Славянские хроники

Бременский Адам

28. ОБ ОСАДЕ ТОРОНА

Итак, когда Господь укрепил свой народ и подтвердил слова, сказанные им своим людям через пророка: «Как утешает мать своих сыновей, так утешу я вас»¹⁶⁴, рабов Божьих охватило великое ликование и духовная радость. Ведь это пророчество действительно исполнилось в них, ибо всё содействовало им ко благу¹⁶⁵, и потому вся земля наслаждалась свободой. Поскольку они владели всем побережьем, то во всей Сирии не было места, куда не могло бы добраться их войско, так что все были окрылены надеждой в самое ближайшее время стать жителями святого града. Однако всё вышло совсем не так, и опять-таки из-за наших грехов. Тяжело вспоминать об этом, и только порядок изложения побуждает нас это сделать. Итак, когда был восстановлен город Берит, или, как предпочитают другие, Барут, и вновь заселён жителями, войско Господне вернулось в Тир¹⁶⁶ по той же дороге, по какой и пришло. Проведя там какое-то время, вся армия по решению и повелению князей направилась к замку под названием Торон¹⁶⁷, который был расположен неподалёку и отстоял от Тира на расстояние примерно одного дня пути. Итак, придя туда, они подвергли замок тяжёлой осаде. Поскольку это место было чрезвычайно обрывистым и практически неприступным, они попытались применить здесь новый вид осады, совершенно неизвестный врагам. Ибо там было несколько мужей из Саксонии, которым был известен способ, каким выдалбливают богатую серебром гору в районе Гослара, известную очень многим¹⁶⁸. Итак, с большим трудом и чрезвычайными расходами они приступили к этому делу, причём руководители работ вели себя чрезвычайно бдительно, а рабочие по всему лагерю работали в несколько смен. Когда они долбили таким образом гору, применяя для этого дела огонь, стены начали падать, и враги в страхе не знали, что делать, ибо видели, что замок рушится и без всякого разрушения стен. В итоге они тем же способом начали рыть траншеи, но их усилия ни к чему не привели. Когда работы продолжались уже целый месяц, а враги так и не нашли способа им помешать, они, придя в отчаяние, стали говорить друг другу: «О мужи, о братья! Что нам делать? Как избежать смерти? Точно также погибли наши братья и родственники в Акко, когда однажды 4000 мужам на наших глазах вынесли смертный приговор¹⁶⁹. Так позаботимся же о нас и наших детях. Ведь эти люди чрезвычайно упорны, гневливы и жадны до нашей крови. Так вот, нам кажется разумным просить их о мире, если только мы сможем на

