Славянские хроники
Шрифт:
Сразу же по прошествии зимы граф Адольф начал восстанавливать старинный замок Рендсбург, надеясь с помощью этого укрепления избежать вторжения короля. Но король, не забыв о нанесённых ему обидах, с наступлением мая собрал войско и в огромном числе пришёл к Эйдеру, где находился граф со своими людьми. Не имея сил выдержать натиск короля, он заключил мирный договор, тем самым вернув себе королевскую милость, при условии, что он уступит королю этот замок и будет спокойно владеть своими землями. А король расширил и укрепил названный замок, разместил там гарнизон и очень много оружия и велел перекинуть через Эйдер очень широкий мост, обеспечив тем самым свободный въезд и выезд в землю графа. Постепенно из-за этого возникли новые претензии к графу и раздоры. А граф тем временем вместе со своим тёзкой Адольфом, графом фон Дассель, начал осаду Лауэнбурга47 и построил замок Хадденберг, который сильно мешал этой крепости, ибо из-за него её жители не могли теперь ни войти, ни выйти. Итак, осада шла очень энергично, ибо граф привёл из Гамбурга большое количество кораблей, в должной мере снабжённых людьми, оружием и осадными машинами. Итак, когда крепость была обложена с суши и с моря и герцог Генрих, он же пфальцграф, не мог её освободить, горожане начали вести разговоры о сдаче крепости, ибо продовольствия у них уже не было. Тайно отправив послов к королю Кнуту, они обещали передать ему эту крепость. Тот очень обрадовался и, выражая горожанам свою признательность, отправил к ним некоего Радульфа, сиятельного мужа из Гольштейна, чтобы они передали ему эту крепость и водрузили над ней королевское знамя. Он обещал также в скором времени явиться лично и освободить крепость от врагов. Узнав об этом, родичи48
Между тем Генрих, он же Бурвин, и его племянник Николай, он же Никлот, по воле короля Кнута предприняли поход в землю графа Адольфа фон Дасселя49. Граф со своими людьми вышел им навстречу в месте, что зовётся Вашов50. После того как войска выстроились в боевом порядке, Николай первым пошёл в атаку и погиб51. Он был добрым и мудрым мужем; его гибель повергла в скорбь всю землю славян, так что многие погибли, мстя за него. Ибо враги, узнав о смерти столь славного мужа, ещё яростнее атаковали наших и перебили несметное множество немцев, так что едва спасся лишь сам граф и ещё несколько рыцарей, а остальные 700 мужей, не считая пленных, были преданы мечу. Увы! Увы! Сколько вдов рыдало после этого и проливало слёзы! Из-за гибели стольких мужей плодородная земля осталась невозделанной и заросла терниями и осотом, не чувствуя на себе ни плуга, ни упряжки быков. В итоге названный граф стал чрезвычайно непопулярен в своей стране, ибо считался виновником стольких бедствий. Ведь это он вместе со своим племянником Адольфом вступил в Дитмаршен, который был, казалось, подчинён королю, и, ограбив его, учинил немалое кровопролитие. Граф Адольф также терпел со стороны своих людей не меньшие козни, ибо некоторых из них он наказал денежными штрафами, как например, Генриха по прозвищу Буше, которого он взял в плен и бросил в оковы, а также Эгго фон Стуре и Бруно фон Тралау. С ними были солидарны те, которых граф изгнал из страны и которые жили в изгнании у герцога Вальдемара в Ютландии, а именно: Скакко и его братья Видаг и Радульф, Уббо и Тиммо с братом Маркрадом, все - родственники префекта Маркрада, который был изгнан названным графом из страны и умер там в изгнании вместе со своей женой Идой. Они ежедневно лично и через посланников не переставали сеять в земле названного графа семена раздора, так что, когда возникла угроза войны, они попытались привлечь на свою сторону некоторых вельмож, а именно: Эмико фон Фиссау и Вергота фон Зибберсторфа. Последние, перейдя к соперникам графа, уже тогда получили приказ занять по отношению к графу открыто враждебную позицию. Одни были привлечены на сторону короля и его брата, герцога Вальдемара, обещаниями будущих благодеяний, а другие - денежными подарками. Итак, когда все лучшие мужи перешли на сторону короля и его брата, герцога, то около времени рыбалки, которой обычно занимаются в Сконе, - наши сограждане часто отправляются туда, и их как раз в это время задержали там вместе с их кораблями и имуществом, так что некоторые из них попали в плен, - около Воздвижения Святого Креста52 герцог Вальдемар с большим войском вторгся в землю графа. Граф со своими людьми вышел ему навстречу к