Следы на камне
Шрифт:
Гоплофон — саблезубый тигр — подстерегает добычу.
Вы видите этих древних хищников на страницах 172 и 174.
Прародителем лисиц, волков и собак можно считать цинодиктиса.
Но все же это были еще не настоящие хищники, у них было еще много таких особенностей, которые хищникам не нужны.
Больших успехов достигли за время палеогена травоядные млекопитающие.
Цинодиктис —
Появились предки нынешних жирафов, носорогов, слонов и лошадей.
Предок жирафа — его зовут сиватерием — еще совсем не был похож на жирафа. Скорее он походил на лося. На огромной голове сиватерия возвышалась пара больших рогов, да еще около глаз росла пара рогов поменьше. В следующий период он вымер.
Среди первых носорогов многие были не выше овцы, но некоторые носороги выросли в гигантов. Таким гигантом был индрикотерий, безрогий носорог с длинной шеей и вытянутой, как у лошади, мордой. Он был вдвое больше нынешнего слона. Кости индрикотерия найдены в Средней Азии, в Монголии и близ Индии.
Вы видите этого великана, который почти достиг величины самых больших динозавров.
Индрикотерий.
Первые слоны были совсем небольшими животными, вроде теперешнего пони; у них не было еще ни хобота, ни бивней.
Именно такой небольшой слон без хобота и бивней (стр. 178) найден в палеогеновых пластах Египта; его назвали в отличие от теперешнего слона меритерием.
У слонов, которые жили немного позже (стр. 179), верхняя губа уже вытянулась в маленький хобот и появились небольшие бивни.
Затем появились настоящие хоботные: мастодонты с двумя парами бивней, вытянутых вперед, и гигант динотерий с загнутыми вниз бивнями, как у моржа; эти бивни служили ему, верно, для вырывания корней из речного ила.
Настоящие слоны — теперешние — появились только перед самым началом четвертичного периода, чуть раньше человека, а может быть и в одно время с человеком.
Скелет индрикотерия — безрогого носорога. Для сравнения справа нарисован один из самых больших зверей нашего времени — индийский носорог.
Все эти предки нынешних слонов были неутомимыми путешественниками. Родиной некоторых из них был Египет, родиной других — Индия, но в своем непрестанном странствии многие из них пересекли всю Сибирь и проникли в Америку.
Конечно, такое путешествие заняло тысячи и тысячи лет, и переселились в Америку далекие потомки египетских и индийских слонов.
Меритерий — предок слонов. Он жил в самом начале палеогена. Он был совсем маленьким, и у него еще не было ни хобота, ни бивней.
Еще большими приключениями сопровождалась история лошади.
Предком лошади можно считать жившего в начале палеогена фенакодуса. Он по виду совсем еще не походит на лошадь,
Особенностью фенакодуса было то, что он при беге ставил лапу не целиком на землю, а касался земли всего тремя пальцами. Ему, очевидно, приходилось часто и быстро бегать; он был небольшим зверьком и совсем не хотел попасться в зубы патриофелису или какому-нибудь другому опасному хищнику.
От фенакодуса произошел эогиппус, зверек величиной с овцу. Эогиппус уже гораздо более походит на лошадь, но он был так мал, что если бы жил теперь, то мог бы бегать под столом. Зубы у него годятся только для того, чтобы пережевывать траву. И, самое важное, у него на ногах уже не по пяти пальцев, а меньше: на передних ногах по четыре, на задних по три.
Я называю его конечности уже не лапами, а ногами, потому что они потеряли способность хватать, когтить добычу; они приспособились к быстрому бегу, специализировались, стали ногами.
Мастодонт, исполинский потомок маленькой фиомии.
Эогиппус, без сомнения, бегал быстрее своего предка фенакодуса. Но хищники, жившие в одно время с ним, бегали тоже быстрее своих предков. Скорость и для них, как для эогиппуса, была вопросом жизни или смерти. Если эогиппуса заставлял бегать во всю прыть страх и он несся — по лесам галопом на четырех пальцах, то хищников подхлестывал голод. Состязание в беге не прекращалось.
Фиомия, маленький слон эпохи олигоцена. У него уже верхняя губа вытягивается в небольшой хобот и растут короткие бивни. Он жил в Египте.
Потомков эогиппуса вы видите на страницах 182 и 183. Обе эти лошади жили все в том же палеогене, но уже в конце его. Они гораздо крупнее эогиппуса, но по сравнению с нынешней лошадью кажутся все же карликами.
У этих палеогеновых лошадей нога устроена еще остроумней и, так сказать, экономнее, чем у эогиппуса; к чему пять или даже четыре пальца, когда для того, чтобы отталкиваться от земли при беге, вполне достаточно одного крепкого пальца на ноге? У этих лошадей развивается на ноге только один средний палец, а остальные вырастают короткими, да и то не в полном числе.
Этому превращению пятипалой ноги в однопалую помогло еще вот какое обстоятельство: климат постепенно становился все холоднее, и на месте многих лесов раскинулись луга.
Таким стал мастодонт в Северной Америке в конце плиоцена, когда стало холоднее.
Потомкам фенакодуса не приходилось уже перелезать через упавшие стволы в лесу, цепляясь когтистыми лапами: стало много гладких равнин.
У гиппариона (стр. 184), жившего уже в неогене, был всего один палец на ноге; два пальца совсем пропали, а два вырастали такими короткими, что до земли не доставали, — уже не пальцы, а только зачатки пальцев. Конец единственного на ноге пальца роговеет и превращается в то, что мы зовем копытом.