тех или иных условиях сохранить наши жизни». Они часто в тревоге повторяли это на своих собраниях, и вот наконец однажды стоявшие на стене враги обратились к нашим, которые несли стражу напротив них, с такими словами: «Мы просим вас дать нам возможность переговорить с вами». Когда это было сделано, они сказали: «Сделайте милость и ответьте нам на некоторые вопросы, которые сильно нас интересуют. Кто ваш господин и кому принадлежит тот лагерь, что расположен напротив нас?». А те отвечали: «Лагерь, что вы видите, принадлежит Генриху, пфальцграфу Рейнскому, сыну герцога Генриха, знаменитого князя, а мы - его слуги». Тогда враги продолжали: «Мы хотели бы, если это возможно, переговорить с вашим господином». Наши возразили на это: «О чём вы хотите говорить с нашим господином, когда вы нарушители мира и враги правды». А те отвечали: «Мы как раз и хотим говорить о правде и о мире». Что же далее? По их просьбе к ним вышел пфальцграф и обменялся с ними рукопожатием. Тогда послы сказали: «Мы сильно страдаем от этой осады, а потому просим тебя, о славный князь, проводить нас в собрание князей, где мы могли бы договориться с ними о сдаче замка и о нашем спасении». Им, в кратких словах, герой ответствовал так¹⁷⁰: «Следует полагаться на милость князей, а потому вы и без нашего сопровождения можете предстать перед ними, но поскольку мудрый человек всё должен делать разумно, то я сначала сообщу им ваши слова, а затем как можно быстрее вернусь к вам». С этими словами он ушёл и открыл их желание своему тёзке, герцогу Брабанта, который был назначен всеми предводителем войска. Когда наши узнали об их намерении и им стало известно, что речь пойдёт о сдаче замка, они, дав слово, привели в лагерь семерых вождей этого замка. Когда были созваны князья, послам дали возможность говорить о своём деле: «Мы, - сказали они, - просим вашу милость проявить к нам терпение и, помня о христианской религии, которая, как вы говорите, призывает ко всеобщей любви, применить её к нам, как то подобает благочестивым мужам. Ибо мы, хоть и не являемся христианами, но не живём без религии. Ведь мы, как полагаем, происходим от Авраама и называемся сарацинами по имени его жены Сары. Если следует верить, что ваш Христос - воистину Бог и человек, который освободил вас на кресте, из-за чего вы и почитаете изображение креста, то его можно применить также и к нам. Действительно, хоть наши религии и различны, но у нас - один создатель и один отец, а потому мы с вами братья, пусть не по исповеданию, но по принадлежности к роду людскому. Так вспомните же об отце, пощадите братьев, и пусть всё наше будет вашим, если только у нас будет возможность жить вместе с вами. Нам нечего больше добавить о себе, разве что поведать вам о нашем нынешнем положении. В замке, что вы видите, мы располагаем властью, ибо происходим среди наших из знатного рода. Так сделайте нас вашими пленниками, ибо за наше освобождение вы сможете получить не только огромные богатства, но и возвратить большое количество пленных христиан. Относительно же тех, которые находятся в замке, если вам угодно, примите такое решение: пусть они уйдут, оставив там всё своё добро, и унесут с собой лишь простую и ничего не стоящую одежду. Если же выяснится, что кто-то несёт с собой золото, драгоценные камни, дорогие одежды или что-то ещё помимо разрешённого, то пусть ему тут же отрубят голову. Вот что мы вам предлагаем, ибо не просим для себя ничего, кроме жизни. Замок будет ваш, если только вы разрешите нам уйти». Подобное предложение пришлось по вкусу князьям, которые говорили между собой, что в случае сдачи этого замка им легко удастся овладеть также двумя другими соседними крепостями, из которых одна называлась по-французски Бельфор¹⁷¹, что означает «прекрасная крепость», а другая - ...¹⁷² Итак, между ними был заключён мир, а замок [на время оставлен в покое], чтобы начатое дело имело лучший исход. Тем не менее послали к господину канцлеру, чтобы он подтвердил принятое решение. Но тот просил его извинить по причине физической слабости, и мирный договор остался неутверждённым. Были, правда, и такие, которые возражали против этого решения и предлагали силой одолеть врагов. «Если бы, - говорили они, - мы одолели их силой, то никто более не смог бы противостоять нам, ибо падение столь укреплённого замка внушило бы прочим величайший ужас, так что это отозвалось бы в ушах всех, желающих оказать нам сопротивление». Так они говорили. Но большинство радовалось миру. Тем не менее единства в отношении мира не было, ибо не во всех царила любовь. Между тем граф Адольф, желая устрашить души противников, отвёл тех, которые говорили с князьями, ко рвам, чтобы они яснее увидели ту опасность, которая им угрожала. Когда это произошло и наши не были едины во мнении, некоторые из них взялись за оружие и стали посредством луков и осадных машин тревожить защитников замка. Те, видя, что их атакуют, сами стали метать камни и стрелы, и одних ранили, а других убили. Так одни сражались, а другие пребывали в мире, одни плакали с плачущими, а другие радовались с радующимися¹⁷³. Однако мир в конце концов возобладал, и жестокая смута улеглась. После того как в течение нескольких дней шли переговоры, был заключён мирный договор; канцлер распорядился, чтобы были даны заложники и, только после того как они выполнят обещанное, им разрешат вернуться домой.

