Слава богу, не убили
Шрифт:
— Еще сорок завтра привезешь. Куда — тебе скажут.
Амаров торопливо закивал, даже, скорее, затряс головой, все сильней и сильней, и вдруг, не останавливая этого трясения, неуловимым движением хватанул визави за галстук — и рванул на себя. Голова айсора, резко увеличив амплитуду качка, врубилась крепким лбом «чекисту» в переносицу. Раздался жесткий плотный стук, брызнули очки, гопер опрокинулся навзничь. Второй проворно отскочил назад — но налетел спиной на собственный внедорожник. Вардан шагнул к нему, опять громко цыкнул и ловко лягнул носком туфли в голень. «Чекист», вякнув, согнулся — и получил такой
— ФСБ, козел?.. — заорал Вардан, от души пиная визави ногами. — Пятьдесят?.. В рот тебе пятьдесят, гомодроту пассивному!.. Че, думал, баба на розовой тачке, обоссытся, думал, от ксивы из перехода?..
Кирилл аж согнулся от смеха. Аж слезу пустил. Он еще способен был представить двух сыновей лейтенанта Шмидта, сталкивающихся в провинциальном исполкоме, — но сыновей лейтенанта Шмидта, вымогающих деньги друг у друга…
— Борисыч?.. — Амаров уже звонил кому-то по айфону. — Слышь, тут два утырка сопливых, автоподставщики… — он обогнул черный внедорожник и через несколько секунд вернулся с его ключами в руке: —…Давай быстрей только, у меня времени нет…
Отсмеявшись, Кирилл подумал, что за этого-то «сына», однако, всегда готов впрячься сам лейтенант Шмидт…
В конце сентября седьмой отдел МУРа, разрабатывая оперативную информацию, накрыл ОПГ, обосновавшуюся в Красногорске и угонявшую в Москве и Подмосковье «премиум-классы». Нашли несколько числившихся в угоне «бентли»-«майбахов», кучу поддельных номеров и техпаспортов. Среди прочего — липовые документы на «заказанный» джип «Брабус», готовые для него транзитные евросоюзовские номера с литерой D (Deutschland — вроде, куплен в Германии) и новую личинку замка с ключом.
— Слишком крутая тачка. Слишком редкая, — говорил Дрямову, размешивая в кружке авторучкой противопростудный порошок, мрачный опер «семерки». — Сложно легализовать. Бывает, такие машины угоняют вообще не для продажи — а чтобы за бабки вернуть владельцам: поставят его в отстойник тут же в Москве… Ну, либо за границу. Может, в СНГ, а может, вообще в Эмираты какие-нибудь, где таких крутых — как грязи… Так этого «барбоса» явно за бугор готовили. Поменяли бы зажигание, иммобилайзер, перепрограммировали электронный блок управления — и либо в железнодорожный контейнер, либо автоперевозкой…
Заявление об угоне внедорожника Brabus Mercedes-Benz М V12 с госномером «С729ТЕ 199» было подано его владельцем, неким Мгером Арзуманяном (гендиректор ООО, три судимости, проживает в Москве), 20 сентября. Всего за 11 дней до этого джип, приоберетенный накануне в салоне компании «АвтоГранд», официального дилера «Брабуса», поставили на учет в ГИБДД. К моменту регистрации угонного заявления машина уже была обнаружена на окраине Рязани — разрезанной на части автогеном.
— В этом внедорожнике были тайники сделаны, — рассказывал Дрямову с Шалагиным опер уже рязанского угро. — В шасси, в корпусе, в сиденьях. Профессионально делали, хотя довольно грубо, наскоро. Наркоту в таких обычно возят. В «Брабус» этот килограммов триста спокойно можно было загрузить…
— На куски-то его зачем было резать? — спросил Шалагин.
— Резали не те, кто прятал. Они знали, что в машине что-то везут, но, видимо, не знали,
Дрямов не проинформировал, конечно, Шалагина, что на историю с угонщиками он (так уж вышло, что безвестно пропавшим Варданом Моталиным в Москве занялись сразу в Главном следственном управлении — причем тот следователь, на которого руководство ГСУ вполне могло положиться) вышел, когда отрабатывал — неофициальным в основном порядком — «генеральские» связи. Одной из них была связь с руководством той самой Красногорской ОПГ. (А заодно с чинами ГИБДД, сливавшими за соответствующие комиссионные информацию по крутейшим московским тачкам и их владельцам угонщикам; впрочем, Дрямов копал эту тему совсем не для того, чтобы чистить ряды гибдунов…) А еще одной «связью» оказался формальный владелец «барбоса» Арзуманян, десять с лишным лет назад проходивший (как почти случайно выяснилось) по тому же делу о мошенничестве, что и Вардан Амаров…
— …Они через Питер и Кёниг контрабас гонят. Объемы конкретные, на арбузоны рублей в месяц. Ну, ясно, в Москве крыша, на самом верху…
Кирилл открыл глаза. Секунд пять он не понимал, ни где находится, ни чей голос слышит.
— …Этих брокеров черных в каждом порту по нескольку сот. Всю местную «спецуху» кормят: УВДТ, ГУВД, ФСБ, следственный комитет, всю эту шоблу. Ну, понятно, что таможню…
Моталин. Амаров. Хавшабыч… Он все вспомнил и сел на сиденье. Принюхался, поморщился. Увидел снаружи айсора, облокотившегося на розовый капот, с мобилой у уха.
— …А? Да разные «окна» бывают — до семи штук, насколько я знаю, за фуру. О «согласованных» фурах начальнику поста ему собственное начальство ФТСное сигналит. Товар на «мартышку» оформляется — это тоже все дело брокера. И крыше своей — из ДЭБов [15] обычно: ментовского, ФСБшного — он информацию дает по каждой фуре. Если по дороге менты какие ее тормознут, водила сразу крыше звонит. Ну, если его и так гибдуны не ведут… А то! Бабло — бабло конкретное…
Сколько я проспал, интересно?.. Рот изнутри картонный…
15
Департамент экономической безопасности.
Хавшабыч распахнул дверцу, сложил телефон, скривился (тоже, видать, от запаха), уселся.
— Не скучал? — осведомился, заводя мотор.
— Истосковался весь… — Кирилл отчаянно зевнул, глядя в окно на этот стеклянный ящик с надписью «Авто Гранд», куда наведывался айсор.
— Надумал чего? — спросил тот.
— Насчет чего? — Кирилл хмуро посмотрел на его затылок.
— Насчет Пенязя. Насчет себя.
Кирилл промолчал, пытаясь усилием воли рассеять густой туман под черепом.
— Кто такой святой Юбер? — Амаров вывернул со стоянки и газанул по разбитой улице, заставляя «чемодан» увесисто подпрыгивать. Здешние места были Кириллу незнакомы: Марьина Роща какая-нибудь?..
— Кто? — переспросил он.
— Юбер. Святой.
— Кэлифорниа-а юбер аллес… — протянул Кирилл. — Юбер аллес Кэ-ли-форниа… Понятия не имею. При чем тут он?..
— Твой Пенязь — кавалер охотничьего ордена Святого Юбера, ты в курсе?
— Нет. И что?