Слепая зона
Шрифт:
– Ложись сверху, бутербродом, – приказал он. – Иначе не пройдете в камеру.
Капитан крякнул, когда я попала локтем ему в солнечное сплетение, и тихо хмыкнул, когда я ткнулась носом в его шею. Обеими руками он обхватил меня за спину и прижал к себе. Вячеслав задвинул стол в железную нишу, на сантиметр выше моего затылка, и у нас в ногах клацнула дверь. Мы лежали в тесном металлическом ящике, с гудением ползущем куда-то, и наши дыхания прерывались и смешивались под грохот сердец. Тварь была где-то рядом, скорее всего – снаружи ящика-лифта, но это не мешало мне ощущать ее присутствие.
Там, в жуткой тишине нашего звукоизолированного заточения, когда я едва не
Гречина предупредили за десять минут до появления высокого сутулого человека в свободном светло-сером льняном костюме. Он уверенным шагом прошел через весь кабинет и без приглашения расположился на мягком стуле напротив полковника.
– Красиво живете, Гречин, – оглядев кабинет через круглые стекла в позолоченной тонкой оправе, заявил посетитель.
В представлении он не нуждался. Полковнику доложили, что явится начальство из Москвы, только вот никто не потрудился сообщить, что именно заинтересовало девятое управление ГРУ настолько, что они не удовлетворились отчетами, а послали к нему аж целого майора. Низким званием полковник не обманулся – девятое управление занимается военными технологиями, и к нему явился не просто разведчик, а технарь. Чтобы сверкать очечками и, надо полагать, всюду совать свой нос. Гречин дежурно улыбнулся, но глаза остались холодными.
– Если вы получили последний отчет, то считайте, что в курсе дела. Чем я могу помочь? – ни радушия, ни особенного приема оказывать гостю он не собирался, но обязанность проявлять содействие никто не отменял.
– Я хочу увидеться с Чилимовой, – заявил гость.
– Разумеется. Она в нашем исследовательском центре, под надежной охраной. Я организую вам пропуск и машину.
– Машину не надо, – скривился майор, – у меня своя.
«И отлично, – подумал Гречин, – не придется снимать транспорт с линии».
За отделом кроме его служебной «Вольво» было закреплено еще пять автомобилей, и все они в гараже не простаивали.
Фамилия у майора была Зайцев. И длинным лицом, узкими губами, подвижным, словно что-то жующим ртом, очками этими пижонскими он напомнил Гречину зайца из старого мультфильма про Винни-Пуха. Словно беззастенчиво вторгаясь в мысли полковника, майор поправил очки на переносице средним пальцем правой руки, еще сильнее увеличив сходство.
«Только этого зайца мне и не хватало», – уже не стараясь подавить раздражение, подумал Гречин.
Дело могли забрать. Да что там? Уже забирали, дождавшись момента, пока вся черновая работа будет выполнена, а он ничего не мог с этим поделать.
Выпроводив зайца из кабинета с пропуском на объект номер шесть, – так именовался лабораторный центр при управлении, – Гречин связался с профессором Ремезовым.
В холодильнике было холодно. Очень. Зубы немедленно застучали, руки Максима покрылись мурашками, на них дыбом встали мягкие шерстинки. Мои руки тоже не отставали. И не только руки. Я вся покрылась такими же мурашками и тряслась, как припадочная. Мы сидели на выдвижном металлическом столе, прижимаясь друг к другу без малейшего намека на интимность, и замерзали, а Вячеслав все не шел.
– Что здесь? – спросила я стараясь
– Морг, вроде того. Железные стены, ячейки с номерами. В них наши приятели – потерпевшие от Твари, надо полагать, – отозвался Максим. – Свет, ты прости, что я позволил тебя сюда…
Я не дала ему закончить. Это было нечестно – обвинять себя.
– Ты ни при чем. Я сама согласилась. Полковник меня уговорил. Может, он не знает, что его профессор немного не в себе?
– Все он знает, – зло прошипел Максим и плотнее прижал меня к себе. – Знаешь, – продолжил он после короткой паузы, – когда все это кончится, я собираюсь пойти в отпуск. На море хочу. Лет пятнадцать не был. Поедешь со мной?
Меня перестало трясти. Если и не бросило в жар, то уж холод стал ощущаться намного меньше.
– А мне и в отпуск идти не нужно – Михаил Яковлевич меня уволил…
– Это «да»?
– Да. Давай выберемся отсюда?
– Выберемся. Только бы Славка двери открыл, тут замок сенсорный.
– Мне нужно на завод, иначе Тварь меня никогда не отпустит.
– В смысле? – не понял он.
– Она так сказала. Ну, показала, когда я в той комнате сидела. Ей нравится со мной. Она не хочет быть частью своей стаи, там она не свободна.
– А с тобой, значит, свободна?
– Нет, но надеется освободиться. Ты же понимаешь, что этого допустить нельзя?
Максим промолчал. Его тоже потряхивало, под тонкой футболкой напрягались мышцы.
– Что ты задумала? – спросил он наконец.
– Спуститься в лабораторию, оставить ее там. Она потому и боится, что ее не отпустят. А я просто уйду. И пусть профессор Ремезов, полковник и все другие делают с ней что смогут. В конце концов, они же умные, придумают что-нибудь, запихнут джинна обратно в бутылку.
– Ох, Свет, – вздохнул Максим. – Не хотят они, похоже, никуда ее запихивать. Сдается мне, что ее приручить и использовать собираются.
Я вывернулась из-под его руки.
– Как? С ума они сошли, что ли? Зачем? Людей убивать?
– Ну… – протянул он. – Не знаю. Может быть…
И тут почти бесшумно открылась дверь.
– Выходите, – прошипел Вячеслав.
Глава 15
Без трости, без телефона с программами-помощницами (его у меня забрали сразу, перед началом экспериментов) я словно ослепла еще раз. Единственной связью с миром остался Максим, и я крепко, крепче, чем нужно, сжимала его ладонь. Тварь пыталась что-то подсказать – в голове возникали переплетения размытых линий и ярких пятен. По закоченевшей спине полз ледяной ручеек другого холода от того, что невесомое, непонятное, но совершенно реальное существо повисло прямо на моих плечах. Меня трясло от страха и напряжения. Нужно было сосредоточиться, а не получалось. Пытаясь понять чехарду колеблющихся полос и углов, которую пропихивала в меня Тварь, я теряла связь с реальностью. Если начинала привычным образом ощущать, куда ставить ногу, слушать, как отражается от ближайших препятствий звук шагов, то пропадала картинка. Отпихнув от себя непрошеную помощницу, я придвинулась к капитану вплотную. Вячеслав ушел запутывать возможных преследователей и притормаживать погоню, если это будет возможным, а мы плутали в подвале. Именно плутали, потому что, как прошептал Максим, света здесь было не больше, чем на дне пивной банки. Я понятия не имела, сколько его там, но сообразила, что в подвале темно. Радовало только то, что это означало полное отсутствие людей. Сколько я ни напрягала слух, кроме низкого и негромкого гудения и наших тихих шагов, ничего не услышала.