29. ПРОДОЛЖЕНИЕ

Итак, когда дело было улажено, они по порядку рассказали обо всём своим землякам. Однако тем подобные условия пришлись не по душе, и между ними возник яростный спор. Так, одни говорили, что эти условия нельзя исполнять, а другие, воодушевляя друг друга, говорили: «Разве не удержим мы сильно укреплённый замок, снабжённый храбрыми мужами и оружием? Давайте держаться вместе, чтобы иметь возможность силу отражать силой». Далее, зная о раздоре, возникшем среди князей, они решили не соблюдать обещанное и разорвать заключённый договор. Итак, мир был расторгнут, и они вновь взялись за оружие, поднявшись не для исполнения договора, а для борьбы с нашими. Наши, в свою очередь, также приготовились к сопротивлению и вновь взялись за осадную технику и прочие военные приспособления. А защитники замка, не обращая внимания на заложников, с этого дня пытались защищаться изо всех сил. Причём наши действовали не слишком успешно, тогда как враги всё больше и больше брали над ними верх. Так, употребив дьявольскую хитрость, они разрушили тот ров, на который наши возлагали все свои надежды, так что его защитники либо сгорели в нём, либо погибли от меча. Некоторые были взяты в плен, после чего им отрубили головы и сбросили со стен. «Вот до чего сограждан распри их довели»¹⁷⁴. Ибо те действовали единодушно, а эти, не будучи едины во мнении, отчасти сражались, отчасти занимались другими делами. Поскольку охладела любовь их¹⁷⁵, и они духовно возвратились в Египет, то ощутили теперь, что египтяне, то есть сыны мрака, поднялись против них. Ибо большинство из них оставили то намерение, согласно которому их называли святыми, и бессильно лежали теперь, опутанные грехами. Ведь сколько было таких, которые оставили ради Христа своих законных жён, а теперь пользовались услугами блудниц? Ибо они взяли их с собой для услужения якобы по необходимости и под видом благочестия, но позднее, когда Господь разгневался и они пали перед врагами, признали в них моавитянок, из-за которых некогда погрешил Израиль¹⁷⁶. А сколько было таких, которые пришли туда словно праведники, а сами, обогатившись за счёт своих кораблей, служили скорее жадности, нежели воинству Христову? А что мне сказать о преданных высокомерию людях, которые в пустом тщеславии возносились над своими соратниками и не желали равняться в походе с теми, кого считали товарищами дома? Когда Господь говорит: «Научитесь от меня, ибо я кроток и смирен сердцем»¹⁷⁷, то как можно было победить с помощью таких людей, которые, не имея страха Божьего и преисполненные духом гордыни, показывают себя скорее врагами Христа, нежели его учениками? Но я прошу прощения, ибо пишу это не для того, чтобы кого-нибудь оскорбить, но лишь взываю к возлюбленным [братьям] во Христе. А теперь вернёмся к теме.