месту под названием Стеллау53. В начавшейся битве войско графа было разбито, так что многие были изрублены мечами, а остальные попали в плен. Сам граф спасся бегством и укрылся в Гамбурге. В это время герцог захватил Итцехо и велел осадить Зегеберг и Травемюнде. Плён, который казался неприступным замком, также был захвачен его людьми. Видя, что удача улыбнулась ему и путь в землю графа открыт, герцог пополнил войско и около дня Симона и Иуды54 вместе с Петром, епископом Рос-килле, мудрым и очень рассудительным мужем, вступил в эту страну. Поскольку названный граф уже ушёл оттуда, герцог прибыл в Гамбург. Там ему навстречу вышли местные жители, и он с почётом был принят духовенством и всем народом. На следующий день, снявшись с лагеря, он прибыл в Бергсдорф, а ещё через день добрался до Лауэнбурга. А граф фон Дассель, узнав о силе герцога и по вышеуказанным причинам боясь предательства, также покинул эту страну. Те же, кто остался, опасаясь нападения герцога, посоветовались меж собой и, выйдя к герцогу в районе Лауэнбурга, передали ему замок Ратцебург и проход в свою землю. А герцог, видя, что не в состоянии овладеть Лауэнбургом, восстановил Хадденберг и, оставив там рыцарей, оружие и большое количество продовольствия, направился к Ратцебургу. После того как он овладел замком, ему присягнули на верность люди из Виттен-бурга55 и Гадебуша. Итак, одерживая победу за победой, герцог прибыл к славному городу Любеку, зная, что его имя станет широко известно, если он установит над этим городом свою власть. А его жители, помня о согражданах, взятых, как было сказано выше, в плен и кораблях, задержанных в Сконе, а также учитывая тот факт, что вся страна со всех сторон готова служить герцогу, так что им не удастся ни войти, ни выйти из города ни по морю, ни по суше, провели совещание и в силу этих обстоятельств, направили к герцогу, который тогда был возле Брейтенфельде56, наиболее именитых горожан, и те передали ему город. В результате горожане вернули своих пленников вместе с кораблями и всем отнятым у них добром. А герцог, приняв заложников как от города Любека, так и от других городов и крепостей, с радостью вернулся домой. Фогтом над замком Зегеберг он назначил Тиммо, хотя тот всё ещё вёл осаду этого замка, а его брату поручил Травемюнде, которым также ещё владели люди графа. Скакко он провозгласил графом Дитмаршена, а его брата Видага поставил во главе Плёна. Радульфа герцог посадил в Гамбурге, чтобы те, которые были изгнаны по его вине, получили теперь от него больше, чем потеряли.
После этого граф Адольф фон Шауэнбург, горюя о потере своей страны, около дня св. Андрея57 собрал флот и отряды из Штаде, которым всё ещё владел, и захватил Гамбург. Напуганные этим люди короля и герцога вместе с фогтом Радульфом обратились в бегство. А граф, надеясь на успех как ввиду тех замков, которые всё ещё признавали его власть, как то Лауэнбург, Зегеберг и Травемюнде, так и ввиду позиции некоторых местных жителей, которые давали ему добрую надежду, - как оказалось, с коварным умыслом, - пробыл в этом городе до самого Рождества Господнего, но под дурными знамениями. Ибо герцог Вальдемар, узнав о вторжении графа Адольфа, стал энергично готовиться к походу и, вызвав всех своих друзей из Нордальбингии, земли славян и Дитмаршена, поспешил на осаду этого города. Был здесь и граф Гунцелин58 вместе с Генрихом Бурвином, который оказал ему самую преданную помощь. А граф, сбитый с толку теми, кто коварно уверял его в том, что герцог не прибудет из-за празднования Рождества, которое датчане обычно отмечают торжественными возлияниями, был обманут в этой уверенности, когда накануне Рождества Господнего59 внезапно узнал, что герцог-таки пришёл с огромным войском. Бежать было невозможно, ибо вся Эльба и Альстер были скованы льдом. Итак, оказавшись в чрезвычайно трудном положении, граф не знал, что делать и куда податься, так как со всех сторон ему угрожала ярость врагов. Он переговорил со своими людьми, не смогут ли они в ночное время, пока враги спят, взяться за оружие и силой вырваться отсюда. Однако и это было невозможно из-за сильных постов, которые были повсюду расставлены вокруг города. Когда наступил день св. Стефана60, было принято следующее решение: граф отдаёт герцогу Лауэнбург и получает возможность уйти вместе со своими людьми. Для этого дела был отряжён Гунцелин, граф Шверина, который должен был отвести графа к Лауэнбургу, чтобы тот честно исполнил обещанное. Но, когда дитмарсы узнали, что граф покинул город и находится в лагере у Гунцелина, то либо по собственной инициативе, либо по наущению каких-то людей собрались воедино и, нарушив перемирие, попытались убить графа. Итак, когда возникло смятение, Гунцелин вместе со своими людьми оказал им храброе сопротивление. Вскоре явились полководцы герцога и спасли
