След черной рыбы
Шрифт:
— Вы его знаете. Баларгимов Садык!
— Понятно, — Тура отнес трубку от рта. Сказал Силову: — Это Баларгимов…
— Тура! — Силов сжал его руку. — Его надо срочно брать! Он убил Сейфуллина из ружья, которое отобрал у Макарова… А в дело сунули справку, что ружье всегда числилось за Сейфуллиным.
Тура подумал. Потом сказал в трубку:
— Телефон у Баларгимова есть?
— Минуту. Вот: 4-11-16.
— Никуда не уходи. Я сейчас проверю, дома ли он. Дежурному скажи, чтобы весь личный состав был на месте.
— Вас понял, — сказал Орезов.
Тура набрал номер квартиры Баларгимова. 4… 11… 16… Послышались гудки…
Перед гаражом, во дворе у дома Баларгимова, двое школьного возраста мальчиков заканчивали мыть белого цвета «Волгу». Они протирали ее марлей. Постепенно машина принимала вид обихоженной.
В открытые ворота гаража виднелась и вторая машина — морковного цвета «Жигули».
За углом, поодаль, жена Баларгимова — рельефная, полноватая особа — развешивала на веревке стиранное белье — простыни, пододеяльники, наволочки.
Школьники работали шустро.
Баларгимов следил за ними, стоя на крыльце.
Когда ребята освободились, подошли к крыльцу, он вытащил из кармана несколько купюр, дал им. Потрепал каждого по плечу. Потом сказал:
— Возьмите канистру, заправьте…
Один из школьников тут же открутил крышку бака, другой притащил канистру из гаража. Оба принялись заправлять машину.
В эту минуту в доме зазвенел телефон.
Баларгимов выразительно посмотрел на жену — она оставила белье, прошла в дом. Взяла трубку.
— Алло!.. — послушав, она кивнула головой. — Сейчас позову. — Она положила трубку рядом с аппаратом и вышла на крыльцо.
— Тебя спрашивают, — крикнула она мужу.
— А кто?
— Он сказал: «приятель»!
Баларгимов прошел в дом, поднял ожидавшую его трубку.
— Слушаю…
В трубке звучали гудки, Баларгимов опустил ее на рычаг.
Жена тревожно взглянула на него:
— Что там?
— Гудки… — Взгляды их встретились. — Как он спросил? — уточнил Баларгимов.
— «Садыка можно?» Может, он не расслышал?
— Может. А голос какой?
— Голос?.. Мне показалось незнакомый… — она неопределенно пожала плечами.
Баларгимова это озадачило. Он вышел во двор, открыл дверцу машины. Между передними сиденьями, закрытая куском брезента, находилась рация.
Баларгимов включил ее.
Рация донесла свист и сипение эфира, потом послышалась перекличка патрульных машин и дежурных.
Большинство переговоров шло невнятно, через помехи.
— «Пальма», «Пальма»… Я сто сорок пятый. Пусть семнадцатая подъедет к кафе «Фируза». Там пьяный… Прием…
Баларгимов хотел уже отойти, когда внезапно одно из сообщений привлекло его внимание.
— Я «Кипарис-7». Внимание всем постам… — Было хорошо слышно, работала мощная стационарная радиостанция. — В связи с проводимыми мероприятиями срочно очистите эфир для водной милиции…
С этой минуты Баларгимов уже не отходил от рации… Там внезапно воцарилась тишина. Она длилась около минуты, и вдруг новый голос — хорошо слышимый, четко произнес:
— «Астрахань»! Я — тринадцатый. Вас не понял. Повторите наше место по дислокации…
Баларгимов буквально приник ухом к аппарату, но в этом не было необходимости.
Незнакомый голос объяснил кому-то:
— Вы перекрываете Второй тупик. Как меня поняли? Прием…
— Второй тупик, — ответил тот. — Вас понял…
Баларгимов стоял у машины. Вид у него был растерянный. Из рации, установленной в машине, донеслось:
— …Повторяю: Второй Чапаевский тупик…
Из рации донеслись хрипы.
Баларгимов взял себя в руки, огляделся. Пацаны уже кончили работу, вопросительно следили за ним.
— Все! Все!
Баларгимов рукой отослал их. Быстро прошел в дом.
Жена встревоженно посмотрела на него, быстро прошла следом.
Баларгимов поднялся на подставленный к шифоньеру стул, быстро провел руками по верхней крышке — там хранился пистолет.
Баларгимов уже зашел за угол передней, шарил где-то внизу, у калошницы, доставая оружие.
— Неси деньги! Быстрее! — крикнул Баларгимов жене.
— Сколько? — Она побежала в комнату.
— Давай сумку. Потом разберемся.
Она появилась из комнаты с хозяйственной сумкой.
— А, может, еще обойдется? — она посмотрела на него. — Начальство ведь не враг себе? Зачем им тебя сажать? А, кроме того, Бураков им передал, что ты сделаешь, если тебя посадят…
— Дура! — в сердцах сказал Баларгимов. — Бураков для них — говно… — Баларгимов был уже с пистолетом Макарова. Он сунул обойму в магазин, передернул затвор. Поставил на предохранитель. — Если он язык высунет, они им первым пожертвуют… Пасут-то не областники! Новый — Саматов. Это битый мент! У него убили жену! Он сам сидел! Сейчас к нему приехал второй такой же! Только этот — мусульманин, а тот — русак. Два идиота… Им ничего не надо… Ладно! Все! У меня нет времени! — Он договаривал уже на крыльце, а потом в машине. — Открывай ворота…
Она отворила ворота. Выезжая, Баларгимов крикнул:
— Мириш все знает…
Баларгимов выехал из тупика, огляделся: на соседних улочках было пусто.
Не снижая скорости, не тормозя на перекрестках, минуя разбегающихся пешеходов, Баларгимов быстро погнал в глубь переулков.
«Нива», в которой находились Тура с сотрудниками милиции, стояла недалеко от парикмахерской Гарегина.
Тура сидел рядом с водителем. Сзади занимали места Орезов и еще два сотрудника.
Тура подкрутил рацию, но из эфира не поступало никаких сигналов, кроме треска и обычных помех.