него интерес к своей персоне. И если только эта женщина добьётся своего, она сразу уничтожит его. Нет. Он по-прежнему будет холоден, и тогда герцогиня откажется от оборонительной тактики и перейдёт в наступление, чтобы понравиться ему, но уже не с целью сломить его оборону, а расположить к себе. В конце концов, её самообладание будет зависеть только от того, сможет ли она добиться полной победы над ним. А ведь ему именно это и нужно!
Да, но Кэтрин. С ней-то что делать? Вот это была проблема.
...В десятом часу возле входа в замок мелькнула тень, потом в свете газового фонаря обрисовался девичий силуэт, раздался шорох шагов по траве, он потонул в стрекотании кузнечиков и трелях цикад. Девушка меж тем прошла к дорической беседке и тут вздрогнула, заметив колонны тень.
– Кто здесь?
– Кэт Монмаут испуганно подалась назад, но тут в свете, падающем из окна кухни, узнала сестру.- Это ты, Сьюзен? Что ты тут делаешь?
Сьюзен Сэмпл сидела на скамье в беседке и смотрела в одну точку, туда, где в длинной полосе света беспокойно сновал серый ночной мотылёк. Она не ответила на вопрос сестры и даже не повернула к ней головы, однако Кэт подошла и села рядом с кузиной. Сестры с детства плохо ладили между собой и раздражали друг друга, однако случившееся нынче вечером в столовой задело и выбило из колеи обеих, и потому несколько смягчило их взаимную антипатию.
Кэт заговорила первой.
– Ты заметила, как глядел на эту герцогиню твой Говард? Он от неё глаз не отводил, - язвительно обронила она.
– Твой Марвилл ему не уступал, мне казалось, он съест её глазами, - в тоне Сьюзен промелькнула не менее ядовитая насмешка, но она тут же и пропала, - она оказалась красивее, чем я думала, - немного растерянно пробормотала она.
Кэтрин вздохнула, соглашаясь.
– Твой Говард никуда не денется, вы помолвлены, не настолько же они оба потеряют головы, чтобы...- она не договорила.
– Не знаю, мне не показалось, чтобы она их отличила, но они могут потерять головы, - хладнокровно проговорила Сьюзен.
Обе сестры мечтали о замужестве и светской жизни в Лондоне, и путь был только один - замужество. Сьюзен была достаточно умна, чтобы предположить, что Говарда привлекла не столько она сама, сколько её приданое, тем не менее, мисс Сэмпл полагала, что она-то, в отличие от сестры, покорила своего жениха умом, а вовсе не стотысячным состоянием. Кэт же полагала, что Марвилл пленился именно её красотой, и была уверена, что Говард женится исключительно на деньгах её уродливой кузины. Правда, Кэт была влюблена в Эдварда Марвилла куда больше, чем Сьюзен - в Чарльза Говарда, при этом желание Сьюзен навсегда покинуть Блэкмор Холл намного превышало это же стремление у Кэт.
– Ты что-нибудь про неё слышала раньше в Лондоне?
– уныло спросила Кэтрин.
– Нет, - покачала головой Сьюзен и, задумавшись, пробормотала, - правда, кто-то что-то странное говорил о Хантингтоне. Я не запомнила, что именно было сказано, но это была какая-то нелепость. А о леди Хильде я знала только от дяди - он часто ездил в её имения, но она сюда при мне не приезжала.
– Я не отдам ей Эдварда, - решительно выговорила вдруг Кэтрин, резко мотнув головой.
– Ни за что не отдам.
Сьюзен смерила сестру долгим взглядом и ничего не ответила.
Обратно сестры пошли вместе, стараясь держаться рядом. В коридоре они натолкнулись на пучеглазую и мрачную служанку леди Хильды. Она несла на руках кота Арлекина и разговаривала с ним по-итальянски. Заметив их, она остановилась и, пока они не прошли мимо, смотрела на них, не отрываясь.
– Господи, что за страшилище, - прошептала Кэтрин, когда они миновали её.
– Я читала, что красавицы в былые столетия специально выбирали себе уродин в дуэньи, чтобы оттенить свою красоту, - насмешливо пробормотала она, не замечая своей бестактности, - возможно, леди Хильда усвоила их уроки.