Среди народа Божьего закончилось продовольствие, и им пришлось послать в Тир за продуктами питания. Из-за страха перед врагами это посольство состояло не из нескольких человек, но было весьма внушительным. Итак, войско разделилось, ибо одна его часть - под названием «караван» - ушла, а другая осталась охранять лагерь. После того как одни ушли, оставшиеся ждали их возвращения с величайшим нетерпением, ибо одни из них страдали от недостатка пищи, а другие опасались за собственную безопасность. Вскоре в лагере распространился слух, будто против них идёт Саффадин¹⁷⁸ с несметным войском из Персии, Мидии и Дамаска, грозясь истребить их и освободить замок. Посреди этих волнений в лагере канцлера протрубили трубы, сообщив о прибытии каравана. Все чрезвычайно воодушевились и с радостью встретили своих товарищей. Итак, узнав, что им угрожают враги, князья в канун Очищения Пресвятой Девы¹⁷⁹ провели совещание и велели объявить по лагерю, чтобы поутру все были готовы вступить в битву с врагами. Итак, всех охватила сильная радость и ликование. Все ободряли друг друга, говоря, что хотят или победить или умереть во имя Христа. Когда все, надеясь на завтрашнее спасение, смиренно приготовились к битве, среди братьев вдруг пошли разговоры, что все люди канцлера и других князей, нагрузив на вьючной скот всё своё добро, отправились в Тир. Все были очень напуганы этой новостью и также начали спешно собирать свои вещи, грузить их на верблюдов и друг за другом, кто верхом, а кто пешком, бежать вслед за ними. Итак, среди беглецов поднялась суматоха, ибо они вполне заслужили подобную перемену, боясь потерять своё добро. А сколько там осталось больных? Сколько раненых? Оставленные на милость врага они почти все приняли смерть мучеников. Впрочем, некоторые из них, напуганные всеобщим бегством, также бежали. Повсюду царили страх и малодушие: одних покинуло мужество, а других собственная слепота вела по бездорожью. Одних беглецов Господь решил пощадить, а других преследовал Его гнев. Между тем не было недостатка и в непогоде, ибо разыгралась буря, которая преследовала беглецов громом и молниями, проливным дождём и градом с неба. Итак, когда осада была снята, они вернулись в Тир и Акко. Затем испуганные слухами о смерти императора они начали поговаривать о возвращении домой и решили распорядиться относительно положения тех, которые оставались, выдав нуждавшимся продовольствие и оружие, которых было в достатке. Итак, когда настал март, почти все князья вместе с лучшими представителями народа подняли паруса и, пользуясь попутным ветром, вернулись домой. Однако епископы Майнца и Вердена¹⁸⁰, а также некоторые из вельмож остались вместе с народом Божьим, ожидая от Господа милосердия и утешения. Майнцского владыки там, правда, в ту пору не было, ибо он находился в Армении ради коронации царя этой страны¹⁸¹. Впрочем, это дело было поручено канцлеру, который, как было сказано, то же самое совершил на Кипре. Но, когда он был в Берите, князья решили, чтобы канцлер остался, а эту обязанность исполнил вместо него архиепископ Майнцский и, возложив корону, короновал этого царя в качестве вассала Римской империи. Ибо этот царь стремился к этому всеми способами. Так, услышав о доблести народа Божьего, - ибо Господь ещё до его прибытия устрашил всех его врагов, после чего пилигримы со славой овладели многими укреплёнными местами, - он, отправив достойных послов с немалыми дарами, смиренно поздравил этих князей и, письменно и на словах поведав о том, с каким нетерпением ожидает их прибытия, заявил, что готов подчиниться Римской империи, если примет от посла императора долгожданную корону. Да будет прославлена римская церковь, которая по милости Христовой расширяется не только в духовном смысле, но и в земном, так что даже заморские короли стремятся быть отмеченными этим титулом. Пусть обратят на это внимание те, которые, пренебрегая названным достоинством, думают скорее об уменьшении римского мира, нежели о его расширении. Итак, когда архиепископ Майнцский, как было сказано, со славой исполнил это дело, то восстановил также мир и согласие между названным царём Армении и князем Антиохии, ибо из-за раздоров между ними церковь Божья в тех землях долгое время терпела немалые лишения.

30. ОБ ОБРАЩЕНИИ ЛИВОНИИ

Думаю, что сейчас самое время предать памяти верующих и не обойти молчанием благоговение и усилия многих благочестивых мужей, которые немало потрудились среди язычников, что зовутся ливонцами, и, сея семена слова Божьего, всё сделали для того, чтобы отвратить этот народ от идолопоклонства. Мы видели, что благодаря их упорству у них

оказалось немало помощников, поскольку одни желали отправиться в странствие, а другие стремились принять участие в этом деле, чтобы взрастить богатый урожай на ниве Христовой и искоренить многочисленные тернии, посеянные дьяволом. Главным зачинщиком этого дела был господин Мейнхард¹⁸², каноник из Зегеберга, ибо слова Господа побудили его сообщить этому неверному народу о мире Господнем и постепенно зажечь в нём пламя веры. Когда этот добрый муж в течение нескольких лет ездил туда вместе с купцами и усердно занимался своими делами, то ощутил, как сильна десница Господня и как велико благоговение его слушателей. Итак, придя к Бременской церкви, во главе которой тогда стоял господин архиепископ Гартвиг, он рассказал архиепископу и главному капитулу о своём намерении и о благоговении своих слушателей, чтобы не вести начатое дело без их санкции и совета. А те, надеясь, что он, насаждая и орошая, добьётся для Господа приращения, послали его с проповедью к язычникам и, возведя в сан епископа, наделили немалой властью. Итак, сея среди своих слушателей семена Слова, этот смиренный и преданный муж, обличая и убеждая, - больше всё-таки убеждая, - сломил упорство язычников и постепенно, с Божьей помощью, привлёк их сердца к тому, чего хотел, причём в не меньшей степени с помощью подарков, нежели увещеваний.

