Слепое знамя дураков
Шрифт:
Я не ощущал зла в этом крошечном существе, казавшемся забитым и отвергнутым.
– Я не очень-то люблю общество, – прощебетала кикимора. – А сейчас, когда у вас наверху поселилось само зло, я и носа не покажу ни за что… И вообще, лучше мне убраться отсюда…
– Стой, погоди… – одёрнул я её. – Что ещё за зло поселилось наверху?
– Это ОНА! – загадочно проговорила кикимора. – Ты понимаешь, о чём я.
Я никак не ожидал подобного и сильно заволновался:
– Нет! Этого просто не может быть! Мы контролируем ситуацию, проверяем всех рожениц. Всё чисто.
– Конечно, она ведь защищена вашим же оружием –
– Но кто она? – я сделал шаг ей навстречу. – У нас пять беременных, две из них на сносях.
– Шесть и три, – возразила мне кикимора.
– Да, нет же, говорю: пять… – и задумался: возможно, мы что-то упустили, что-то очень важное. – Постой. А ведь мы не считаем Нину.
Я бросил нагруженные на плечи мешки и помчался к лестнице, ведущей из подвала.
– Эй, волк, постой! – крикнула мне вслед кикимора.
– Извини, извини… – не останавливаясь, бросил я в ответ. – Я вернусь… Но сейчас мне надо известить всех…
– Вот так всегда – помогаешь им, а они бегут делать глупости, – сама с собой рассуждала кикимора, разводя руками. – Ну почему никто не интересуется, как исправить положение? Может, потому что выглядим мы недостаточно солидно и говорим неубедительно… Ладно, подожду ещё денёк-другой, авось одумается, вернётся…
Но я не стал сразу же сообщать весть всем, а дождался, пока Громовой уедет. Тогда я созвал Лидванских, Олю и Клавдию на совещание. Я весь побагровел, голос мой дрожал:
– Я собрал вас здесь в отсутствие инспектора с одной-единственной целью: мы должны принять верное решение, что делать дальше! Клавдия, с этого дня ты принимаешь только свежую кровь, можешь иссушать раненых врагов, которых найдёшь в округе. Можешь даже напасть на целый батальон фрицев – нам понадобится твоя сила.
Прости, Гриша, это временная мера. Сам же ты ежедневно упражняйся с сестрой в левитации, готовь самые сильные зелья для уничтожения демонов и других тварей. Любимая… Если ты увидишь что-нибудь, сразу мне рассказывай. Любое, даже малейшее видение может помочь нам. Оленька, ты будешь находиться в палате с роженицами под видом беременной с патологией плода. Ты должна круглосуточно слушать их мысли и докладывать о любых подозрительных. Я же перестаю принимать лекарство, чтобы в любой момент была возможность обернуться…
– С чего вдруг такая паника, Александр? – беззаботно спросил Григорий.
– Наследница вскоре должна появиться, – строго ответил я, чтобы приструнить его. – И мы не знаем, кто её вынашивает.
– У тебя есть подозрения? – уточнила Оксана, в глазах которой замер страх.
– Боюсь сказать вслух, – произнёс я, глядя поочерёдно в глаза каждому.
– Нина? Ты и вправду считаешь, что ребёнок нашего инспектора может оказаться дочерью Дьявола? – прочла в моей голове ответ Оля.
– У меня есть основания предполагать. Я не утверждаю, но мы должны быть бдительны. Мите ни слова, иначе он может помешать нам выявить её. А когда всё закончится… Господи, помоги, чтобы всё закончилось успешно! – взмолился я.
Раздался крик, и все мы поспешили в палату, откуда он доносился.
Начались роды у одной из пациенток – дородной крестьянки, чей муж был одним из наших санитаров. Она быстро родила здорового мальчика, которого назвала
Итак, осталось пять беременных женщин, среди которых была Нина Громовая.
Я не стал никому объяснять, почему я подозревал её ребёнка, хотя оснований так считать было предостаточно: намёк кикиморы, сны инспектора и то, что, согласно преданию, именно ему суждено уничтожить наследницу. А значит, выявить её дано только ему, она должна быть в поле его зрения. Усугублялось всё тем, что он должен был убить родное дитя – конечно, не являющееся таковым, но в течение девяти месяцев ожидаемое.
Олю мы положили на место родившей. Ей, конечно, было невыносимо в палате с женщинами, мозг которых функционировал в одном направлении. Но её забавляли иногда их мысли.
Однажды утром Оксана проснулась в холодном поту. В ответ на мои вопросы она залилась слезами, а когда успокоилась, поведала мне о своём видении. В нём рыжеволосая демоница преподносила Сатане младенца, окутанного чёрными простынями. Я принял это за знамение.
Поскольку я перестал принимать лекарство, нейтрализующее зверя внутри меня, я попросил Лидванскую быть осторожнее со мной и ночевать пока в комнате Оли. Мои ощущения теперь были такими же, как тринадцать лет назад, когда мой волк жаждал свежего мяса и каждый раз в полнолуние получал его. Я не хотел вновь становиться кровожадным убийцей, но дело было превыше моих личных желаний. Общество должно было тоже непрерывно отслеживать наследницу, и я не мог исключать, что нам придётся побороться. В первой и единственной схватке я потерпел фиаско и не мог допустить этого ещё раз – слишком дороги мне окружающие люди. Я должен их защитить.
Вернулся Громовой. Узнав, что мы устроили, он вызвал меня.
– Думаешь, она уже близко? – глухо спросил он, не глядя мне в глаза.
– Я в этом почти уверен, – твёрдо ответил я.
– Есть предположения? – он поглаживал страницу раскрытой Библии, лежавшую на его столе.
– Боюсь, они расстроят тебя, Митя, – теперь и я не смотрел на него.
– Я расстроен уже давно. С первого дня, когда увидел её во сне, – он громко захлопнул Библию.
– Ты всё это время знал?! – я был в ярости.
– Да, и не суди меня, – спокойно ответил он. – Я не могу её уничтожить пока… Она должна родиться. Нина… не хочу, чтобы она знала. Когда всё закончится, я скажу ей, что ребёнок родился мёртвым.
– Почему ты не сказал никому из нас? Митя, мы бы уже давно что-нибудь придумали. Её, уверен, можно уничтожить и до рождения.
– Да, если убить её мать! – закричал Гром. – Ты думаешь, я или кто-то из вас смогли бы? И ещё немаловажно: мы можем уничтожить наследницу только по достижении совершеннолетия, иначе… она всё равно останется…
– Как то существо в подвале? – я вспомнил о кикиморе.
– Знаешь Зою?
Громовой поднялся из-за стола и подошёл к окну. Он отодвинул рукой занавеску и уставился в ночную темноту.
– Мы не успели представиться друг другу. Она кикимора… так ведь называют умерших маленьких детей, которые… – мне сделалось противно от мысли о смерти маленького ребёнка.
– Да, ей было два, когда пьяный отец, работавший здесь сторожем, столкнул её с лестницы за непослушание… Невинно-убиенное дитя – вот кем станет наследница, вмешайся мы сейчас. А если она застрянет между Обществом и Братством, не видать нам спокойствия.