Следствием установлено
Шрифт:
«Чувствует кошка, чье сало умяла», — констатировал Демин поведение Пьяных и молча, одним плечом, оттер ее в глубь коридора.
— Чужие есть? Мужчины? — коротко поинтересовался Дремов, держа на всякий случай правую руки на рукояти пистолета в кармане куртки.
Вопрос был чисто риторический. Дремов уже знал, что Пьяных по данному адресу проживает только с ребенком. Но мало ли кто еще может находиться в шалмане. Хотя, если учесть… то не должно быть. Да мало ли что… ведь все существование таких как Пьяных вне логики здравого смысла. Однако же существуют. К тому же таких «пьяных» с каждым годом становится все больше и больше. И осторожность, проявляемая опытным оперативником, также имела право на существование. Еще «жив» был пример, в том числе и на памяти Дремова, как простой семейник» однажды чуть не зарубил топором наряд милиции, прибывший на его «умиротворение». Тогда, если бы не мгновенная реакция бывшего начальника милиции Амелина Виктора Петровича, пристрелившего буяна, то кто знает, скольким милицейским женам пришлось бы лить слезы, оплакивая своих супругов. А тут не семейный конфликт, тут убийство, а потому надо быть готовым ко всему.
— Нет! И не было, — с вызовом заявила Пьяных. — Дома только я да дочь. Отдыхали, спали, да вот вы ворвались, разбудили. Думаете, раз милиция, то все позволено… Думаете, что на вас, оборотни в погонах, управы не найти. Еще как найти!. Вот напишу завтра жалобу в прокуратуру, так погоны с вас и поснимают…
— Ладно, это будет завтра, — сдерживая себя, чтобы еще сильнее не напугать и так дрожащего мелкой дрожью ребенка, тихо, но жестко произнес Дремов. — А пока нам надо с тобой, госпожа Пьяных, потолковать откровенно. Тет-а-тет, как говорят французы. — И тоном, не допускающим чьего-либо возражения, потребовал чтобы девочка прошла с его сотрудником в свою комнату, а сам, взял для деликатности Пьяных под локоток, повел в другую, заглянув по пути в чрево пустой кухни.
Даже беглого взгляда хватило Дремову, чтобы определиться, что в коридоре, рядом с входной дверью под вешалкой с алюминиевыми крючками, один из которых был сломан, сиротливо стоит, прижавшись к стенке один ковер. А на давно не мытом полу возле него остался четкий след от второго ковра, также свернутого в рулон. «Видно, когда в спешке кто-то рванул тот ковер, то впопыхах и сломал крюк с вешалки, а тот, зацепившись за ворс ковра, так и остался в нем. Прав, прав был Куцевалов, когда предположил что-то подобное, — механически, но с внутренним удо-влетворением констатировал начальник розыска данный факт, не забыв отметить и интуицию начальника КМ. — Надо будет подсказать следователю, чтобы вешалку эту при проведении официального обыска изъял да направил на трассологическую экспертизу. Отличное доказательство для суда будет», — профессионально отметил он.
Зато в комнате над кроватью, где и должен был нахо-диться ковер, из стены сиротливо торчали вбитые в деревянные пробки гвоздики, а яркий прямоугольник не выгоревших от дневного света обоях даже при тусклом освещении электрической лапочки откровенно диссонировал с остальной частью стены. «А вот времени, чтобы после переезда повесить ковры на стены, Пьяных, в связи с ее пьянками да гулянками, не хватило», — вновь резюмировал Дремов, поддаваясь азарту охотника, взявшего верный след.
Настораживал и порядок на кухне, которую Дремов хоть и беглым взглядом, но осмотрел, отметив про себя отсутствие на столах бутылок, стаканов, стопок, рюмок, тарелок с остатками закуски — неотъемлемый атрибут любого притона или шалмана. Вывод напрашивался один — произведена тщательная уборка. И это в шалмане-то! Где даже перед самыми великими церковными праздниками никогда порядка не наводилось — всех устраивал привычный порядок вещей, когда грязь и антисанитария становились вполне традиционными. А тут, на тебе, чистота и порядок! Значит, дело нечисто.
Ходить вокруг да около было уже ни к чему, поэтому Дремов задал Пьяных вопросы в лоб:
— Кто убил Ленку Быка? Ты? Или только в ковер заворачивала?
— Никого я не убивала! — мгновенно отозвалась Пьяных, словно давно была готова к подобному вопросу. — Да и никакого Быка я не знаю, — чуть дрогнул ее голос, секунду до этого так переполненный праведного гнева. — Ты, мент, меня на понт не бери. Я и не таких видала, да до костей обглодала! Понял?! Если есть что ко мне конкретное — говори, да выметывайся. Мне спать пора… с дитем.
