След ангела
Шрифт:
Естественно, решили тут же крепко вмазать по этому поводу всем кагалом. Как всегда в таких случаях Санек только рукой махнул:
— Давайте, парни, удачи. А я — до дому.
Но на этот раз никакого ехидства никто себе не позволил. Наоборот, все крепко пожали ему руку:
— Бывай, старшой! Звони теперь, типа, если что будет! Ты молоток, да и мы — те еще гвозди! Короче, все пучком! Счастливо, Санек! Скоро увидимся! Будь!
Теперь на тусе, куда Санек иногда по привычке заглядывал, проводив Лилу на музыку,
— Ну как она? — имелась в виду жизнь в целом. — Все пучком?
— Все пучком, бьет ключом, — откликался Санек со всей возможной энергией.
— И все по голове, — заученно отвечали ему.
Он был уже не новичок, теперь Саня вошел в число заводил-верховодов. Ему с готовностью сообщали все местные новости, знакомили со все новыми и новыми пацанами.
И не проходило ни одного вечера, чтоб кто-нибудь не спросил:
— Ну а когда мы пойдем на рынок хачиков бить?
Отвечать нужно было, не раздумывая.
— Вот дадут сигнал, тогда все разом и двинем! — говорил Санек и делал загадочное лицо: мол, он уже знает, когда будет этот таинственный сигнал, да сказать пока не может.
На самом деле ничего он не знал, хотя и продолжал ходить в Новый патриотический союз. Но посещал там в основном всю ту же качалку. В штаб, располагавшийся в бывшем красном уголке, его пускали редко. Чаще всего дверь бывала заперта и на стук не открывали, хотя, судя по свету в окнах, там явно кто-то был. Лишь раз или два ему удалось попасть внутрь, где он перекинулся парой слов с Игорем, а однажды даже виделся с «самим» Палычем и имел с ним непродолжительную беседу о судьбах русской нации и роли патриотов (говорил, естественно, Анатолий Палыч, Санька только угукал, по своему обыкновению). Но тем сильнее росло и крепло Санино желание стать тут своим. Даже Лила отошла на второй план.
Он старался поближе сойтись с ребятами в качалке, внимательно наблюдал за ними, мечтая стать таким же, как они. Для начала купил себе на сэкономленные от завтраков деньги высокие армейские ботинки, оказалось, что это не так уж дорого, и теперь ходил, заправляя в них штаны. Потом решил сделать татуировку, поскольку наколки были практически у всех, кто приходил в тренажерный зал. Впрочем, и в школе тоже многие ребята делали себе тату. Часто и девчонки щеголяли узорами на предплечьях и лодыжках, но про них-то все знали, что это не настоящие наколки, а всего лишь переводные рисунки или роспись по коже хной — пройдет месяц-полтора, и они исчезнут бесследно.
Про Серегу-кольщика Санек на тусе слышал не раз.
— Классно колет. Лучше чем в салоне. И берет по-божески.
Официально Серега-кольщик работал мастером по ремонту часов. Его мастерская занимала маленький закуток в магазине хозяйственных товаров. Во входной двери было окошко с полочкой, и сквозь окошко был виден стол, инструменты, развешанные на гвоздиках, полтора десятка часов и маленький телевизор со всегда включенной спортивной программой.
Кольщик был высок, худ и белобрыс. На вид где-то тридцать с хвостиком. По лицу можно было понять, что он страдает каким-то недугом, который потихоньку-полегоньку истачивает его силы.
— Я насчет наколки, — нерешительно начал Санек, заглядывая в окошечко. И посмотрел по сторонам, не слышит ли кто? Но никого рядом не увидел.
— А ты от кого обо мне узнал?
— От Мивы.
— Мива — наш человек, — боднул головой Серега и распахнул дверь. — Заходи.
Санек уселся на стул в выгородке за ширмой.
— Альбом показать или у тебя что свое? — спросил Серега.
— Свое.
Санек открыл сумку, достал учебник, извлек из него Лилин рисунок. Серега придирчиво его осмотрел.
— Гм… Сложный узор, — и он почесал подбородок.
— Не получится? — испугался Санек.
— Да нет, почему же… Просто долго будем делать, часа три повозиться придется. А вообще хорошая картинка. Графичная. Передано движение, ничего лишнего. Я, пожалуй, сделаю себе копию, положу в альбом. Может, еще кто захочет выколоть…
Саня протестующее замычал. Серега отреагировал мгновенно:
— Ну что ты сразу… Как «Харлей Дэвидсон», с полоборота заводишься. Не хочешь — не буду копировать. Желание клиента — закон. Куда поместим?
Санек хлопнул себя по руке повыше локтя.
— Угу. А на какую руку? — и Серега пояснил: — На правую — придает силу, на левую — ближе к сердцу.
— На левую.
— Без проблем. Снимай куртец, рубаху, покажи руку…
Все решилось даже слишком быстро. Санек заерзал на стуле:
— Да у меня сейчас и денег-то с собой нет…
— А я тебе сейчас колоть и не собираюсь. Давай посмотрим твои бицепсы-трицепсы, как рисунок ляжет.
Санек обнажил плечо, словно в поликлинике перед уколом. Серега, судя по всему, был настоящий специалист, художник своего дела. Он внимательно осмотрел руку, приложил рисунок, изгибая его по коже, отодвинулся, насколько было можно, чтобы посмотреть, как будет наколка выглядеть издалека. Отложил рисунок, заставил Санька сжать и расслабить мышцы. Наконец сказал:
— Знаешь, что… Давай мы ее на десять процентов уменьшим. Рисунок соберется, будет лучше смотреться.
— А как?
— Вон, за углом направо — ксерокс. Тебе там мигом шлепнут с уменьшением. Согласен?
— Ну, если ты так считаешь…
— Тогда лады. Завтра… Нет, послезавтра приходи к восьми, приноси уменьшенную копию. Этот рисунок тоже приноси, чтобы мне смотреть было удобнее, пока работаю. И бабки, естественно.
— Сколько?
— Десять штук.
— Так много?
— А что ты хочешь, старик? Кризис — все дорожает. Я еще по-божески прошу. Не веришь — зайди в любой салон, посмотри прайс. От двух штук за квадратный сантиметр. А их тут все двенадцать.