След ангела
Шрифт:
— Ну, как хочешь, — Вероника щелкнула зажигалкой, затянулась и вдруг спросила:
— А у тебя парень есть?
— Есть! — гордо ответила Лила. Образ Санька тут же ярко возник перед глазами.
— Жаль, — посетовала Вероника. — А то у моего Никиты друг без дела пропадает… Отличный парень, но на девчонок ему что-то не везет. Вот, думала с тобой его познакомить, если ты свободна.
— Не, мне никто не нужен! Знаешь, у меня…
Обратно к Зимнему дворцу девушки вернулись, уже чувствуя себя лучшими подругами. Даже Коза в этот момент отошла для Лилы на второй план.
Ноябрь — месяц смутный,
Малышня на школьном дворе вся как один человек глазела в блеклое голубое небо.
— Что там? — спросила Лила.
— Да ничего: смотрят, как самолет летит.
Действительно, из-за крыши ближнего дома к зениту тянулся узкий инверсионный след. Приглядевшись, можно было увидеть на его острие блестящую ртутную капельку — самолет.
— Тоже мне, новость, — фыркнул Артем.
И тем не менее все пятеро — Лила, Санек, Полина, Тема и Лева — тоже неподвижно встали на крыльце и смотрели, как медленно и плавно продвигается белая полоска поперек неба.
— Интересно, — сказала вдруг Полина, — а где-нибудь на земле остались еще люди, которые не знают, что такое самолет?
— Как это — не знают? — не понял Саня.
— Ну, где-нибудь в тайге, или в джунглях, или на острове… Ведь самолеты везде летают. А там, прикиньте, живут люди, которые ничего не знают о них. И каждый раз, когда они пролетают, только диву даются: мол, что это такое? А вдруг наше небо пополам треснуло?
— Или, может, это ангел пролетел. След оставил, — подхватила Лила.
— Нет, вряд ли, — скептически покачал головой Тёма. — Наверное, таких чудиков нигде уже не осталось.
Подумал-подумал и добавил:
— Ну разве что в психушке какой-нибудь дебил в окошко смотрит через решетку: не за мной ли там летят?
Санек хихикнул было, но девушки веселья не поддержали, они уже настроились на лирический лад.
— Нет, все-таки если не самолет, то точно ангел, — вернулась к своему Лила. — У меня дома есть немецкая книга с картинками. Там нарисованы ангелы, которые пролетают по небу и оставляют за собой след.
— Круто! — откликнулся Санек. — Принеси в школу, посмотрим!
Ему захотелось рассказать услышанную от матери историю про ангела и монаха Теофила, но он не стал этого делать. Вдруг не будут слушать? Да и рассказчик из него никакой.
— Ее не принесешь — она здоровенная, тяжелая, — отвечала Лиля. — И родители не дадут. Такой книги даже в Ленинке нет, папа сказал. Ее мой прадед привез из Германии, после войны, как трофей. И написана она готическим шрифтом, ни одной буковки не разберешь. Мне ее в детстве только по большим праздникам посмотреть давали — когда гости приходили, чтобы я сидела тихо и не плакала. Там есть одна картинка, я ее с тех пор люблю. Такой вот ангел, — она раздвинула руки, одну подняла вверх, перед собой, другую опустила вниз за спиной. — А вокруг него вьется его след. Похоже на спираль… Даже не знаю, как объяснить. Вроде бы лента, но у нее только одна сторона, а не две.
— Как это? — удивился Белопольский.
— Ну смотри… Вот тут она белая, а с этой стороны — красная. Но, когда присматриваешься, получается, что та сторона, которая должна быть красной, на самом деле белая…
— Перекручена, что ли? — не понимал Тема.
— Ну
— Это лента Мебиуса, — со знанием дела сказал Лева. — Был такой немецкий астроном и математик. Немец как немец. Какие-то там звезды вычислял, уравнения решал. Но однажды он вот так вот, будто сдуру, взял да и открыл простую вещь, которая, может быть, поменяет все будущее человечества. Почище, чем яблоко Ньютона. Занятно, правда?
— Ну-ка, расскажи, — попросил Санек.
— Мне папа об этом рассказал. Мебиус собрался жениться, а невеста ему говорит: «Я за тебя не пойду, потому что ты — безбожник. Ты так расчислил всю Вселенную, все звезды и кометы, что в ней не осталось места ни для Бога, ни для его ангелов. Одна только пустота, и цифры в ней кувыркаются». — «Наоборот! — говорит Мебиус. — Я как раз и открыл, каким образом ангелы господни могут за мгновение ока пролететь немыслимые пространства». Дело было на городском балу, всюду летали конфетти и серпантин. И вот Мебиус взял обрывок серпантина и сложил его колечком. Но не простым колечком, а как бы перевернул его посередине — цветную сторону сложил с белой, белую с цветной. Понятно? — Для наглядности Лева продемонстрировал принцип на ремне своей сумки.
— Угу! — кивнул Сашка.
— Ну вот. Получилось такое странное колечко, которое потом назвали петля Мебиуса. И вот именно с этой петлей Мебиус и вошел в историю науки, а вовсе не со своими исчислениями и уравнениями. Занятно, правда?
— А что в этом особенного? — удивилась Коза, рассматривая ремень.
— А то, что у петли Мебиуса не две поверхности, а всего одна. То есть если жучок поползет по этой петле, то он по дороге к исходному пункту побывает в каждой ее точке. А будь это обычное бумажное кольцо — он бы прополз либо по внешней, либо по внутренней стороне. — Лева пальцем проследил путь воображаемого жука, к нему тут же потянулись еще четыре указательных пальца. — И еще. Самые удаленные точки этого пути находятся как раз ближе всего — на расстоянии толщины слоя бумаги! Поэтому, если представить себе, что вся наша Вселенная — это одна гигантская петля Мебиуса, то окажется, что для самых дальних космических путешествий нужно лететь не вдаль, а как бы вглубь, насквозь, преодолевая кривизну пространства. Так ангелы ныряют с одной стороны, а выныривают — с другой.
— Ну, это-то мы читывали, знаем, — встрял Тема. — Вся фантастика на этом построена — четвертое измерение…
— Да что фантастика, — продолжал Лева. — Это символ для всего человечества: самое далекое, самое желанное оказывается самым близким — вот только дотянись до него, и оно тут, совсем рядом. — Он ткнул руку в пустоту, будто ожидая там встретить руку кого-то неведомого. — Занятно, правда?
— А что невеста? — нетерпеливо спросила Лила.
— Что — невеста? — не понял Лев.
— Она согласилась выйти за него замуж или нет?
— Ну да, согласилась. Стала фрау Мебиус. Родила ему, наверное, дюжину мебиусяток. И жили они долго и счастливо.
Такое окончание истории вполне устроило обеих слушательниц.
А Санек все еще водил пальцем по ремню Левкиной сумки. Вот если бы в самом деле открылась вдруг такая возможность — пронзить насквозь или же обмануть пространство и время, прорваться в другой, небывалый мир, о котором мы пока ничего не знаем и узнать не можем… И что это был бы за мир?..
— Послушай, а это, случайно, не смерть? — спросил он вдруг, и сам испугался нечаянно вырвавшегося у него вопроса.