Итак, в 1186 году от воплощения Слова достопочтенный муж Мейнхард основал в Ливонии, в месте под названием Рига¹⁸³, епископскую кафедру, отданную под покровительство Пресвятой Матери Божьей Марии. Поскольку это место благодаря прекрасному положению самой страны изобиловало многими благами, там никогда не было недостатка ни в почитателях Христа, ни в прихожанах новой церкви. Ибо эта страна пригодна для земледелия, изобилует лугами и реками, богата рыбой и лесами. Господин Бертольд¹⁸⁴, аббат в Локкуме, оставил своё место и, стремясь сеять семена Слова среди язычников, занялся этим делом с не меньшей энергией. Поэтому, при содействии милости Божьей, он стал весьма угоден некоторым язычникам. Ибо те видели в этом муже милость обращения, воздержание трезвости, умеренность терпения, добродетель воздержания, упорство проповеди и радость человечности.

Поскольку всем, и духовенству, и народу, был известен образ жизни господина Бертольда, то после смерти господина Мейнхарда, который, как было сказано, «подвизался добрым подвигом и совершил славное течение»¹⁸⁵, все единодушно решили поставить его на место умершего. Придя в Бремен, он был посвящён в сан епископа. Кроме того, для поддержания его трудов ему предоставили в этой церкви ежегодный доход в размере 20 марок. Некоторые знатные и благородные мужи, вдохновлённые его проповедью, осенили себя знаком Святого Креста и отправились в крестовый поход для уничтожения сил язычников, или вернее для привлечения их к почитанию Христа. Не было недостатка ни в священниках, ни в начитанных людях, которые ободряли их своими увещеваниями и обещали, что они благодаря своему упорству счастливо доберутся до земли обетованной. Но, поскольку для похода, или странствия в Иерусалим, тогда, казалось, не было повода, то господин папа Климент для поддержания этого дела распорядился, чтобы те, которые дали обет отправиться в Иерусалим, получили от Бога не меньшее отпущение грехов, если они согласятся принять участие в этом предприятии. Итак, собралось огромное количество прелатов, клириков, рыцарей, купцов, бедных и богатых со всей Саксонии, Вестфалии и Фризии. Приобретя в Любеке корабли, оружие и продовольствие, они отправились в Ливонию. Но когда блаженный епископ вывел это войско против неверных, устроивших почитателям Христовым засаду, то вместе с немногими, - всего с двумя рыцарями, - попал в руки безбожников, был ими убит¹⁸⁶ и, как мы надеемся, увенчан славой и почестями. Ибо он всегда желал себе мученической кончины.

«Как он добился первой и высшей из наград, Так получил и возможность одним из первых умереть».

Когда на следующий день разыскивали тела убитых, тело епископа было найдено целым и невредимым, тогда как тела остальных - из-за сильной жары - были покрыты мухами и кишели червями. Его с величайшей скорбью торжественно похоронили в городе Риге¹⁸⁷.

