Следователь и Демон
Шрифт:
Инквизиторы переглянулись, а Фигаро подумал, что остаточные эманации ужаса - очень характерная для некоторых Других штука. Вот только этот ужас - защитный механизм не людской, а именно что Других, для которых пребывание рядом с человеком опасно и мучительно. Взять, к примеру, привидения: аура чужого человека, к которому призрак непривычен, может запросто развеять его эктоплазмическую оболочку без следа, поэтому призраки научились вырабатывать, своего рода, «миазм страха». Жуть на людей умели нагонять только самые беззащитные Другие - слабые и хлипкие создания, вроде скорняков, конюших, подвальников или уже упомянутых призраков. В то время как Другие хищные,
Был, впрочем, еще один класс Других, вызывающий у людей инстинктивный ужас. Но об этом варианте следователю даже не хотелось думать.
Анатоль кивнул Дюку и сказал:
– Значит, так. Держите людей подальше от сарая. Это место преступления, сами понимаете. Кто сунется - засажу на месяц; будет у меня, подлец, улицы мести за муниципальные харчи... Да и сами-то тут не стойте. Нам нужно осмотреть тело.
Дюк кивнул и тут же исчез, словно его ветром сдуло - с инквизиторами шутить не полагалось.
...В керосиновом сарае (навесной замок оказался открыт) было темно и холодно. Слишком холодно, подумал Фигаро, явное последействие Другой ауры. Железные бочки с маслянистыми потеками на боках не вызывали желания зажигать открытый огонь, поэтому инквизиторы и Фигаро прибегли к колдовству: служители Оливковой Ветви повесили у себя над головами маленькие светящиеся сферы, а Фигаро по-щегольски заставил засветиться сам воздух (он неделю убил на изучение этого заклятья и все искал повод похвастаться).
В центре сарая, прямо на жестяном листе, покрывавшем пол, лежал труп. Конюх был одет в добрый овечий кожух на голое тело, ватные штаны и высокие валенки - очевидно, он не собирался покидать теплое помещение надолго, и оделся наспех. Тело молодого человека выглядело неповрежденным, но иссушенным и как бы закопченным, словно... «Словно туша Хрякуса», кисло подумал Фигаро.
И, да, атмосфера сарая была пропитана остаточными эманациями ужаса. Следователь почувствовал, как по спине пробежали мурашки и увидел, что инквизиторы тоже ежатся, точно на ледяном ветру. Странно. Очень странно.
Следователь поднял с пола длинную деревянную рейку, служившую, судя по потекам керосина на ней, для определения уровня горючего в бочках, и аккуратно ткнул тело конюха чуть ниже шеи.
Дерево легко, как нож в масло, вошло в кожу, и на краю раны появилась пара капель густой, нездорово-темной крови.
– Хм... Лестар покачал головой.
– Голову бы дал на отсечение, что это...
– Легкий вампир, - закончил за него Анатоль.
– Но это чушь. Во-первых, их всех извели. Во-вторых, даже если где-то и осталась парочка-другая, зачем Легкому вампиру убивать? То есть, он мог, конечно, но смысл? Ну, пожрал бы, ну, стер бы этому молодчику память... Да и покажите мне Легкого вампира, который бросил бы тело у всех на виду.
Фигаро кивнул. Легкие вампиры были людьми - не Другими, а просто людьми. Когда-то, очень давно, Второй Колдовской
– Однако же, - произнес он вслух, - Легкие вампиры не оставляют «миазм ужаса» и доводят жертву до такого состояния лишь в случае угрозы. Что-то мне не верится, что этот конюх смог бы уделать вампира.
– Я слышал, были такие особи, которых мы бы и втроем не уделали.
– Лестар передернул плечами.
– Но тогда кто? Кикимора? Кикимора бы снесла крышу и все тут разметала. Были бы следы борьбы, кровища, крики... Кто-то бы обязательно что-то заметил.
– Слюна кикиморы, - Анатоль веско поднял палец, - прожигает дюйм стали за три секунды, а передними лапами она способна метнуть взрослую лошадь на двести сажен. Нет, Лестар прав - это не кикимора. Может, молодой лешак?
– Тогда тело выглядело бы так, словно на нем оттоптался слон. Нет, это точно не лешак. Может, Черная Вдовушка?
– Не сезон. Они зимой спят. Хотя оттепель, черт его знает...
Тем временем следователь открыл свой неизменный саквояж и, достав «мерило», поднес прибор к телу.
Стрелка осталась неподвижной.
– Однако...
– Лестар подошел поближе и близоруко щурясь, осмотрел «мерило».
– Фигаро, эта штука у вас вообще работает?
Следователь молча зажег на кончике пальца огонек. Стрелка дернулась.
– Нет остаточных эманаций?
– Анатоль озадаченно покачал головой.
– Совсем нет? Как так?
– Может, яд?
– Лестар надел толстые кожаные перчатки и присел у тела на корточки.
Фигаро с уважением посмотрел на инквизитора.
– С языка сняли, друг любезный. Если не колдовство и не Другие твари, то остается токсин. Но откуда? Он за что-то брался? Что-то пил? В смысле, чего не пили прочие?
– Ничего не касаться!
– Лестар достал из внутреннего кармана маленький походный пенал с инструментом.
– И всем надеть перчатки!
– Он развернул кожаную ленту пенала и, вытащив нечто, отдаленно напоминающее пинцет с крючковатыми усами-захватами, принялся шаманить над покойником.
– ...Скажите любезный Фигаро, - Анатоль быстро натянул великолепные перчатки с лисьей опушкой, - вы полный колдун-магистр? Без активных репрезентаций и старт-формул создаете реальное физическое пламя за полсекунды? Уважаю.
– Нет.
– Следователь нахмурился.
– Могу локально повысить температуру, но...
Он замолчал и крепко задумался. Инквизитор был прав: Фигаро умел прикурить «от пальца», но дальше его способности упирались в ряды формул классической колдовской школы Мерлина-Морганы. Однако же буквально только что он вызвал физическое пламя. Реальное. Зажег его на пальце, вообще не задумываясь о том, что и как делает. Это было странно, очень странно и, если честно, пугало. Это было...