Следствие ведут знатоки
Шрифт:
— Рад слышать, — устало произнес Токарев.
Старуха оперлась на рояль, придвигаясь к нему:
— Но если вы не хотите быть откровенным, то почему я должна доверять вам чужие тайны?
— Вы меня неправильно поняли…
— Нет-нет, я вас поняла, вы зачем-то сбиваете меня с толку. Покажите мне фотографии или опишите, кто именно вам нужен. Если я видела, то я тотчас вспомню, у меня отличная память.
«Что я принесу Знаменскому? Чем помогу Зиночке с Сережей? Я ни на что не годен, мне не справиться с этой горой в бархатном халате…»
Жжение
Прахова выслушала с глубочайшим вниманием, ловя каждое слово. Помолчала и поклялась торжественно:
— Нет! Определенно нет! Такие люди к Борису не приходили. Мне очень жаль…
Токареву оставалась последняя надежда:
— Антонина Валериановна, у второго вашего соседа были общие знакомые с Миркиным?
— О, нет! Это диаметральные люди.
— Когда его лучше застать?
— Серж сегодня утром уехал. Он, бедняга, в вечных скитаниях.
«Тьфу ты! И здесь непруха!»
— А кто он по профессии?
— Геолог. И по таким все далям странствует. То на Лене, то на Алдане… Ужасно!
— Ужасно… — машинально повторил Токарев. — Извините, замучил вас расспросами.
— Ах, что вы, мы так чудесно побеседовали! Я получила искреннее удовольствие! — рассыпалась хозяйка, провожая его в переднюю, и тут придержала за локоть: — Послушайте, Михаил Константинович, не устроить ли в нашей квартире засаду? Вдруг вы кого-нибудь схватите, так было бы интересно!
— Абсолютно ни к чему! — Токарев заспешил на воздух и попрощался уже с лестницы, кое-как.
17
Этажом ниже он начал тихонько рычать. Не задалось у него дело Миркина. С первых шагов не задалось! И теперь, когда от него особенно ждут хоть какой-то зацепки, что он предложит? парня, не вытиравшего ноги? или которого задавил трамвай? дохлую канарейку?
У-у-у… Они небось сейчас потешаются над ним — Прахова с Настей! Разлетелся вызнать всю подноготную, а отъехал не солоно хлебавши. Кстати, молоком с кухни не пахло. Никуда Настя не уходила. И на зов хозяйки не приходила. Во все время их разговора хоронилась где-то в комнате… угрюмое чучело!
По мере удаления от квартиры Миркина Миша Токарев все яснее понимал, что ему попросту зажужжали голову. Он принялся рыться в словесном хламе, который извергла Прахова. Нашел несколько фраз, достойных анализа. Она с тайным удовлетворением сообщила об отъезде соседа-геолога: старуху устраивало, что Токарев не увидится с парнем. Она не дала ни единого конкретного ответа на вопросы о связях Миркина. Но — но! — сумела получить таковые ответы от Токарева! Как она домогалась услышать, кем именно интересуется следствие! Зачем? Старческое любопытство? Сочувствие к выросшему на глазах мальчонке и боязнь повредить ему? А может быть, надежда предупредить сообщников?.. Шут ее разберет. Но ей было нужно, нужно добиться откровенности Токарева. Клещами готова была тянуть за язык!
И Миша Токарев поддался ее ухищрениям. Выдержанный, терпеливый и въедливый Миша Токарев. Верхним чутьем улавливавший фальшивки в безупречных бухгалтерских документах. При нужде — мастер личного сыска, которого мало кому удавалось «срисовать» или «стряхнуть с хвоста». Отличный оперативник БХСС Миша Токарев потерпел поражение от вздорной старухи, окруженной вздорными допотопными этажерками. Не он получил от нее информацию, а она от него!
Даже благостная маска сползла с физиономии Токарева, когда он до конца осознал свой позор. Только и утешало, что приметы шантажиста и его подручного ровным счетом ничего не сказали Праховой. Тут уж Миша глядел в оба и твердо уверился, что ни тот ни другой соседке Миркина не знакомы.
Однако зачем ей требовалась информация? Каковы истинные отношения, связывающие ее с Борисом? Их характер? Глубина? Что-то здесь крылось, что-то заслонялось нагороженными ширмами. А если допустить…
Но тут Токарев вошел в Управление, и то приятель окликнул, чтобы рассказать смешную байку, то встретилась бывшая жена, ныне вызывавшая в Мише судорогу неприязни, то (чтобы уж покончить с соседями) он занялся уехавшим геологом, — и начавшее копошиться полусомнение, четверть-подозрение против Праховой расплылось и смазалось.
В кабинете Пал Палыча Токарев появился в разгар обсуждения, какие правила жизни установило для Кибрит начальство, пока история не завершится.
Миша послушал-послушал и негодующе воздел руки:
— И это — обеспечение безопасности?! Эти вшивые предосторожности?!.. Зинаида Яновна, вам надо уехать в надежное место! Немедленно!
— Тогда уж вместе с вами, Пал Палычем и Шуриком, — нахмурилась Зиночка. — Позже туда переберутся другие сотрудники с семьями, которые боятся уголовников, — и отвернулась к Знаменскому: — Скажи, его сообщение с Миркиным… оно возможно?
— Маловероятно.
— Возможно! — запальчиво возразил Токарев. — У меня был случай, и сколько ни бились, канал связи работал!
Знаменский кивнул: случаи бывали.
— Сегодня на допрос заберу Миркина сюда и оставлю во внутренней тюрьме, — решил он.
— Хоть шерсти клок, — проворчал Миша и уселся на диванную пружину.
Присутствие дамы замкнуло ему уста, готовые изрыгнуть проклятие, но определенных телодвижений и гримас избегнуть не удалось. И он первый засмеялся, оправясь от неожиданности.
— Вы изменили прическу, — заметил он, когда Кибрит собралась уходить.
— Бравада перед лицом опасности. — Зиночка бодро улыбнулась и продемонстрировала классический реверанс.
Оставшись одни, мужчины помолчали. Токарев вспомнил, что Пал Палыч ждет доклада.
— Я застал только Прахову. Ничего не сказала и не скажет. А сосед Миркина — тот румяный парень — он геолог. И, по-видимому, часто ездит в районы приисков.
— Гм…
— К тому же сегодня утром спешно отбыл. Я звонил на работу — узнать, когда вернется. Там мне к слову сказали, что он попросил ускорить командировку, которая намечалась только через неделю.