Слепой Орфей
Шрифт:
Гаишник побагровел:
– Это тебе обойдется…
– Обойдется,– вмешался Фрупов и протянул удостоверение.
– Хм-м-м… да.– Гаишник побагровел еще больше.– Проезжайте.
– Нарываешься,– чуть погодя произнес Фрупов.– Тем более он прав.
– Ты уверен? – ухмыльнулся Ласковин.– Показания его сраного прибора ни один суд во внимание не примет. Формально.
– А неформально?
– А неформально я из него лапшу сделаю. Он за час больше снимает, чем мой приятель-опер за месяц зарабатывает. Притом что тот убийц ловит, а этот целый день палку дрочит!
–
– Мы, Вовчик, не убийцы,– возразил Ласковин.– Мы, хм… воины. Куда дальше?
– А то ты не знаешь? Бывал ведь у нас.
– Бывал,– согласился Ласковин.– Но все ведь меняется.
– Кроме пчел.
Андрей еще раз хмыкнул. Посреди дороги громоздилась куча грунта. За ней, как за бруствером, пряталась яма с ржавой водой. От воды шел пар. На куче курили мужики в робах. Наблюдали с интересом: что предпримет хозяин иномарки?
– Какое классное прикрытие! – Фрупов восхищенно прищелкнул языком.
– Да? – Ласковин притормозил и цепко оглядел мужиков.
– Это я так,– сказал Владимир.– Отложил для памяти.
– А-а-а…
«Ауди» обогнула развороченное место по тротуару, спугнула кошку, расположившуюся на каменном столбике на углу подворотни.
– Любопытно, зачем наши предки делали эти штуковины? – задумчиво проговорил Владимир.
– Какие?
– Да шишки эти по углам домов. Может, знак какой, вроде подковы?
– Проще.– Ласковин выкрутил руль, «ауди» подпрыгнула и снова оказалась на дороге.– Чтоб кареты при поворотах дома не портили.
– Надо же! – удивился Фрупов.
– Приехали.
На первом этаже, как и в прежние времена, размещался «Опорный пункт милиции». А вот на остальных дверях таблички переменились. Уцелело только «Общество любителей старинной музыки». Зато над искомой дверью на пятом этаже красовалась отсутствовавшая прежде вывеска: «Партия „Национальное возрождение“. Отдел по связям с общественностью». И фото розовощекого юноши в камуфле.
– Какие будут ваши пожелания? – спросил Ласковин.
– Убивать не надо,– мягко попросил Владимир.– По возможности.
Дверь им открыли не сразу. Но открыли. Встреча – по полной программе. Впереди специалист по терактам Михаил в неизменной черной рубашечке, за его спиной – веселая компания молодых людей с «кипарисами» на изготовку. За их спинами некто, известный Ласковину как «майор».
Фрупов продемонстрировал пустые руки. Улыбнулся широко и доброжелательно.
– К стене,– скомандовал Михаил и, как только команда была выполнена, защелкнул на запястьях бывшего коллеги наручники.
Группа поддержки с автоматами слегка расслабилась, но не совсем. Похоже, к Владимиру Фрупову здесь относились с должным уважением.
– Теперь ты! – приказал Михаил Ласковину, извлекая вторую пару наручников.
Тот кивнул, повернулся спиной и подставил руки.
Специалист по терактам потянулся к запястьям… удар каблуком в грудь швырнул его на автоматчиков. Да так, что двоих просто снесло, а державшегося в тылу «майора» раскрутило юлой и швырнуло в стену.
Пробив уширо с проносом, Ласковин ушел в низкую стойку, оказавшись в самой
– Никому не двигаться! – рявкнул Фрупов.– Пошел ты в жопу! – буркнул «майор», выдернул из брюк ремень и принялся перетягивать простреленную ногу.
Остальные, впрочем, команду выполнили. Остальные – это шестеро из «группы огневой поддержки». Чернорубашечник Михаил, возможно, и ослушался бы, но не мог. Поскольку пребывал в отрубе.
– Оружие аккуратно оставили на полу, а сами аккуратно построились носом к стенке! – распорядился Фрупов, а когда команда была выполнена, вздохнул.
– Мало я их гонял,– сказал он Ласковину, но его, без сомнения, услышали все.– Не бойцы, а вермишель. Распущу к такой матери и новых наберу. Андрюха, пошарь у Мишки по карманам, найди ключ от «браслеток».
Освободившись от наручников, Фрупов прошелся вдоль «строя», похлопал каждого по плечу.
– Что же это вы, орелики, на батю клювом щелкаете… Нехорошо, ох нехорошо… Распустил ты их, Кимыч, совсем распустил…
«Майор» промолчал. Он умел проигрывать.
В общем, власть в «отделе по связям с общественностью» партии «Национальное возрождение» вновь поменялась.
После получасовой душещипательной беседы с Фруповым «майор» Кимыч нехотя согласился, что его ввели в заблуждение и «генерал из Москвы» совсем не генерал. Тем более что Фрупов связался с Москвой и деликатно выяснил, что оттуда никого не присылали. После публичного признания перед личным составом «майор» получил поощрение: ему вызвали врача.
С Михаилом Фрупову пришлось повозиться, но перед напором фактов специалист по терактам не устоял. И тоже покаялся.
– Надо бы его упразднить,– чуть позже признался Фрупов Андрею.– Да жалко. Уж больно полезен, гад.
В комнате на полу сидел бритый человек в куртке с засученным рукавом и расстегнутой до пупа рубахе. Он воззрился на Басова безумными – одни зрачки – глазами.
– Ты кто? – просипел он.– Ты – братан? Ты…
В комнату пошатываясь вошел Дуло.
– А, Ванек!
– …Ты фрайер! – злобно изрек сидящий.– Ты, бля, козел! Ты…
Дульцев походя треснул его по бритому черепу.
– Молчи! – рявкнул он.
Бритый покорно умолк, привалился к стене и закрыл глаза. Но руки его, как два паука, продолжали елозить по грязному полу.
– Пойдем.– Дуло увлек Басова на кухню.
– Вот,– И-Цзын вытащил из шкафа колбу, заткнутую смятым обрывком газеты.– Она, зараза!
На дне колбы плескалось с наперсток желтоватой жидкости.
– То, что доктор прописал! – удовлетворенно изрек И-Цзын.– Это, Ванюша, для тела.– А это… – он порылся в шкафу, извлек листок бумаги с рисунком: – для души.