Славянский «базар»
Шрифт:
– Ты уверен, что это он?
– Если бы был уверен, он бы уже не жил, – краешек губ у Карла нервно дернулся, – не посмотрел бы, что вокруг тьма народа. Пока хоть капля сомнения остается…
– Что думаешь делать?
Карл сцепил пальцы, не хотел, чтобы Бунин заметил нервную дрожь.
– Для начала я должен увериться, что это точно он.
– Спросишь у самого, что ли?
– Спросить можно у людей знающих. К нему самому подходить тебе не советую. Ты рядом стоял, но я-то видел, возле него двое крутились. И не понять, то ли топтуны, то ли охрана.
– Не заметил, – честно признался Бунин, – я за руками следил, что они друг другу передавали.
– Пошли, – законный, ничего не объясняя, поднялся и двинулся к выходу из сквера.
Николай шел рядом. Они вновь оказались на Тверской. Неподалеку от гостиницы «Минск» Карл замедлил шаг, он выискивал взглядом кого-то среди людей, стоявших у входа. Наконец его глаза остановились. Законный смотрел на девушку в длинной черной юбке с высоким, доходившим до самого бедра, разрезом. Карл не поманил ее пальцем, даже не кивнул. Девушка сама перехватила взгляд, брошенный на нее, приблизилась. Бунин наметанным глазом сразу определил – проститутка, но не из дешевых, не ширпотреб для народа. Умелая и дорогая.
– Здравствуй, Карл, – голос у девушки оказался слегка хриплым, низким, он не очень вязался с ее почти ангельской внешностью, взгляд у нее был безгрешен, как у пятилетнего ребенка.
– Клара, – законный смерил проститутку глазами с ног до головы, – ты не стареешь.
– Профессия такая. И меня здесь не Кларой называют, я Ли-Ли. Давненько меня настоящим именем никто не звал.
Бунин, глядя из-под темных очков на проститутку, не мог определить, сколько же ей лет. Если бы ему сказали, что ей двадцать – поверил бы, сказали бы тридцать – тоже. Красота ее была зрелой, потому и сразу же останавливала на себе мужские взгляды.
– С тобой стоять на улице себе дороже. Все мужики с тебя глаз не сводят.
Клара, улыбаясь, кивнула Бунину и коротко вскинула ладошку в приветствии.
– Это кто такой? Слепой милашка. На мальчиков, Карл, потянуло? Или зону вспомнил? Там ведь, кроме мужчин, и трахать-то некого, бывает, некоторые так сильно привыкают, что потом на женщин и смотреть не могут, – но тут же, заметив, как плотно сжались в злости губы Николая, добавила: – Неудачно пошутила, извини, пацан. Отойдем, Карл, меня здесь многие знают. Расспрашивать станут, зачем я такому человеку, как ты, понадобилась.
– Скажешь, что к себе позвал, поразвлекаться…
Карл подвел проститутку к торговому павильону. Оставил девушку и Бунина у стойки.
– Карл у Клары украл кораллы, – улыбнулся Бунин, – а Клара у Карла украла кларнет? Вы так познакомились?
– У Карла что-нибудь украдешь! – Клара засмеялась. – Ты мне нравишься все больше и больше. Хотя мужчины мне совсем не нравятся – животные, натуральные животные. К Карлу, правда, это не относится.
– Почему?
– Потому что он в первую очередь человек, а уж потом – мужчина. Тебе таких тонкостей не понять и уж там более не увидеть. Странно наблюдать тебя рядом с Карлом. Ведет он себя, словно ты его друг.
– Мы и есть друзья.
– Не верю.
– Как хочешь.
– Ты не очень любезен – тыкаешь, а я, между прочим, старше тебя. Во всяком случае, опытнее.
– Я этого не вижу.
– Почувствуй, – Клара взяла ладонь Бунина в свои пальцы и слегка сжала их, пожатие получилось чувственным и трогательным.
– На ощупь тебе тридцать лет. Кожа уже не такая эластичная, как у девочки. Да и домашним хозяйством тебе приходится заниматься самой.
Клара хотела выдернуть руку, но Николай удержал ее.
– Я еще не все сказал, – он прикоснулся к щеке проститутки, – косметикой злоупотребляешь, пудры на тебе несколько слоев.
– Хам, – сказано это было весело.
Карл вернулся от киоска с пивом и пластиковыми стаканчиками, себе принес кофе.
– Я вижу, вы уже вовсю знакомитесь. Если бы я ходил дольше, пришлось бы отойти и не мешать вам.
– Я люблю пить из горлышка, – Клара перевернула пластиковый стаканчик кверху донышком, схлопнула его, как гармошку, и сделала пару глотков прямо из бутылки.
– Ты не пьешь, а отсасываешь, – Карл пригубил чашку.
– Тебе дело? Ты тоже хам, как и твой юный друг.
– Мне до всего дело, – Карл разительно изменился: если в скверике он был напряжен и мрачен, то теперь просто искрился жизнелюбием, – ты в 343-м номере бывала? – как бы между прочим поинтересовался он.
– Триста сорок третий? – задумалась Клара. – Я бывала во всех номерах гостиницы. Но тебя, как понимаю, интересуют последние дни?
– Вот именно. Кто там живет?
Клара задумчиво чертила длинным ногтем на крышке стола замысловатые фигуры.
– Я могу знать, зачем тебе это надо?
– Нет, – отрезал Карл.
– Тогда и сам не узнаешь. Ты мне, Карл, никто. Пусть пацаны и сутики боятся тебя, как огня. Их дело. Для меня ты просто дедушка с улицы. Приятный, умный, не жадный, но… и не больше. Мне плевать, что ты в законе. Я же знаю, что ты с женщинами никогда не воюешь.
В подобном тоне разговаривать с Карлом не позволял себе никто. Для осмелившегося могло кончиться очень плохо. Но в устах молодой женщины эти слова прозвучали не обидно, а игриво. Да и смотрела Клара после этой тирады, невинно моргая, хлопая длиннющими ресницами.
– Не воюю, – на законного слова не произвели никакого впечатления. – Ты сделаешь и скажешь все, что мне нужно. И спорить мы с тобой по пустякам не станем.
Карл властно взял Клару за подбородок, заставил смотреть себе в глаза, затем резко разжал пальцы.
– Не выпендривайся перед молодым парнем.
– Ладно, – сдалась Клара, – что именно тебя интересует?
– Все.
Молодая женщина потерла виски, после пристального взгляда Карла у нее мгновенно разболелась голова.
– Была я в этом чертовом номере. Вчера ночью. Неохота и вспоминать.