После этого на место умершего был поставлен господин Альберт¹⁸⁸, каноник из Бремена. Будучи ещё довольно молод, он тем не менее отличался большой зрелостью нравов. Поскольку он происходил из знатного рода и имел много братьев и друзей, то у него никогда не было недостатка в помощниках в винограднике Господнем. Нелегко выразить словами, какую милость он нашёл у королей и магнатов, которые оказали ему помощь деньгами, оружием, кораблями и продовольствием. Среди них свои руки Господу посвятили Андреас, архиепископ Лунда, Бернгард¹⁸⁹, епископ Падерборна, и Исо¹⁹⁰, епископ Вердена. Альберт также получил от апостольского престола разрешение брать себе помощниками в этом деле всех благочестивых и проповедующих слово Божье мужей, то ли из монашеского сословия, то ли из регулярных каноников, то ли из иных духовных лиц, кого он сочтёт нужным. Поэтому за ним и последовало огромное количество людей, в том числе большой отряд рыцарей. Поскольку он часто водил в летнее время войско против врагов Креста Христова, то подчинил себе не только ливонцев, но и другие варварские народы, так что взял у них заложников и заключил мирный договор¹⁹¹. Итак, усилиями достопочтенного мужа Альберта церковь Божья в Ливонии росла, пополняясь священниками, приходами и монастырями. Многие также, дав обет воздержания и желая лишь сражаться во имя Бога, по примеру тамплиеров отказались от всего земного и, объявив себя Христовым воинством, нашили на своих одеждах знак своего исповедания в форме меча, которым они сражались за Бога¹⁹². Окрепнув духовно и численно, они стали внушать сильный страх врагам Божьим. Не было недостатка и в Божьей милости, которая укрепила их веру и доказала это рядом правдивых знамений. Так, когда некоторые из неофитов были захвачены врагами своего рода, последние подарками и льстивыми уговорами попытались вновь привлечь их к прежнему заблуждению. Однако те наотрез отказались и решили твёрдо и нерушимо держаться догматов принятой ими веры. В итоге враги замучили их, предав немыслимым пыткам. Однако их исповедание придало сил очень многим, ибо большинство восславило Бога благодаря именно им. Тем не менее посреди этих успехов не было недостатка и в неудачах. Ибо король Руси из Полоцка¹⁹³ обычно собирал с этих ливонцев дань, а епископ отказался её платить. По этой причине король часто совершал жестокие нападения на эту страну и на часто называемый город. Но милосердный Бог всегда при случае защищал своих людей. Тем временем между господином епископом и вышеназванными братьями, которые звались Божьими рыцарями, возникла ссора и междоусобная распря. Так, братья говорили, что им по праву принадлежит третья часть всех языческих земель, которыми епископ сможет овладеть посредством проповеди или вооружённым путём. Но епископ категорически отказал им в этом. В итоге между ними началась жестокая распря, так что они много интриговали против него в римской курии, а господин епископ не меньше утвердил своим приговором.

КНИГА ШЕСТАЯ

1. ОБ ИЗБРАНИИ КОРОЛЯ ОТТОНА

При всём этом гнев Его не отвратился, и рука Его ещё была простёрта¹. Итак, когда князья вернулись из похода, а Сион в наказание за наши грехи остался в плену, церковь в западных землях в не меньшей степени страдала из-за междоусобных войн. Ибо, когда умер славный император Генрих, через которого Бог, как было сказано, существенно расширил пределы империи, то из-за того, что верность была нарушена, а выбор пал отнюдь не на сына императора, взошли два солнца, то есть два короля, чьи лучи сияли друг против друга, чем нанесли немалый вред Римской империи. Дело в том, что Кёльн, славный имперский город, проведя переговоры с имперскими князьями, завёл речь об избрании нового короля. В этих переговорах активное участие принял Адольф, архиепископ Кёльнский. Зато Конрад Майнцский, занятый, как было сказано, заморскими делами, отсутствовал, и его обязанности во всех важнейших делах исполнял названный Кёльнский владыка. В этом деле участвовал также господин епископ Трирский². Был там и Генрих³, пфальцграф Рейнский, вместе со многими благородными мужами. Все они единодушно избрали королём и правителем Римской империи Оттона, сына благороднейшего князя и герцога Генриха, который всё ещё находился в Пуатье, и, отправив туда послов, с величайшими почестями привели его в Кёльн⁴. Не было здесь недостатка и в содействии со стороны его дяди Ричарда, короля Англии, который потратил на его избрание огромные средства. Итак, после того как состоялось избрание короля Оттона, последний, собрав большое войско, при содействии своих избирателей осадил Ахен, который не признал его избрание, сохраняя верность умершему императору и его брату Филиппу. Не без труда и с большими расходами, а именно, потратив 70 ООО марок, он наконец взял его штурмом, после чего был помазан в короли упомянутым архиепископом Адольфом, возведён на императорский престол и провозглашён римским императором⁵. Полномочные послы от архиепископа Кёльнского, а также от других архиепископов, князей и первых лиц государства сообщили об этом избрании, или назначении короля, господину Иннокентию⁶, верховному понтифику римского престола, причём все настойчиво просили, чтобы он одобрил избрание или назначение короля Оттона и утвердил его своей властью. Папа чрезвычайно этому обрадовался и не только утвердил это избрание, но и провозгласил Оттона достойным императорского сана, назвал его своим возлюбленным сыном и, разослав письма всем прелатам, архиепископам, епископам и аббатам, державшим королевские регалии, велел им служить избранному королю⁷.

