След ангела
Шрифт:
На школьный двор он пришел за полчаса до начала экзаменов и увидел, что почти весь класс уже собрался. Ребята волновались, пересказывали друг другу материал, наскоро листали учебники, обменивались шпаргалками — словом, все как обычно.
Роман Владимирович заранее продумал, к кому из учеников ему надо подойти. Сначала он обратился к девочке — тихой троечнице. Подошел, поздоровался. Спросил заботливо:
— Ну, как? Готовилась?
— Готовилась, — пролепетала она.
— Материал знаешь?
— Ну в общем-то…
Тут Роман Владимирович подпустил теплинку в голос:
— Я понимаю, конечно, что у тебя другие интересы, и физика тебе, как говорится, по барабану. Девочка ты хорошая, и жалко, если случайно получишь плохую отметку. Это тебе многое может в жизни испортить… Поэтому давай договоримся так: ты заходишь в класс в первой пятерке. Отвечать будешь самой первой. А я тебе за храбрость балл-другой накину!
Ну кто бы отказался! Девочка просто расцвела на глазах. Она теперь была уверена, что уж тройка-то ей обеспечена! Закивала и заулыбалась.
Роман Владимирович, пройдя быстрым шагом мимо групп школьников, как коршун на цыпленка, спикировал на другого троечника.
— Ну как? Готовился?
— Готовился…
— Материал знаешь?
— Ну в общем-то…
Роман Владимирович по-отечески обнял его за плечи:
— Я за тебя беспокоюсь. Ты мне давно нравишься своей самостоятельностью, упорством в отстаивании своей позиции… Думаю, надо тебе помочь. А то как бы ты не провалился с треском. Скажи, какой вопрос ты запомнил лучше всего?
— Законы Ома, — отвечал парнишка, густо покраснев.
— Вот и хорошо! Значит, так, слушай, что мы с тобой сделаем. Заходишь в первой пятерке. Берешь билет, как все. Но какие вопросы там будут, неважно, готовишься к ответу по законам Ома. Отвечать выйдешь вторым. Сядешь передо мной и протянешь мне билет. Молча. А я уж сам тогда скажу: «Ага, законы Ома». Сможешь их ответить?
— Смогу, — пролепетал троечник, не веря внезапной удаче.
Остальное было проще — Роман Владимирович подошел к каждому из трех лучших учеников класса и строго потребовал, чтобы он или она выходили отвечать в первой пятерке:
— А то начнете возле дверей друг за дружку прятаться, время тянуть. Нужно, чтобы весь класс видел, что вы — ребята храбрые, готовились, материал знаете. Получите от меня моральную поддержку.
Естественно, никто из них и не думал возражать.
Затем Роман Владимирович прошел в учительскую и сидел там тихо, как мышка, выслушивая последние отеческие наставления более опытных преподавателей.
Ровно в 8.20 приемная комиссия подошла к дверям класса. В коридоре, как стайка перепуганных воробышков, сбились ученики. Как же изменился в этот миг облик Романа Владимировича! Это был уже не заботливый товарищ и не тихая мышка, а грозный рыкающий лев. Он даже стал выше ростом. Голос его разносился по всему гулкому коридору:
— Ну, двоечники, собрались на расправу! Теперь-то вам придется держать ответ за каждое опоздание, за каждую вашу несчастную шпаргалку, за каждую подсказку! Терпели вас, терпели весь год — наконец-то и на нашей улице праздник! Все вам припомнится! Нечего тут глазами хлопать — заходите, начинаем!
Разумеется, ребята задрожали еще сильней. Никто и не пытался приблизиться к двери класса.
— Ну что, до вечера так будем стоять? — продолжал учитель голосом людоеда. — Сейчас по журналу буду вызывать, наугад. Итак, кто у нас в первой пятерке?
Он наугад ткнул пальцем в классный журнал, назвал фамилию троечницы, потом — троечника. Так все пять учеников, с которыми он договорился заранее, прошли в класс — в немалом беспокойстве. Члены комиссии разместились за столом, Роман Владимирович занял почетное место в центре.
Прошло всего минут десять, как он снова подал голос:
— Сколько же можно так сидеть-пыхтеть? Поберегите время и свое, и ваших товарищей. Мы не можем ждать, пока вы тут диссертации напишете. А ну-ка (он назвал фамилию троечницы), иди отвечать! Обещаю за храбрость добавить тебе балл.
Девочка вышла на едва гнущихся ногах, села перед грозным экзаменатором. Начала что-то мямлить. Но тот почти сразу ее перебил:
— Ну что ты словно кашу жуешь? Посмотри — мне еще целый класс опрашивать. Ты готовилась?
— Г-готовилась…
— Материал знаешь?
— Ну в общем-то…
— Ладно, я понимаю, что тебе физика на фиг не нужна, в технический вуз тебе не идти. Ты всегда училась у меня на тройки, так что…
Отметку Роман Владимирович нарочно не назвал вслух. И, выйдя из класса с колотящимся сердечком, девочка раскрыла дневник и, к изумлению своему, увидела там пятерку — может быть, единственную в ее жизни!
Дальше прошел трюк с законами Ома. Второму ученику тоже не пришлось долго распространяться о напряжении, сопротивлении и силе тока электрической цепи. Как только экзаменатор увидел, что тот начинает сбиваться, он остановил его:
— Хорошо, хорошо! Я вижу, материал ты знаешь, ошибок в формулах нет.
И проставил пятерку в ведомости и в дневнике. А когда обрадованный троечник прошел уже полпути до классной двери, Роман Владимирович вдруг его окликнул:
— Да, а второй вопрос билета! Я и забыл тебя спросить! Второй вопрос-то ты знаешь?
— Знаю, — проблеял мальчишка.
— Ну, раз знаешь, то все в порядке. Поздравлю со сдачей экзамена. Иди.
И тот пулей вылетел из класса.
К этому времени члены комиссии, наблюдавшие за Романом Владимировичем, уже заметили некоторую, скажем так, оригинальность его поведения. Но пока молчали. Зато дальше все пошло как по маслу. Один за другим выходили отличники, отвечали на оба вопроса билета, получали заслуженные пятерки. А дальше их места торопились занять остальные ученики, привлеченные слухом о том, что экзаменатор в хорошем настроении, никого не валит. Вот про этих-то можно сказать словами Лермонтова: «Плохая им досталась доля». Но так уж в жизни исстари ведется: кому пироги да пышки, кому синяки да шишки.