След крови
Шрифт:
При мысли о доме она протянула руку и поставила фотографию Форреста на место. Зачем лишать себя удовольствия от его компании?
Она всматривалась в мириады крошечных мангровых островков.
— Господи, Форрест, я надеюсь, ты знаешь дорогу. А если мы сядем на мель? Пройдут недели, прежде чем нас найдут. Мы умрем от обезвоживания, и наши кости склюют грифы.
— Знаю, мэм, — ответил Форрест. — Хитрые твари эти грифы.
— Her, серьезно…
— Следует оттачивать свое мастерство в искусстве навигации, дорогая. — Они огибали один из островов на небольшой лодке. — Уже по цвету узнаешь отмели.
— Да, логично, — согласилась Мадлен.
— Видишь тех длинноногих болотных птиц? — спросил он, задержав взгляд на ногах Мадлен. — Они указывают, куда подплывать не следует, — там слишком мелко.
Она засмеялась.
— Ладно, ладно.
Она встала у него за спиной и обняла за талию. У него была загорелая мускулистая спина, выцветшие на солнце волосы отрасли. Она потерлась лбом о его спину. Она никак не могла им надышаться!
Форрест протянул руку и положил ее Мадлен на бедро.
— А если мы, потеряв бдительность, сядем на мель, ты выскочишь из лодки и будешь толкать.
— Вот, значит, как, Ромео?
Они лавировали между двумя островками и, к невероятной досаде Форреста, таки сели на мель. Однако с тем, чтобы толкать лодку, можно было повременить. Место было великолепным: два крошечных островка, сплошь покрытых сочной растительностью, где обитало множество пронзительно кричащих птиц. Форрест установил зонт, а Мадлен организовала пикник. Они лениво ели в тишине, устроившись на уютных сиденьях лодки, которую арендовали в гавани Ки-Уэста. Форрест копил деньги, чтобы купить еще одно рыболовное судно, а его отец выставил на продажу мотель «Домик дельфина» и собирался выйти на пенсию. Он говорил, что половину от вырученной суммы отдаст Форресту на покупку нового судна, а оставшихся денег ему хватит до конца жизни.
Внезапно Форрест повернулся к Мадлен.
— Ты выйдешь за меня замуж?
Мадлен удивленно подняла брови, потом засмеялась.
— Не слишком ли мы торопимся? Мне ведь только двадцать один.
Мадлен сочла его слова брошенным вскользь доказательством того, что он не просто хочет с ней переспать. Но, глядя на Форреста, она поняла: его предложение руки и сердца не импульсивный, а хорошо продуманный, взвешенный и очень серьезный шаг. Она поежилась, раздосадованная своим неромантичным ответом. По липу Форреста было заметно, насколько он разочарован и обескуражен. Должно быть, сделать предложение было непросто.
— Можно подумать? — быстро добавила она и после короткой паузы продолжила: — Только если мы будем жить на твоей барже. И мне не придется менять фамилию и привычки.
Он обнял ее и крепко поцеловал.
— Это значит «да»?
— «Да». — Она кивнула, широко улыбаясь. — Только на этих условиях.
— Я подарю тебе на свадьбу плавучий дом.
— Боже! Не стоит заходить так далеко. А баржа на самом деле твоя?
— Баржу оставила мне мама. Раньше она принадлежала ее отцу. Как ты уже, наверное, поняла, за нее много не получишь.
Оба были ошеломлены внезапной переменой в своих отношениях. Они обнялись и прилегли на сиденье. Мадлен почувствовала, как начали дрожать руки, а сердце учащенно забилось. Не стоило так поспешно соглашаться! Они вместе всего месяц, и она ждала подходящего момента, чтобы рассказать ему все. Она так и не решилась открыть правду — после всего, что с ней произошло, было так
— Я должна тебе кое-что сказать, Форрест.
Он повернул голову и пристально взглянул на Мадлен.
— Ты уже замужем?
Она высвободилась из его объятий.
— Ты помнишь тот день в саду дома, за которым ты присматривал… вскоре после нашей первой встречи?
— Такое разве забудешь! — серьезно ответил он. — Мне и вправду жаль, что я повел себя так. Я просто обезумел, когда понял, что мы…
— Нет, — прервала она. — Дело не в этом. Ты был абсолютно прав, когда разозлился, но, понимаешь… Я забеременела.
— Забеременела?
Он недоуменно уставился на нее.
— У нас была дочь, Форрест.
Она почувствовала, как по щекам потекли слезы.
— У нас была дочь… — ошарашенно повторил он, приподнимаясь на локте и вглядываясь в лицо Мадлен. — Ты шутишь?
Она покачала головой, не открывая глаз.
— А почему ты говоришь о ней «была»?
Мадлен разрыдалась. Она не собиралась плакать, но слезы уже нельзя было унять.
— Я отдала ее на удочерение… всего за две недели до того, как встретила тебя в плавучем квартале.
Он схватил ее за плечи и заставил посмотреть в глаза.
— Но, Мадлен, дорогая… зачем ты это сделала? Почему мне ничего не сказала?
Лицо его посерело, глаза расширились от ужаса.
— Я хотела тебе сказать. Я писала тебе письма, когда ты был в Индии. Ездила к твоему отцу в Ки-Ларго три года назад. Я думала рассказать ему о нашей дочери, но когда он сообщил, что у тебя есть невеста, что ты не хочешь читать мои письма… Он сказал, чтобы я оставила тебя в покое… Он был очень вежлив, но я поняла намек. Он рассказал мне о том, как ты был расстроен после нашего расставания.
Прошла минута. Тишину нарушали только пение птиц и всхлипывания Мадлен. Форрест потряс ее за плечи.
— Мадлен, перестань плакать. Нужно поговорить. Ты должна рассказать мне, почему отдала дочь.
Она попыталась справиться с рыданиями. Как ему объяснить, почему она так поступила? Разве он поймет?
— Моя мать взяла дело в свои руки и стала с самого рождения присматривать за малышкой. Думаю, такое положение вещей было неизбежным. Мне было всего шестнадцать, у меня случилась послеродовая депрессия, а она так хотела второго ребенка! Мы много ссорились из-за малышки, и наконец я не выдержала. В Англии я чувствовала себя инопланетянкой и очень скучала по дому. Поэтому я решила вернуться, оставив Микаэлу на попечение родителей, и начать жизнь заново. В конце концов отец встретил другую женщину, а у мамы не выдержали нервы. Я путешествовала с Джиной по Мексике… Я и понятия не имела, что происходит. Микаэлу отдали приемным родителям. Оказалось, что мать страдает шизофренией, а отец просто решил умыть руки. — Мадлен попыталась взглянуть Форресту в глаза, но не смогла. — Как только правда выплыла наружу, я тут же полетела в Бат, но чиновники из попечительского совета не позволили мне увидеть Микки. Я понимаю, девочке необходима была спокойная обстановка… Одному богу известно, что ей пришлось пережить! Пара, которая оформила над ней опеку, подала документы на удочерение. Я растерялась. Микаэла была по-настоящему счастлива с новыми родителями, а я чувствовала, что уже давно отказалась от собственной дочери. Я подписала необходимые бумаги, потому что решила, что просто обязана это сделать. Микаэле нужна настоящая семья…