2. ОБ ИЗБРАНИИ КОРОЛЯ ФИЛИППА

Между тем Филипп, который держал у себя императорские регалии, также стремился наследовать своему брату. Его поддержало огромное множество саксов, франков, швабов и баварцев, ибо он держал в своих руках все укреплённые места, города и замки, и в то время, когда на сторону Оттона встали лишь Кёльн и часть Вестфалии, весь цвет империи примкнул к Филиппу. Итак, собрав в Майнце большое количество прелатов и князей из Франконии, Саксонии, Швабии, Баварии и Тюрингии, он с согласия и при содействии их всех был избран королём и с одобрения духовенства и главного капитула, - хоть и без предварительного уведомления господина Конрада, архиепископа Майнцского, который, как уже не раз говорилось, тогда отсутствовал, - торжественно помазан архиепископом Тарентинским в короли и провозглашён римским императором⁸. Там же присутствовала и королева⁹, увенчанная, правда, не королевской короной, а всего лишь золотым обручем. Будучи родом из Греции, она вышла замуж за Филиппа, немало подняв его престиж в тех землях. Чех¹⁰ также был возведён там в более высокий сан. Так, будучи ранее герцогом, он получил от Филиппа титул короля и, выступая в короне, нёс королевский меч. Поскольку эти короли не были соправителями, но враждовали друг с другом, то церковь была потрясена, возникли раздоры и раскол, ибо одни желали угодить одной стороне, а другие - другой. Однако папа твёрдо поддерживал кандидатуру Оттона, своей властью подчинив ему прелатов и никому из архиепископов не давая епископского паллия, если тот со всей преданностью не принимал сторону Оттона. Так вышло, что большинство духовенства, боясь пастырского приговора, встало на сторону Оттона, а Филипп, поддержанный светской гордыней, преобладал скорее среди мирян; хотя некоторые из епископов, презрев повеление папы, всего лишь делали вид, что служат Оттону, а другие вообще открыто выступали против него и до конца жизни упорствовали в непослушании. Итак, приняв посвящение, Филипп вместе с этими силами, а также в сопровождении Чеха, начал приближаться к Кёльну вдоль берегов Рейна и Мозеля¹¹. А Оттон храбро выступил против него со своими людьми. Поскольку он был силён и храбр, то рыча, словно молодой лев в предвкушении добычи, приготовился к битве, желая или победить, или умереть. А Филипп, у которого было гораздо больше сил, старался победить скорее хитростью, нежели в битве. Итак, когда войско Филиппа приготовилось перейти через Мозель, те, которые были на стороне Оттона, оказали ему отчаянное сопротивление. В итоге произошла битва, в которой обе стороны понесли немалые потери. Так что Филипп отступил, а Чех вернулся домой.

3. О СМЕРТИ КОНРАДА МАЙНЦСКОГО

Около этих дней из жизни ушёл Конрад Майнцский¹², и на столь знаменитом престоле тут же возник раскол. Ибо сторонники Филиппа поставили во главе Майнцской церкви Леопольда¹³, а церковные мужи, боясь апостольского приговора, избрали на эту должность Зигфрида¹⁴. Первый, получив от Филиппа регалии, с помощью вооружённой силы преобладал повсюду в городах и замках, а второй, обретя поддержку духовенства, спокойно правил своими подданными.