Следуя своему выбору
Шрифт:
– Он здесь не хозяин! – вспыхивает моя бывшая. – Он здесь никто! У меня надо спрашивать, а я квартиру не продаю! – и, обернувшись, визгливо зовёт: – Гена! Тут вломились какие-то, помоги!
Из бывшей гостиной появляется слегка заспанный, в меру упитанный мужичок в тренировочном костюме. Почему-то сразу вспоминаю свои старания в агентстве найти приемлемый для Катиного проживания вариант двухкомнатной квартиры. Если её матушка так активно ищет себе партнёра, то мои труды были напрасными и дочка будет продолжать жить с бабушкой и дедушкой.
– Что у тебя тут? – недовольно спрашивает он. –
– Вот… – Люся тычет пальцем в нашу сторону. – Говорят, что пришли покупать квартиру! – звучит возмущённое разъяснение.
Её новый хахаль не успевает что-либо сказать потому, что Сан Саныч берёт меня за руку, тянет к ближайшей комнате и командует:
– Давай, показывай апартаменты. У нас не так много времени, чтобы лясы точить.
– А ну-ка пошли все отсюда! – вскипает моя бывшая жена. – Смотри-ка ты, по квартире они собрались шляться. Немедленно все вон!
– Мужики, вы что-то не в меру разошлись, – наконец приходит в себя этот самый Гена. – Вам же хозяйка ясно сказала, что квартира не продаётся!
– Ты вообще помолчи, – поворачивается к нему Бригадир. – Если кто-то здесь никто, так это ты, а Павел – собственник как минимум половины жилплощади. А будешь вякать, выкинем тебя прямо сейчас на мороз, в чём есть. А ты, коза, – это уже относится к Люсе, – заруби себе на носу, что как минимум половина площади будет продана моему доверителю. Это полторы комнаты, так что в самой большой мы поставим перегородку. И сделаем её так, что дверь в коридор будет не твоей. Как тогда ты будешь попадать в свою половину – твоя забота. И не дай тебе бог нам препятствовать. Поняла? – и видя, что она хочет что-то сказать, чуть повышает голос: – Я не всё сказал! У тебя ещё есть возможность всё решить миром. Павел подобрал для вас с дочкой вполне приличную двушку в спальном районе. Борис Степаныч, – обращается он к нотариусу, – покажите, пожалуйста, ей бумаги из агентства, – и переключается назад: – И благодари своего бывшего мужа, который оказался слишком порядочным для таких, как ты. Я бы на его месте просто выкинул тебя на улицу с деньгами за твою часть, чтобы ты сама покорячилась в поисках приемлемого жилья. Кстати, если захочешь, этот вариант тоже возможен.
Всё сказанное было произнесено спокойным тоном уверенного в себе человека, который как скажет – так и будет. Возможно, об этом сейчас и подумали оба с противоположной стороны конфликта, поскольку Люсины плечи опускаются, а её мужик, махнув рукой, делает шаг назад.
– Борис Степаныч, идите с ней на кухню и там займитесь, – несколько небрежно повторяет Сан Саныч и обращается ко мне: – Ну пошли, всё покажешь.
Нотариус и моя бывшая жена уходят на кухню, а мы с Бригадиром начинаем обход когда-то семейного гнёздышка, а теперь поля для боевых действий. Гена, немного потоптавшись, идёт нас сопровождать.
Да… Многого из того, что мне было дорого, к сожалению, уже нет. Хорошо хоть книги в мебельной стенке остались на месте. Из той комнаты, которая когда-то была моей, исчез мамин шифоньер, в зеркале которого я тогда ночью изучал своё отражение. Хоть он был и очень старый, но мне его жалко. Помню, как в раннем детстве я любил там прятаться между висящих платьев и пальто…
– Ну, что у вас? –
– Вот, Людмила Петровна подписала согласие на размен квартиры через её продажу, что я и зафиксировал. Также она согласилась с вариантом, выбранным для неё Павлом Сергеевичем, – сухо докладывает нотариус.
Я понимаю, что никто иного просто не допускал и все документы были подготовлены заранее.
– Вот и хорошо, – одобряет Бригадир и обращается к моей бывшей жене: – Только учти, срока для осмотра твоего нового жилья и оформления всех документов я тебе даю ровно две недели. А если соберёшься нарушить своё согласие, то мы приедем сюда с болгаркой в руках, снесём твою входную дверь к чёртовой матери и всё твоё барахло выкинем на помойку. Мой доверитель ждать не хочет. Поняла?
– Поняла, – буркает она и собирается выйти.
– Погоди. Сейчас же дашь ему, – и показывает на меня, – второй экземпляр ключей. Он в течение этих двух недель тоже подпишет все документы и после этого заберёт те вещи, которые посчитает нужными. Повторяю: не дай тебе бог ставить какие-то палки в колёса, – теперь он поворачивается ко мне. – А ты, Паша, в ближайшие дни встреться с Борисом Степанычем и тоже оформи все необходимые бумаги, в том числе и с хозяевами твоей будущей квартиры. Агентство с этим поможет, а перевезём тебя мы с ребятами. Запомните: через две недели здесь всё должно быть чисто, – это уже относится к нам обоим.
Утром захожу в кабинет начальника отдела. Очень хочется поделиться с Мишей информацией о событиях, происшедших накануне. Рассказываю всё очень подробно.
– Что, этот Сан Саныч так и назвал её – «коза»? – с удивлением уточняет он.
– Именно!
– В общем, вполне соответствует содержанию твоей бывшей жены. Блудливая и вероломная коза, – с усмешкой констатирует мой друг и добавляет: – Думаю, за такую обалденную помощь ты своему благодетелю должен проставиться.
– Рад бы, да денег почти нет.
Он молча лезет в кошелёк и достаёт две купюры.
– На! Отдашь, когда сможешь.
В понедельник после тренировки я пригласил Сан Саныча навестить то кафе, в котором мы с ним уже бывали дважды. Бросив на меня ироничный взгляд, он согласился, но сказал, что вряд ли мне сейчас стоит тратить деньги на такие посиделки. Но всё-таки сейчас мы вдвоём сидим за столиком.
– Я бы с удовольствием пригласил сюда всех, кто помог мне, но очень сильно ограничен в деньгах. Нам ведь зарплату совсем платить перестали… – невесело признаюсь я после первого тоста с благодарностью за помощь.
– Ты, Пашка, не в меру совестливый, – задумчиво замечает Бригадир.
– А разве это плохо?
– С человеческой точки зрения это прекрасно, только таким людям, как ты, жить бывает очень трудно. Особенно сейчас, когда наступило время цинизма. Я, кажется, уже говорил, что Бог – это сострадание, а безбожие – это цинизм. Так вот, цинику жить легче, ведь он лишён желания, да и способности примерить на себя страдания других. Он для достижения своей цели готов пройти по головам, а может быть, и по… трупам. И сейчас наступило время именно таких людей.