Не следует предавать забвению тот факт, что господин король Кнут в угоду своему брату Вальдемару с большой торжественностью сочетал свою сестру, госпожу Елену61, узами брака с господином Вильгельмом, сыном герцога Генриха. Этому были рады все друзья герцога, а также вся страна гользатов и штурмаров, надеясь, что вместе с сестрой господина короля он получит и всю эту землю. Но ошиблись в своих ожиданиях, хотя король и его брат, герцог, часто оказывали ему как королевскому зятю многочисленные почести, и он существенно поднял престиж своего имени. Следующим летом господин король Кнут прибыл в Любек и с блеском был принят там духовенством и всем народом. Сельские жители также вышли навстречу королю и выразили свою готовность служить ему. Итак, король дошёл до Мольна и, приняв заложников, - чего раньше не делал, - вернулся домой, а его брат, герцог, направился к Лауэнбургу. Не сумев его взять, он вновь отстроил замок Хадденберг, который был разрушен жителями Лауэнбурга, и, укрепив его гарнизоном, вернулся домой.
Сделав это, герцог увидел, что его люди при осаде Зегеберга лишь напрасно тратят свои силы, потому что защитники замка ввиду укреплённости этого места часто силой отбирают у крестьян быков и прочих пригодных в пищу животных и часто наносят серьёзные раны тем, кто оказывает им сопротивление. В итоге он, как человек, нетерпящий праздности, лично окружил этот замок и, лишив его защитников возможности делать вылазки, жестоко стеснил. Когда из-за длительной осады продовольствие у защитников замка подошло к концу, то они, сильно страдая и терпя муки голода, тем не менее били железными инструментами по жерновам, чтобы противники думали, что и муки, и хлеба у них предостаточно. Наконец утомлённые столькими трудами во время осады и голода горожане сдали замок при условии, что они будут беспрепятственно и в мире владеть своим наследственным имуществом, а также ленами, которыми владели прежде, и вообще всем, что у них было в этом замке. Когда герцог разместил в замке своих людей и радостный возвращался домой, то внезапно получил дурную весть о смерти своего брата короля62. Устрашённый этим он поспешил домой как можно быстрее, чтобы принять бразды правления королевством. Когда он при всеобщем согласии был избран на престол, то на Рождество Господне принял из рук достопочтенного Андреаса, архиепископа Лунда, королевское помазание и был торжественно возведён на королевский трон в этом городе.
Уладив все эти дела, король Вальдемар около августа63 с великой славой и несметным войском прибыл в Любек, где его приветствовали как короля датчан и славян и правителя Нордальбингии. После этого сопровождаемый архиепископом Лунденским и братом последнего, Петром Роскилльским, он вместе с прочими епископами, приорами и вельможами из нордальбингов, дитмарсов, славян и ру-гиев с великой силой осадил замок Лауэнбург. Когда он расположился там лагерем, то соорудил множество осадных машин и прочей военной техники. Пращники и лучники постоянно тревожили защитников замка, попеременно нанося и получая раны, и не было недостатка в убитых ни с той, ни с другой стороны. Поскольку всё это продолжалось очень долго, и король никак не мог овладеть замком, - ибо защитники последнего были храбрыми и воинственными людьми, а сам замок был хорошо укреплён, - было заключено перемирие, и горожане потребовали переговоров с королём, в ходе которых завели речь об освобождении графа. Так, при посредничестве архиепископа, его брата, канцлера, и прочих епископов и вельмож было решено, что жители сдадут замок, а граф, предоставив заложников, будет отпущен на свободу. Итак, граф дал вместо себя двух своих сыновей, сына своего родственника, Лиудольфа фон Дасселя64, и сына графа Генриха фон Данненберга, а также восемь сыновей своих министериалов. Было клятвенно оговорено, что заложники обретут свободу через 10 лет. Если король в течение этого срока умрёт, то заложники тут же будут возвращены. То же самое следует сделать в случае, если умрёт граф. Так, замок был сдан, а граф, радуясь, вернулся в Шауэнбург.
