Следствие ведут знатоки
Шрифт:
— По шее бы ему, чтоб не ходил!.. Хрен с ним, извинюсь…
10
«Мы свой, мы новый мир построим». А чего не построим, то переименуем, и будет как бы новое.
«Каторга», скажем. Ну что за откровенное наименование! В новом-то мире! Пусть будет, к примеру, «колония». И сразу мило бюрократическому уху, ничто не царапает. «Исправительно-трудовая колония» — отлично звучит.
Или «Нескучный сад». Фи, по-мещански же. То ли
То же и «Бутырская тюрьма». Зачем это нам — «тюрьма»? Почесали в затылке, вычесали «Следственный изолятор». Хорошее нейтральное словечко, даже в больницах изоляторы есть.
Но древняя Бутырка не ведала, что превратилась в невинный «изолятор». Веками пропитывалась она духом неволи, тоски, проклятий, чьих-то предсмертных томлений. Наука утверждает, что информация неуничтожима. Сколько же ее вобрали в себя эти стены, лестницы, глухие коридоры. И источали обратно, густо пропитывая недра тюрьмы.
Так что прогулка по ним для нервно настроенного человека (да еще впервые) была определенным испытанием. Если говорить о Власове, то он показался Пал Палычу ниже ростом и, войдя в освещенный солнцем кабинет, словно бы обрадовался знакомым лицам.
Поздоровался с Платоновым. Платонов зыркнул исподлобья, отозвался нехотя.
— Садитесь вот сюда, Игорь Сергеевич.
Для свидетеля был принесен дополнительный стул.
— Провожу между вами очную ставку. Порядок ее каждому из вас я разъяснил. Первый вопрос к вам, гражданин Платонов. Знаете ли вы этого человека?
— Знать не знаю, но видал.
— Уточните, когда, при каких обстоятельствах. Можно коротко.
— Когда я совершил свой поступок, то есть ударил одного парня… — он аккуратно подбирал слова, — поскольку в это время хотел познакомиться с его девушкой… тогда гражданин, с которым я нахожусь на очной ставке, подошел ко мне… и сделал замечание.
Знаменский услышал подробность впервые.
— Какое же? — заинтересовался он.
— Вроде того, что зря, мол, ты так некультурно…
— Вы ответили?
— А то нет! — и сразу спохватился: — Поскольку я был расстроен… то я этому гражданину ответил недостаточно вежливо… за что теперь извиняюсь, потому что полностью осознал свою ошибку.
«Любопытно наблюдать за Власовым. Мой свидетель озадачен. Нет, больше — ошарашен!»
Знаменский усердно записывал слово в слово.
— Гражданин Власов наблюдал всю драку от начала до конца?
— Разве это драка? — пренебрежительно бросил Платонов. — Я его один раз. Положил — и все.
— То есть вы ударили, он упал и не поднялся?
— Точно так, гражданин майор. А гражданин Власов действительно наблюдал, потому что торчал у киоска.
«Ну вот и перевалили главный хребет! Если не грянет какая-нибудь неожиданность — финт удался».
— Так… Когда подоспела милиция, то именно Власов указал на вас?
— Он, — прорвалась острая неприязнь, и Платонов поспешил замазать ее: — Его, так сказать, заслуга… Особо прошу занести, гражданин майор, что глубоко раскаиваюсь и сожалею, что попал в такую историю…
Физиономия его обмякла и выразила искреннее глубочайшее сожаление.
— Эх! — простонал он. — Житуха была! Рубанешь кому без очереди «Здесь покоится незабвенный…» — и пей-гуляй… Этого не пишите, — уныло вздохнул он. — Пишите — считаю, хулиганство несовместимо с моральным обликом. Верно будет?
— Верно, Платонов. Прочтите, распишитесь.
Платонов читать не стал, подмахнул так. Вернулся на табуретку, уставился на здоровенные свои ручищи, наделавшие беды.
— Теперь вы, Игорь Сергеевич.
«Опасность еще есть. Что во Власове таится, я не прозреваю. Потому осторожненько, на мягких лапах».
— Есть ли у вас возражения или дополнения? Или обвиняемый рассказывает все правильно?
— Все правильно.
Свидетель был разочарован в Платонове: с такой легкостью сдаться, с такой покорностью!
— И действительно вы прежде не встречались и никакими отношениями не были связаны?
— Нет.
За этим слышалось раздражение: сколько можно об одном и том же?
— Я должен соблюдать процессуальные нормы, Игорь Сергеевич, — возразил Пал Палыч на невысказанный упрек и продолжил: — Вопросы по делу друг к другу есть? Гражданин Платонов?
— Нету вопросов.
— Я бы хотел… — подался к нему Власов. — Как вы все это переносите? — Он обвел рукой камеру и испытующе, нетерпеливо впился глазами в Платонова.
Тот завелся:
— Я?!.. Ну и заботливый ты, дядя! Сядь сам — почувствуешь!
— Не устраивайте перебранки, Платонов. Вы ведь решили раскаяться, — умиротворяюще напомнил Пал Палыч.
— А чего он, гражданин майор!.. Бередит только!
— Ваш автограф, Игорь Сергеевич, — показал Знаменский место в протоколе, инстинктивно торопясь закруглить встречу.
Власов расписался и неожиданно выпалил:
— Вы знаете, что тот парень ослеп?
«Ну вот — подложил-таки свинью! Зачем ему надо?»
Платонов вскочил с табуретки:
— Как ослеп?!.. Гражданин майор?
— Сотрясение мозга вызывает иногда скверные последствия.
— Это что же будет — тяжкие телесные повреждения?!
«Нахватался от сокамерников. Изустное обучение уголовному праву. Хорошо еще, Власов раньше не ляпнул».
— Зрение может вернуться. Но если не вернется, — Пал Палыч развел руками.