Сладость горького миндаля
Шрифт:
– Райан, когда позировал мне, сказал, что его отец однажды сказал ему, что хотел бы заговорить его от мятежа черни, от банкротства семейства и... от великой любви. Почему? Вы говорили, что семья мистера Ральфа Бреннана была разорена. Не надо объяснять, почему отцу хотелось бы, чтобы сын не был вовлечён в бунты и восстания, но любовь? Знал ли мистер Ральф Бреннан великую любовь?
Доновану показалось, что он чем-то задел епископа. Корнтуэйт побледнел, однако, вздохнув, проговорил:
– Любовь...
– он вздохнул, - я точно не знаю этого, однако слышал, что Райан в колледже подлинно был влюблён. Но девица была бедна, и им
– епископ пожал плечами, - однажды я видел его с этой девушкой, она приезжала в колледж. Красавица. Но ведь не исключено, что она сама...
– Разлюбила самого красивого мужчину из всех, кого вы только видели? Такого же, как Райан?
Корнтуэйт снова пожал плечами.
– Вы хотите спросить, не пренебрёг ли он девушкой из-за её и своей бедности?
Донован кивнул.
– Не знаю. Но он подлинно был нищ, как Иов. Возможно, он просто не мог позволить себе обречь девушку на нищету.
– А что с ней сталось?
– Не знаю. Я о ней-то самой и не вспоминал, пока вы не спросили.
Вечером оба они направились в Кэндлвик-хаус, пришли в преддверии ужина и были весьма любезно встречены миссис Бреннан. Она рассыпалась в благодарностях сэру Роберту за его рекомендацию: мистер Донован - настоящий мастер, истинный живописец.
Епископ рассказал о делах в Ноттингеме, потом заговорил о последних событиях в доме.
– Я был просто в ужасе, когда узнал о гибели ваших кузин, мистера Хэдфилда, Патрика, Энн. Это безумие какое-то. Что происходит в доме?
Его слова не произвели особого впечатления на присутствующих.
– Может быть, я чего-то не понимаю, но этот дом полон одержимых, - напрямик заявил мистер Джозеф Бреннан епископу Корнтуэйту.
– Мне так не показалось, - холодно заметил Корнтуэйт.
– Любой самоубийца одержим объявшей его тьмой, - спокойно пояснил Джозеф, - это проявление малодушия, отказ выдержать испытание, измена жизни и её Творцу. Это всегда обида на жизнь, на других людей, на мир, на Бога. Но это чувство раба... безнадёжность, потеря веры.
Епископ молча кивнул, внимательно глядя на Джозефа.
– Метафизика самоубийства - это дьявольщина, - продолжал Джозеф, - допустим, девица переживает муку несчастной любви. Она ни в чём не видит никакого смысла, все окрашивается в неразличимый цвет бессмыслицы.
– Он прожевал кусок ростбифа и продолжил, - самоубийца - человек ни во что не верящий, ни на что не надеющийся и ничего не любящий. Самоубийство же из-за любви более всего свидетельствует об одержимости и грехе идолопоклонства.
Мисс Элизабет подняла глаза на дядю. Взгляд её был достаточно красноречив и содержал просьбу умолкнуть. "В доме повешенного не говорят о верёвке", наконец тихо обронила она.
– А в доме палача?
– тихо осведомился епископ Корнтуэйт.
– В самоубийстве палач и жертва слиты неразделимо, - спокойно парировал Джозеф.
– В жизни людей есть опасные тёмные точки, где сгущается бездонная тьма, - тихо заметил епископ, - если человеку удастся вырваться из этой точки, он спасён, вот почему в иные минуты так важна помощь, может спасти вовремя сказанное слово или даже взгляд, дающий почувствовать, что человек не один на свете. Вот почему так страшно одиночество для человека. И мне жаль, что в этом доме не нашлось никого, кто смог бы поддержать отчаявшихся.
Его упрёк не был воспринят, по крайней мере, Донован не заметил, чтобы кто-то принял его на свой счёт. Мисс Элизабет сидела в тёмном траурном платье, но время от времени с улыбкой поглядывала на обручальное кольцо на пальце, Джозеф Бреннан лакомился красной икрой, запивая её белым вином, Райан Бреннан тихо беседовал с управляющим о делах на конном заводе, миссис Бреннан молчала.
– Мисс Элизабет, - Корнтуэйт обернулся к Бесс Бреннан, - а вам жаль мисс Хэдфилд?
Элизабет подняла на него спокойные глаза.
– Да, я относилась к ней с уважением. Энн была истинной леди. Жаль, что она выбрала такой путь.
– А мисс Шарлотт?
Мисс Бреннан ни не миг не утратила хладнокровия.
– Мне было жаль и её. И мисс Кэтрин тоже.
– Но как вы узнали, что мисс Шарлотт в подвале?
Элизабет покачала головой.
– Я и не знала, но Майкл Корниш уже несколько недель досаждал мне жалобами: по его мнению, в подвале поселилось привидение, оттуда слышались стоны и шорохи. Я тщетно пыталась внушить ему, что это вздор, но он, хоть не боится ходить с рогатиной на медведя, до дрожи страшится призраков. Он и в этот раз был в левом крыле, услыхал шум в подвале, бросился к Джейн Лидс и ко мне. Я была уверена, что всё вздор, но, подойдя ближе, тоже услышала шум.
– Но как же с вами не встретился Лорример?
В разговор вмешался Райан, добродушно уточнивший:
– Мэтью рассказал, что удрал на третий этаж, не став выходить в галерею. Он был напуган. Он знал Патрика и боялся его, в гневе тот был способен на любую необдуманную глупость.
– Но почему мистер Хэдфилд направился в дождь на болота?
Райан пожал плечами.
– Должен признаться, что это я попросил его забрать сестру и уехать из моего дома. И не раскаиваюсь, - глаза Райана Бреннана сверкнули, - я не позволю в моем доме оскорблять тех, кто мне дорог. При этом, - заметил он, опустив глаза, - если вы, сэр, полагаете, что я чем-то обидел мисс Энн Хэдфилд, тем паче, как намекал доктор Мэддокс, соблазнил её, то уверяю вас, это просто вздор. Я готов присягнуть в этом на Библии.
– И вы никогда не были к ней жестоки?
– Hard words break no bones.
– Смотря кому...
– Об этом надо было думать её братцу, - не похоже было, что Райана Бреннана мучила совесть.
– По-моему, прецедент увековечивает принцип, а договор - всегда дороже денег.
– Но почему она вас в предсмертном письме называет вас исчадьем ада?
Корнтуэйт не сумел смутить Райана Бреннана.
– Я, полагая, что наши семьи породнятся, позволял себе ухаживать за ней. Она приняла мои слова слишком всерьёз. Она вообще всё принимала всерьёз. Но я не шутил и женился бы, если бы её брат всё не испортил.
Донован слушал этот разговор с двойственным чувством. Он считал, что Райан прав, хоть и полагал, что он рассуждает излишне жёстко.
Но Чарльз думал, что и сам Хэдфилд, по меньшей мере, поступил не по-джентльменски. Если ему не по душе была мисс Элизабет, он мог сказать об этом сразу, ведь отказ жениться он объяснял тем, что она некрасива. Но едва ли мисс Элизабет была иной полгода назад, когда они с Энн только приехали в Кэндлвик-хаус. Почему он оставался здесь так долго? Ведь он не мог не замечать, что его сестра влюбляется в Райана Бреннана. Почему он не уехал сразу? Чего ждал?