Следы говорят
Шрифт:
погони.
Запасшись воздухом, выдра больше двух минут носится под водой и видит там так же
хорошо, как на земле. На суше ловкость её движений пропадает.
А недавно мне пришлось видеть невдалеке отсюда выдру. Очевидно, одна и та же. Как
бросится от меня наутек! Тяжеловатым ходом поскакала, догнать можно было. Подбежала к
снежному откосу берега, пала на брюхо и, как на салазках, лихо покатила к полынье. Только я
её и видел...
На перекрестке мы простились.
НА ЛЬДУ
В воздухе кружатся и оседают на перилах моста снежинки. Из окна автобуса
открываются занесенные снегом просторы Невы. На белом их фоне, близ Петропавловской
крепости, видны люди по льду, только не разберешь, чем они заняты. Одни суетятся, будто
ломом долбят. Другие – на корточки присели.
– Видно, глубину промеряют, – говорит кто-то из пассажиров.
– А для чего бы им зимой промерять? Скорее всего, идет разбивка мест для колки льда! –
знающе вставляет сосед по скамейке.
– Ну, положим, до заготовки льда ещё далеко.
– Так что же тогда, по-вашему, они делают?
Неожиданно ответил тот, кого не спрашивали.
Малыш, приникший к окну, на миг оторвался от него и сказал:
– Рыбу ловят, вот что! – и опять прильнул к стеклу.
– Вот так здорово! Как же это можно, ведь лед! Взглянуть бы на этих чудаков, где там
они?
Но... автобус уже промчался с моста, и каменные громады домов заслонили Неву.
Паренек был прав: на тиховодье, вблизи берега, действительно удят.
Рыболовы-любители ни за что не упустят случая провести свой досуг на зимней ловле.
Уж они знают рыбьи места. Пробьют здесь пешней два-три отверстия во льду, очистят их
черпачком от осколков и, поставив складной стульчик или санки, присаживаются с удочкой
над лунками.
Обратившая на себя внимание пассажиров группа «чудаков» ловит сейчас на
поплавочные удочки. Удилища их – как игрушечные, чуть длиннее карандаша, – в карман
упрячешь. Это можжевеловые или бамбуковые прутики, вставленные в рукоятку. С таких
удильников свисают в лунку жилковые лески. На них крючки с червяками или «мотылем» –
личинкой комара-долгоножки. Приманка опускается в полумрак придонных вод.
Зимний клев рыбы не такой, как летом: поклевка теперь вялая. Чуть качнется или погру-
зится поплавок, и подсекай.
Возле лунок народ всё «свой», с полуслова понимающий друг друга.
Проворно действует краснощекий, круглолицый Иван Никитич – управхоз, а не
справиться ему с тремя удочками. Спасибо, болельщик усердный попался – выручает, а то
совсем бы затерло. Рыба хорошо «берет». Успевай только подсечь и вынуть то плотицу, то
окуня или ерша.
Кто-то советует Ивану Никитичу перчатки надеть, – холодно, мол! А ему в спешке
некогда.
– Ничего, – говорит он жизнерадостно,– мы привыкши. На фронте руки не мерзли, а тут
и подавно.
Да и то сказать, неспособно в перчатках. Как ты его, червяка, на крючок посадишь,
ежели он туда-сюда вьется? А от ершиных колючек и перчатки не спасут, – всё равно,
паршивец, уколет.
Какие там ещё перчатки! Иван Никитич после работы только перекусить успел и сразу
сюда. Явился в ботинках, брюки навыпуск. Не до переодеванья: когда ходко клюет, дорога
каждая минута...
Тут и Вячеслав Анатольевич – механик завода, рослый и солидный человек. Он любит
всякое дело рационализировать; вот и сейчас советует друзьям-рыболовам оббивать острые
края лунок, чтобы они не резали легок.
Возле Вячеслава Анатольевича уже порядочная кучка красноперых окуней. Снимая с
крючка очередную добычу, он нет-нет да и покосит любопытствующим оком в сторону
соседа: Вячеслав Анатольевич доволен, когда всем «везёт», а не только ему.
Рядом, в валенках, сидит рыжеватый, с сухим лицом, Василий Иванович. Он – артист.
Ему надо беречь ноги, ведь он танцор. Это тоже дельный рыболов. Не торопясь, выуживая
рыбку за рыбкой, он между делом и любезность окажет управхозу своим инвентарем,
одолжив ему пешню (Ивану Никитичу хочется ещё одну луночку продолбить), и
обстоятельно побеседует о ближайших перспективах лова... Скоро пойдет крупная рыба...
Тут такие головли попадались, что и в лунку не втащишь!..
В подлёдных глубинах рыбы теперь ведут себя не так, как бывало в теплое время. Они
собираются стаями на своих зимних стойбищах в ямах, омутах – в водах проточных, но с
тихим течением. Сом, сазан, карп – впадают в спячку. Линь и карась для этого даже в ил
зарываются. Но щуки, окуни, судаки, головли, язи, лещи, хариусы, форели хоть и становятся
вялыми и медлительными, однако непрочь схватить приманку. Только налим чувствует себя
«как рыба в воде», – стужа его стихия. В самые лютые морозы он выметал икру и блуждает,
охотясь за плотвой, пескарями
На зимних ловлях рыболовы применяют разные снасти. Опускают под лёд подпуски,