Слепцы

Ермаков Дмитрий Сергеевич

– Кальцитовый, кружевной пол местами разрывается, и в отверстия можно разглядеть второе дно, по которому почти бесшумно бежит прозрачный ручей! – с чувством рассказывала гид.

Тут и она каждый раз замирала в почти неподдельном восхищении. А вот все остальные, разумеется, стали толкаться, пытаясь рассмотреть этот самый ручей, и ничего не услышали. А тут еще Амра удружила: стала подгонять застрявшего около «Черепа» фотографа.

«Если бы только это стадо слонов перестало шаркать! – вздохнула Ханифа. – В тишине шелест воды, падающей на вершину

горы, просто завораживает…»

Увы, сто человек стоять тихо не могут. Впечатление от Белой горы вышло смазанным, экскурсовод чувствовала это.

«Ладно, и так все стоят, рты открыли! – решила она. – Пес с вами».

Шуршание ручья люди заглушили, зато смолкли почти все, когда группа вступила на галерею: шаткий узкий мостик, зловеще раскачивающийся и поскрипывавший, когда по нему двигалась толпа людей.

«Тут обычно теряются даже самые толстокожие», – вспоминала Ханифа, уверенно шагая вперед. Остальные замедлили шаг – и трудно было людей не понять. Когда идешь под мрачными, давящими сводами на высоте почти двадцати метров по качающемуся мосту, немудрено испугаться.

– А это не обвалится? – с опаской спросила девушка в туфельках, которая начала попискивать от страха, едва попав в пещеру.

«Интересно, какого ответа ты ждешь? – размышляла Ханифа, уверяя напуганную туристку, что это совершенно исключено. – И так ведь всем ясно, что все тут надежное и прочное. Иначе б не приехали».

И, на миг взглянув на того самого мальчишку, она с удивлением прочла свои мысли.

– Редко таких встречала… – удивлялась снова и снова Ханифа, ведя туристов в зал Нарта.

Там она хотела рассказать им про местную фауну: колонии полупрозрачных рачков из озера Безымянное и безглазых жуков-трёхусов, но в последний миг передумала. Группа и так была сильно напугана, да и замерзли люди крепко: стучали зубы, ноги в босоножках зябко переступали.

«Поведу-ка я их быстрым маршем в Кораллитовую галерею, – решила она, – пусть успокоятся. И согреются».

И в этот миг случилось что-то странное. Все, что было в пещере, до последнего камешка, слегка дрогнуло, как будто от подземного толчка. Тут и там посыпались с потолка обломки скальной породы – к счастью, никого серьезно не задев.

– Это землетрясение? – спросил с искренним интересом мальчишка.

– Землетрясение?! – завизжала пугливая барышня.

– Нет-нет, что вы. У нас их не бывает! – Ханифа поспешно принялась успокаивать туристов.

Толчки не повторялись, и постепенно люди немного успокоились.

«Надо срочно развлечь публику», – поняла Ханифа, и выбрала отрывок, неизменно привлекавший внимание: как рождаются знаменитые натечные образования.

– Капля за каплей в течение столетий медленно растут навстречу друг другу пещерные братья. С потолка, сверху вниз – сталактит, с пола, снизу вверх – сталагмит! – распиналась она.

Но всем своим существом ощущала – люди не слушают. И в этот миг случилось то, что Ханифа всегда мечтала сделать, но чего никак не ожидала: разом

во всех залах, точно по мановению волшебной палочки, погас свет. Пещера погрузилась в первозданную тьму.

Перепуганные люди стояли, прижавшись друг к другу, на бетонном полотне туристической тропы. Замыкающий гид Амра включила фонарь, помчалась к ближайшему пульту, начала щелкать кнопками – безрезультатно. Шли минуты, но свет не загорался. Зато в наступившей тишине отчетливо стали слышны чьи-то неторопливые шаркающие шаги.

Кто-то приближался к ним из пучины мрака, торжественно, величественно, уверенно…

Глава 7

Резня

Даша Кружевницына осторожно перевернулась на бок и приоткрыла один глаз.

Слепой обходчик в форменной куртке и шапочке, похожий то ли на ходячего мертвеца, то ли на сумасшедшего, все так же стоял рядом.

В тусклом свете, который лился снаружи, были видны седые волосы, рассыпавшиеся по его плечам, и внушительных размеров вещевой мешок за спиной. Приглядевшись, можно было рассмотреть и лицо обходчика, застывшее, словно маска. Бельма вместо глаз придавали облику Кондрата Филипповича настолько жуткий вид, что Даша холодела до глубины души, едва взглянув в его сторону.

– Ты уйдешь или нет, хрен старый?! – закричала она, поняв, что Кондрат не оставит ее в покое.

Кондрату Филипповичу было лет пятьдесят, но Даша все равно называла его «стариком». Отчасти потому, что он был тут одним из самых старших, отчасти из-за пепельного цвета давно поседевших (видать, не от хорошей жизни) волос.

– Нет, – произнесла темная фигура, – я уйду только с тобой вместе.

Даша икнула от ужаса.

«Вот принесла нелегкая слепого ублюдка… – простонала она. – Мало того, что кишки крутит от голода и от холода колотит. Еще этот ходячий мертвяк явился. Ну какого черта ему от меня надо?!»

– Слушай, козел, – зашипела Даша, сжимая кулаки, – вали отсюда, пока цел! Я не шучу. Так отделаю, мать родная не узнает.

Слепой обходчик не шевелился. Он стоял посреди вагона, почти касаясь головой потолка, широко расставив ноги, и повторял время от времени, точно заведенный:

– Уходи сейчас или будет поздно. Я и так теряю время. Ты нужна нам.

– Кому, кому «нам»?! – схватилась Дарья за голову. – Объясни толком, истукан!

– Нам, – отозвался обходчик. – Тем, кто уходит в пещеры.

– Скатертью дорожка, – бросила через плечо Даша.

Она знала, что группа людей, человек пятнадцать, возглавляемая бывшими сотрудниками заповедника, собралась уходить из метро в пещеры. Уже два часа ходили эти люди, потерявшие надежду на спасение, по станции, агитируя народ следовать за ними.

Над «паникерами» все посмеивались. Даже после того, как стало ясно, что самостоятельно люди из подземной ловушки выбраться не в силах (мешал обрушившийся туннель), никто не сомневался: рано или поздно к ним пробьются с другой стороны, надо лишь ждать.