А вот вопрос начальника угро про ковер оставила без внимания, словно и не слышала такого. Впрочем, и вместо Лены Быка, женщины, произнесла это слово так, словно подразумевался мужчина по прозвищу Бык. Хитрила. И еще владела собой, не желая «колоться». И как не пыталась Мария воздействовать на оперативника нахрапом, только ведь не на того напала. Алексей Иванович и не таким нахрапистым «рога обламывал».
— Я вижу, гражданка Пьяных, «каши» с тобой не сва-ришь! Нормального разговора ты не понимаешь… Тогда одевайся, поедем к нам в отдел. Там мы тебе и прокурора предоставим и адвоката, и с полиграфом, или в просторечии детектором лжи, познакомим, — приказал начальник уголовного розыска под шум вваливавшихся в квартиру Пьяных сотрудников милиции, «оставивших» свои посты под окнами и на входе в подъезд. — Там ты, заверяю тебя, малоуважаемая, через час соловьем петь будешь. Даже похлестче курских, которые считаются самыми голосистыми во всей России. Одевайся, поедем. Мне больше некогда с тобой церемонии разводить. Но только помни, что свой шанс на явку с повинной ты уже упустила. А потому снис-хождения ни от нас, ни от суда не жди. На всю «катушку» получишь!
Пока Дремов безуспешно «колол» Пьяных Марию, старший оперуполномоченный Демин в другой комнате пытался разговорить испуганную девочку Надю. Однако и та, назвав сквозь всхлипывания свое имя, отвечать на другие вопросы явно не желала. «Достойная смена подрастает, — отметил с сожалением Демин, уже вволю насмотревшийся за время своей работы в милиции подобных чад. — Не зря же пословица говорит, что «яблоко от яблони недалеко падает». Отметить отметил, но голос на ребенка не поднял. Понимал, что пройдет совсем немного времени, девочка успокоится и сама обо всем расскажет. Сколько раз уж такое бывало. Так зачем же «гнать лошадей».
Когда милицейский «жигуленок», сверх своих возможностей, забитый пассажирами и управляемый Дремовым, аккуратно подкатил к крыльцу седьмого отдела милиции, то там уже стоял и автомобиль оперативников, ездивших за владельцем телефонного аппарата, с которого на номер абонента Разгуляевой был звонок во второй половине дня. Упорство начальника уголовного розыска и начальника криминальной милиции, с которым они атаковывали администрацию и владельцев компаний сотовой связи, не пропало даром. Хоть и не сразу, хоть и не так быстро, как хотелось бы, но вслед за утановлением абонементского номера Разгуляевой, был установлен и владелец телефона, с которого ей звонили. И когда группа оперов во главе с Дремовым отправлялась по адресу Пьяных, то вторая группа во главе с начальником КМ Куцеваловым спешила «познакомиться с Хламовым Александром, к которому у оперативников и следователя прокуратуры уже имелось несколько довольно непростых вопросов. И вот теперь у Дремова и Демина был один и тот же вопрос: удалось ли коллегам застать дома и доставить в отдел милиции Хламова.
— Как думаешь, наши коллеги с «уловом» или без? — скорее взглядом, чем голосом спросил своего начальника Демин, когда они, сопровождая Пьяных и ее дочь, поднимались по ступенькам крыльца.
— Скорее «да», чем «нет», — отозвался Дремов, — иначе бы они еще сюда не возвратились.
Дремов оказался прав: начальник КМ Куцевалов и выезжавшие с ним сотрудники городского аппарата уголовного розыска без лишних проволочек обнаружили и доставили в отдел милиции важного фигуранта по делу. Но вот в каком статусе ему быть, пока не определились, так как Хламов заявил, что сотовый он то ли потерял, то ли его у него украли. Поэтому сам звонить с него не мог ни вчера после обеда, ни вечером, ни ночью, ни сегодня днем.
— Хорошо, хорошо, — не спешили переубедить его в обратном оперативники. — Это мы еще проверим. А знаешь ли ты, уважаемый, девицу по имени Елена и по прозвищу Бык? Знаком ли с такой?
— Не знаю и не знаком ни с Еленой, ни с Быком, — не поднимая глаз на сотрудников милиции, твердил Хламов.
Твердить-то он твердил, да никакой убежденности в его голосе не слышалось. Наоборот, проскальзывали нотки напряженности и страха.
С момента доставления в отдел милиции всех пока что установленных фигурантов, на взгляд сотрудников милиции, имеющих хоть какое-то отношение к убитой, оперативно-розыскные мероприятия, проводимые по «горячим следам», приняли новый оборот. Заработал оперский конвейер по «прокачке» фигурантов, рассаженных по разным кабинетам, по стыковке, проверке и перепроверке получаемой от них в режиме «он лайн» информации.