Славянский «базар»
Шрифт:
– Я не рожей, я другим местом беру мужчин за живое.
Бунин двинулся по коридору, придерживаемый под локоть Кларой. Коридорная лениво сняла трубку и набрала внутренний номер гостиницы:
– Таня, если 343-й вернется, ты мне быстренько звякни.
– Идет как по маслу, – подбодрила Клара, – ты не волнуйся, все будет тип-топ.
– Я и не волнуюсь.
– Волнуешься, у тебя рука подрагивает. Или это оттого, что я близко? – на ходу Клара прижалась упругой грудью к парню.
– Не глупи.
– В самом деле, чего я стараюсь? Прибыли мне от тебя никакой. Удовольствия тоже.
Парочка завернула за угол, скрывшись с глаз коридорной.
– Заходи.
Номер выглядел так, словно в нем никто и не жил. Чисто подметено, ни на столе, ни на тумбочках ничего, кроме перечисленного в дурацком списке, укрепленном на стенке возле платяного шкафа: стол письменный – 1 шт., кровать двуспальная – 1 шт., стаканы сувенирные – 4 шт., люстра трехрожковая… Ключ повернулся в замке.
– Пользы от тебя не много, не ходи.
Клара открыла шкаф, присела и выдвинула с полки вместительный пластиковый чемодан с колесиками, под ним, на самом дне шкафа, поблескивали две пары одинаковых идеально начищенных туфель. Каблуки оказались выровненными по одной линии. Щелкнули замочки. Клара переворошила содержимое чемодана, но ничего интересного не обнаружила: новое, запакованное в пластик белье, кое-что из верхней одежды – совсем немного, остальное висело аккуратно развешанное на плечиках. Обыск карманов тоже ничего не дал: начатая пачка сигарет, немного мелких денег и нераспакованная жевательная резинка, никаких бумаг, документов.
– Ну не могут в ней быть наркотики, – проговорила вслух Клара, принюхиваясь к пачке жевательной резинки. Карла интересует что-то масштабное.
Когда вещи находятся в идеальном порядке, обыск идет быстро, не надо копаться, все и так видно. Один за одним выдвигались ящики письменного стола. В самом нижнем лежало что-то аккуратно завернутое в полотенце.
– Пистолет, – выдохнула Клара и выщелкнула обойму, из нее на проститутку смотрел желтый, похожий на спелый желудь-малютку, патрон, из узкой щели выглядывали его братья. – Хрен его знает, я в пистолетах не очень разбираюсь, но, кажется, наш «макаров», – бубнила себе под нос Клара, разглядывая маркировку, – ну и что из этого? Теперь пистолетом никого не удивишь. Я бы и сама обзавелась оружием, будь немного более уравновешенной. Мне пистолет противопоказан, вспылю и пристрелю какого-нибудь идиота, посчитавшего, что за свои вонючие деньги он может не только наслаждаться со мной сексом, но и указывать, как мне жить. Терпеть не могу поучений. Они остаются в памяти в отличие от телесной близости. Трахнулась – и под душ, вот и все воспоминания…
Пистолет благополучно исчез в недрах письменного стола. В тумбочке отыскалась стопка газет – все, как одна, российские, и даже пометки на полях, маловразумительные, сделанные только для себя, были исполнены на русском языке. Клара догадалась их пролистать, среди них затерялась пластиковая папка с документами. Сидя на полу, сложив по-турецки ноги, Клара просматривала их:
– Авиаремонтный завод. «Ан-2», из Таджикистана под Москву… Таможенные разрешения… Что они вывозят самолетом? Дрожжи? Лом? Кому как нравится. Хотят платить за перевозку воздухом, пусть платят. Эти бумажки Карлу будут интереснее. Жаль, что нельзя их прихватить.
Пластиковая папка вновь спряталась среди газет. Клара взглянула на часы. Николай вертел в пальцах незажженную сигарету. Ужасно хотелось курить – от волнения. Девушка махнула рукой
– Выходи, раз невмоготу, я сейчас, – она стояла посередине комнаты и осматривалась, все ли привела в идеальный порядок.
Бунин вышел в коридор, стал у ближайшего окна, опершись на дюралевую тросточку, закурил. В его черных очках отражался короткий, до поворота, отрезок коридора и дверь пожарного выхода из здания. Гулкая бетонная лестница, лишенная мягкого покрытия, гудела под сквозняком, на нижнем этаже то и дело хлопало плохо прикрытое окно. И тут он услышал за углом мягкие шаги, судя по звуку, приближались двое или трое, шли торопливо. Николай двинулся было к двери номера, предупредить Клару, хоть и не знал наверняка – стоит ли? Мало ли кто может ходить по гостинице? Сотни дверей, сотни постояльцев! Если бросаться, заслышав малейший звук, то Клара ничего и не успеет высмотреть, найти. Бунин опоздал, из-за угла на неровно положенный ковер скользнули две тени. Он лишь успел отпрянуть к окну…
Неподалеку от гостиницы, в соседнем квартале, прямо под знаком, запрещавшим стоянку, уже второй день располагался микроавтобус с нейтральной надписью по обоим бортам: «Технологический». Вроде бы и написано что-то, но такая надпись ничего толком не объясняет. В технологическом транспорте может разъезжать начальник небольшого государственного строительного управления, которому по штату не положен персональный автомобиль, в нем может оказаться бригада монтеров связи, специалистов уличного освещения…
Микроавтобус стоял с наглухо закрытыми дверцами, окна изнутри покрывала краска. Казалось бы, в жару сидеть в такой консервной банке невыносимо, но тем не менее в салоне постоянно дежурили два человека. Внутреннее убранство микроавтобуса внушило бы трепетное уважение любому непосвященному в последние технические новинки человеку. Специалист же по прослушке с ходу бы сказал: «Вчерашний день прогресса, так может быть оснащена только государственная контора».
Вдоль одной стены проходил узкий стол с закрепленными на нем усилителями, приемниками, осциллографами, звуковым пультом, магнитофонами. У стола на высоких ножках были намертво прикручены к полу два высоких кожаных кресла с истертыми в клочья подлокотниками. Видать, работа здесь шла нервная и сидевшие в креслах нещадно теребили обшивку, пытаясь успокоить нервы.
Мужчина с вытянутым, как у коня, лицом от нечего делать переставлял на столе три стопки мелких монет разного достоинства. Его напарник дремал в кресле, чудом удерживая в ослабшей руке открытую бутылку с минеральной водой, пузырьки газа еще появлялись, росли и, оторвавшись от пластиковой стенки, взмывали к узкому горлышку. Из лежавших на столе наушников послышалось пощелкивание и скрежет, мужчина с «лошадиным» лицом тут же надел их и прислушался. Рука с монеткой зависла над столом.
– Эй, – позвал он напарника, – если ты не проснешься, придется тебе расстаться со службой.
– Не очень-то я за нее держусь, – ответствовал второй слухач, прикладывая к голове одиночный наушник, – херня какая-то, – пробасил он, – только что связывался, Харапп сейчас в торговом центре.
– Может, обслуга в номер зашла?
– Ага, – издевательски прозвучало в раскаленном на солнце микроавтобусе, от жары не спасал даже вентилятор, – что-то я не слышу гула пылесоса и шороха швабры. Лучше перестраховаться.
Он подхватил со стола портативную рацию и забубнил:
– Пятый, пятый… ответьте второму.