След человеческий (сборник)
Шрифт:
— Точно, бабушка, теперь здесь хозяева мы — рабочие люди.
Трудно было новым хозяевам в первые годы после Октябрьской революции. В стране началась, гражданская война. Свирепствовал голод. Вспыхнула эпидемия тифа и еще какой-то болезни, которую называли испанкой.
Многие молодые рабочие Гусь-Хрустального ушли с отрядами Красной гвардии на защиту Советской власти. Оставшимся в поселке приходилось трудиться каждому за двоих. Но хрустальный завод и фабрика работали с перебоями из-за недостатка сырья и топлива.
Голодные, худо одетые и худо обутые, в осеннюю слякоть и зимнюю стужу
Летом восемнадцатого года начались лесные пожары. Горели сосновые боровые леса и торфяные болота. Поселок окутался дымом. Огонь подползал к окраинным улицам. Старые и малые были мобилизованы на борьбу с ним.
Зарплату рабочие не получали, так как у Совета не было денег. Жили на крошечном пайке: четверть фунта черного, полусырого, колючего хлеба да изредка половина ржавой селедки или сухая вобла. Прокормиться этим пайком было просто немыслимо. Собрав кое-какие вещички из домашнего обихода, женщины ездили в хлебородные губернии в надежде обменять этот скарб на хлеб, крупу или просо. Но в хлебородных губерниях бушевала война, а железные дороги захватила разруха. Поездки за хлебом были опасными. Многие погибали в пути.
Среди старых гусевских мастеров бродили тревожные слухи о том, что хрустальному делу приходит полный конец. Заказов на дорогие изделия ждать теперь неоткуда, а значит, и мастерство алмазчиков уже никому не нужно. Действительно, в те трудные годы стеклянный пузырь для керосиновой лампы или простой граненый стакан были куда нужнее хрустальных ваз и бокалов.
Обсудив бедственное положение, гусевские большевики решили обратиться за помощью к товарищу Ленину. В Москву послали трех делегатов во главе с Антипычем Колотушкиным.
Владимир Ильич принял их, внимательно выслушал и обещал поддержать. В распоряжение Совета было выделено пятнадцать миллионов рублей для выплаты жалования рабочим.
— Только не поддавайтесь панике, — напутствовал Ленин, — берегите заводы, советуйтесь с массами.
— Масса, Владимир Ильич, у нас трудовая, рабочая, — ответил за всех Колотушкин.
— Это отлично. Рабочие — главная опора Советской власти. Пролетариат непременно победит и контрреволюцию и разруху. Так и передайте товарищам! — сказал Владимир Ильич.
Ленинская поддержка обрадовала рабочих. Но трудностей было еще много. Теперь, перелистывая пожелтевшие от времени протоколы заседаний Совдепа и местной большевистской организации, читаешь их будто летопись бурных, огненных лет. В одном из протоколов я встретил такую запись: «По докладу о текущем моменте постановили:
Направить вооруженный отряд партийцев и сознательных рабочих для ликвидации контрреволюционного кулацкого восстания в Алексеевской волости.
Установить рабочий контроль в пекарне, чтобы не воровали муку.
Объявить беспощадную войну спекуляции вплоть до расстрела.
Взять на общественное обеспечение малолетнего гражданина С. Черкасова и определить его в школу».
Малолетний гражданин С. Черкасов, более известный под именем Степки-сироты, был беспризорником и ютился в общей кухне Вдовьей казармы. Босой, оборванный, грязный,
Но среди множества важных забот — о хлебе, о топливе, о борьбе с восставшими кулаками — гусевские большевики не забыли и о беспризорном мальчишке.
В благодарность Степка вылепил из огнеупорной глины голову Карла Маркса. Теперь я понимаю, что в этой скульптуре было очень много наивного. Маркса напоминала она лишь гривой волос да большой окладистой бородой. Но с разрешения Совета вылепленная Степкой голова Карла Маркса была водружена на каменном постаменте рядом с Домом коммуны.
— Пусть смотрит народ в лицо человека, провозгласившего коммунизм! — сказал при открытии памятника большевик Колотушкин. — Пусть смотрит и говорит: «Мы продолжаем твое великое дело…»
Так распоряжалась Советская власть. Суровая — «вплоть до расстрела»! — и глубоко человечная, своя, рабочая власть!
Может быть, ярче всего проявилась эта человечность в отношении Гусевского Совета к детям и школе. В самое трудное время разрухи и голода, когда рабочие получали в день по четвертке хлеба, когда из-за отсутствия топлива в Доме коммуны перестали топить печи и в чернильнице на председательском столе у Антипыча Колотушкина замерзали чернила, Совет принял решение: обеспечить дровами в первую очередь школу и выделить детям полный рабочий паек.
Говорили, что предложение о рабочем пайке для детей было внесено на заседании Совета бездетным большевиком Петром Ильичом Хрульковым и принято единогласно.
Тогда же в Гусь-Хруста льном открылась первая общедоступная библиотека, а при школе второй ступени — вечерние классы для подростков, работавших на заводе и фабрике.
6
Революция положила начало коренным переменам в жизни рабочего городка.
После гражданской войны, когда в стране началось восстановление разрушенного хозяйства, а потом развернулось новое строительство, резко увеличилась потребность в оконном стекле. Старые заводы уже не могли удовлетворить этот спрос. И в конце двадцатых годов было решено построить в Гусь-Хрустальном новый завод.
Прежде оконное стекло здесь не выпускалось. Его делали на соседних заводах — в Курлове и Великодворье. Гусевские хрустальщики говорили, что между ними и великодворскими или курловскими стекольщиками такая же разница, как между столярами-краснодеревщиками и обыкновенными плотниками. Производство оконного листового стекла считалось тяжелой и грубой работой.
Варилось оно в больших печах. Из расплавленной массы стеклодувы выдували продолговатые пузыри, называемые холявами. Пока стекло не остыло, у холявы отрезали дно и верхушку, а полученный цилиндр разрезали по осевой линии и, развернув, проглаживали деревянными скалками на ровном столе. Таким образом и получался стеклянный лист.