Сладостное отступление
Шрифт:
— Уже недолго, миссис Сакстон, — услышала Джиана усталый голос врача.
«Недолго! — подумала она. — Да это длится уже целую вечность!»
Но вот боль стала почти непрекращающейся, разрывая тело Джианы. Алекс потряс ее за подбородок, стараясь привести в чувство. Заметив, как Сакстон кивнул ему, Элван твердо произнес:
— А теперь тужься, Джиана!
Она застонала, а потом из ее груди вырвался ужасный крик.
— Ребенок показался! Тужься, Джиана, еще!
Алекс отпустил Джиану как раз в тот момент, когда доктор
— Господи! — вымолвил он, глядя на мокрые волосики младенца. И когда через мгновение спальню огласил вопль нового человека, Сакстон повторил:
— Господи!..
Алекс повернулся к Джиане с широкой улыбкой и нежно поцеловал ее пересохшие губы.
— Спасибо тебе, любимая. Ты обещала мне сына и сдержала обещание.
Слабо улыбнувшись, Джиана закрыла глаза.
— А теперь, Алекс, тебе лучше выйти отсюда. Черт возьми, если бы она проносила его еще один месяц, малыш бы умел разговаривать!
Алекс сидел на краю кровати, наблюдая, как Элван учит Джиану кормить младенца. Когда, крохотный ротик малыша ухватил ее сосок, женщина вздрогнула, а затем, улыбаясь, взглянула на Алекса.
— Ох! — воскликнула она. — Такое странное чувство!
— Ну что ж, — поднимаясь, промолвил Дэвидсон, — я вам больше не нужен. Алекс, не надо меня провожать. Вижу, что ты с большим удовольствием посмотришь, как твой великан обедает.
— Не думаю, что Джиану сейчас интересует, чем я занят, — засмеялся Сакстон, наблюдая, как она откинула в сторону толстую косу и с восторгом смотрела на крохотные пальчики ребенка. «До чего же замечательная картина, — подумал Александр. — И кто бы мог подумать, что она только вчера страдала от родовых мук?» Чувство гордости и нежности с такой силой захлестнуло Алекса, что он вынужден был отвернуться, чтобы не показать навернувшиеся на глаза слезы.
— Бокал вина, Элван? — хриплым голосом спросил он, направляясь в библиотеку.
…Когда Сакстон вернулся в спальню, Николас мирно спал в колыбельке рядом с кроватью.
— Он того и гляди захрапит, — с улыбкой промолвила Джиана, на мгновение оторвав взгляд от сына. — Ну а ты, Алекс, кажется, безмерно горд собой?
— Не собой, любимая, а тобой! — Взяв ее лицо двумя руками, он нежно поцеловал Джиану. — Спасибо тебе за сына.
Почувствовав, что Алекс дрожит, Джиана нежно погладила его по голове.
— Он такой чудесный, — с восторгом проговорила Джиана. — Но совсем не похож на меня. Это несправедливо, ведь я сделала всю основную работу!
— Да, дорогая. Но без меня ничего бы не вышло. Помнишь, ты кричала: «Черт, из-за одного-единственного раза!» — Улыбка исчезла с его лица, и Алекс с тревогой в голосе спросил:
— А ты хорошо себя чувствуешь?
— Конечно! Но посмотри, какой у меня плоский живот! Алекс, я снова стала стройной!
Заставив себя улыбнуться, Сакстон положил руку ей на живот.
— Постараемся, чтобы он всегда таким
— Он нравится тебе, Алекс? — спросила она, взглянув на спящего сына.
— Крикливый озорник! Лия от него в восторге, но она заставила меня дать обещание, что я не буду обращать на нее меньше внимания. Маленькая глупышка!
— Нам надо быть к ней очень внимательными. Дети часто ревнуют, думая, что родители больше любят младших детей. Мне бы не хотелось, чтобы девочка чувствовала себя в чем-то ущемленной, — промолвила Джиана, зевая.
— Я уже надоел тебе?
Джиана отрицательно покачала головой, но Сакстон видел, что она устала.
— Бедная мама! Она самое интересное пропустит! Ведь Николасу будет уже месяц, когда она приедет сюда с чертовым герцогом, — насмешливо произнесла она.
— Он, наверное, будет нам читать вслух «Декларацию Независимости», — парировал ее насмешку Сакстон. — А теперь спи, дорогая. Я пообещал Элвану, что не притронусь к тебе в течение месяца.
— Это мы еще посмотрим, — глядя на него из-под длинных ресниц, кокетливо промолвила Джиана.
— Похоже, — заметил герцог, глядя на Николаса, спящего на руках у Авроры, — твоя дочь не умеет определять время.
Заметив, что Делани недоуменно смотрит на него, герцог добавил:
— Я уже говорил жене, что младенцы как часы.
— Но Джиана может обмануть природу и не заставлять бедного Алекса бродить вокруг нее, как безголовый цыпленок.
— Петух, сэр, петух!
— Да-да, мой мальчик. Простите меня.
— А я, между прочим, дядя. Похоже, вы все об этом забыли, — пожаловался Делани, дотронувшись до личика Николаса. — У него упрямый подбородок, — заметил он. — Не знаю только, Джианин или твой, Алекс.
— Ну уж поскольку в этой семье штаны ношу я… — начал было Алекс, но Делани со смехом перебил его:
— Мне кажется, братец, я слышу шуршание юбок!
— Ты совершенно прав, Делани, — сказала, появляясь в дверях, Джиана.
Алекс взглянул на нее, и его глаза засветились от удовольствия. Талия Джианы стала почти такой же тонкой, как прежде, грудь выросла, налившись молоком для маленького Николаса. И вдруг, к его удивлению, встретившись с ним взглядом, Джиана покраснела.
Тут малыш открыл глазки, посмотрел на свою бабушку и потянулся ручками к ее груди.
— Ах ты, мой золотой! — прошептала Аврора. — Тебе нужна мамочка, а не я.
Грациозно поднявшись, она передала мальчика в руки Джианы.
— Не переживай, любимая, — заговорил герцог, — если тебе этого хочется, думаю, я смогу помочь.
— Мне сейчас двадцать восемь, — проговорил Делани. — Интересно, когда я буду зрелым мужчиной, сумею ли я сохранить ваше жизнелюбие и энергию?
— Все дело в этой женщине, мой мальчик, — ответил герцог. И повторил:
— Весь секрет в ней.
— Дэмьен, да ты просто бесстыдник!