Между тем епископ Вальдемар, находившийся в плену вместе с графом, по-прежнему сидел в заключении. Но благодаря милости архиепископа Андреаса и прочих, которые ходатайствовали за него, он наконец был освобождён из плена следующим образом. Поскольку этот Вальдемар был благородным мужем, сыном короля Кнута, наследником огромного состояния и в своё время интриговал против короля Кнута и его брата Вальдемара, тогда герцога, а ныне короля, то очень многие были против его освобождения. Поэтому был созван совет, на котором было постановлено передать решение этого дела на усмотрение господина папы. А тот сообщил через своих послов, что господина Вальдемара следует освободить на следующих условиях: он должен жить как можно дальше от короля Вальдемара, своего родственника и тёзки, чтобы не быть тому в тягость. Это было клятвенно обещано епископом Вальдемаром. Итак, король за свой счёт отправил его к господину папе, чтобы Вальдемар находился у него до тех пор, пока папа не предоставит ему какой-либо крупной епархии. Однако Вальдемар лишь отчасти исполнил свою клятву, ибо в скором времени соединился с королём Филиппом и жаловался ему на то, что король Вальдемар грубо с ним обошёлся. Поэтому некоторые и утверждают, что он нарушил своё слово.
А теперь, оставив всё это, мы вынуждены обратиться к Греции, чтобы рассказать и современникам, и потомкам о тех недавних и удивительных событиях, которые, как нам стало известно из достоверных источников, произошли там при содействии или попущении Господа. Ибо латиняне совершили там множество славных и достойных упоминания подвигов. Но вот по Божьей ли воле они произошли или по воле людей, пока ещё не вполне ясно. Это, как было сказано, потому произошло с Божьего дозволения, что часто всё, что происходит в церкви, случается именно с Божьего дозволения, а не в результате прямого творения Божьего, хотя и Божье дозволение по праву можно рассматривать как Божье творение. Так, Господь, уступив Сатане, позволил ему поразить Иова, но невзгоды Иова привели к поражению самого Сатаны и прославлению святого мужа. Ибо Бог, в то время как Иов с Его разрешения подвергался испытанию, пожелал, чтобы сила его терпения, известная только Богу, помогла избранным в учении нравов. Прекрасно это понимая, святой муж после потери своего добра и гибели детей сказал так: «Господь дал, Господь и взял»65 и т. д. Ибо у дьявола, с тех пор как он покинул правду и удалился от Бога и сообщества ангелов, первым среди которых он был, как нет никакой собственности, кроме его злобы, так нет и никакой власти. И когда он получает позволение что-то сделать, то действует как разрушитель. Но Бог милосерден и, в то время как что-то совершается, исходя из злой воли дьявола, в итоге получается не то, чего хочет он, но то, что угодно Богу. Но оставим это и перейдём к обещанному.
Около этого времени господину королю Оттону из пределов Греции было прислано следующее письмо:
«Глубокоуважаемому господину Оттону, Божьей милостью римскому королю и вечно августу, Балдуин66, граф Фландрии и Геннегау, Людовик67, граф Блуа и Клермона, граф Гуго де Сен-Поль и прочие бароны и рыцари войска крестоносцев в венецианском флоте выражают свою любовь и заявляют о своей готовности служить.
О том, какую милость послал нам Господь, вернее не нам, но своему имени, какую славу оказал в эти дни, мы намерены рассказать вам со всей возможной краткостью, предварительно заметив, что с тех пор как мы покинули исходный пункт нашего странствия, - мы называем так Зару68, - чью гибель мы наблюдали с болью и вынужденные необходимостью, мы не можем вспомнить ни об одном из сделанных нами распоряжений, касающихся благополучия войска, которое не было бы изменено Божьим провидением к лучшему, так что провидение, приписав себе всё, обратило в глупость всю нашу мудрость. Поэтому все совершённые нами подвиги, всю славу мы по праву отвергаем от себя, проявив слишком мало энергии и почти никакой мудрости. Так что если кто-нибудь из нас захочет похвалиться, то пусть хвалится в Господе, но не в самом себе и не в ком-либо ещё.