Слезы ангелов
Шрифт:
Джой мотнула головой:
— В моему кошмаре все по-другому. Я вижу и чувствую себя, но в то же самое время четко понимаю, что это не я. Не моя жизнь. Я словно оказываюсь в чужом теле — и умираю не своей смертью. К тому же у меня нет татуировок, но в кошмаре я вижу рисунок в виде бабочки на своей руке… — Она посмотрела в окно, за которым сгущались вечерние сумерки. — Не знаю, что мне теперь делать, кроме как тихо сходить с ума. Я понятия не имею, почему мне снится этот кошмар и как
Джой замолчала: больше не знала, что еще можно сказать. Астер сидел рядом, внимательно глядя на подругу — наверное, искал подходящие слова. Наконец, он расплылся своей фирменной очаровательной улыбкой:
— Ладно, Джой, не переживай. — Астер игриво толкнул ее плечом. — Я буду навещать тебя в психушке. И вот еще что: за секс с чокнутой наверняка отлично платят!
Джой прыснула от смеха. В этом был весь Астер, которого она знала с детства: если он и мог говорить на серьезные темы, то не более пятнадцати минут. В остальное время он сохранял жизнерадостный настрой, что, впрочем, не удивительно, ведь именно такие психоэмоциональные качества были заложены в клонов-сенсоров генерации WR-03.85.
— Кажется, я знаю, что нам делать.
Астер приобнял Джой, и она удивленно на него посмотрела.
— Нам?
— Ага, — он хитро улыбнулся. — Джой, вспомни: когда мы были мелкими и росли на ферме, мы постигали азы нашей будущей взрослой жизни, в которой имморталы используют нас, искусственно синтезированных клонов, в качестве доноров эмоций. Многое было непонятно и приводило нас если не в ужас, то в замешательство: у кого хочешь крыша поедет от осознания своей судьбы. Но в таких случаях нам всегда приходил на помощь один человек, которому мы могли доверять. Человек, который знал ответы на все вопросы.
Джой поняла, кого имел в виду Астер, и во мраке, поселившемся в ее душе, наконец-то мелькнул лучик надежды.
* * *
Осторожно ступая в потемках по пыльной дороге, едва различимой в свете фонарика, Картер приблизился к заброшенному котловану на окраине Трокар-Сити. Когда-то здесь собирались построить торговый центр или что-то в этом роде, но после очередного экономического кризиса инвестор и застройщик поставили крест на своих планах. Правда, ходили слухи, что у проекта нашелся новый спонсор, и стройку собирались разморозить.
В любом случае, именно здесь, на дне этого котлована, нашли труп Мерси QX-11.04.
Картер оглянулся: поблизости никого не было, вокруг — казавшийся бесконечным пустырь, вдали виднелись уродливые низкорослые строения индустриальной окраины города. Судя по всему — какие-то склады или корпуса заводов.
Картер перешагнул желтую ленту, окружавшую котлован. Скользя ботинками по глинистой земле, он осторожно спустился на дно котлована. В его центре находилась вырытая яма, огороженная колышками с натянутой между ними желтой лентой.
Картер присел рядом с ямой. Возле нее в жирной земле виднелись многочисленные следы обуви и собачьих лап. Картер задумчиво провел рукой по одному из отпечатков. Он выпрямился, собираясь выбраться из котлована, как вдруг по глазам ударил яркий свет фонарика, и откуда-то сверху раздался громкий, но при этом отрешенный голос:
— Не двигаться. Подними руки.
Прищурившись, Картер не без труда рассмотрел наверху котлована двух высоких широкоплечих мужчин в темных костюмах. Один из них светил на Картера фонариком, а второй — целился пистолетом.
— Я уже где-то видел его рожу. — Тип с пушкой говорил тихо, но Картер все равно расслышал голос, показавшийся ему знакомым.
— Агент Картер, Отдел по борьбе с энхансерами. Могу показать жетон.
Двое бугаев переглянулись. Тот, что с пистолетом, равнодушно сказал:
— Показывай, но только медленно.
Картер достал свой жетон. Луч фонарика скользнул с его лица на раскрытое удостоверение.
— Картер, — опустив пистолет, безразлично произнес человек со знакомым голосом. — Мы слышали, что ты суешь нос не в свое дело.
— И теперь увидели это лично, — добавил второй.
— Рад, что слава обо мне наконец-то до вас дошла, — ухмыльнулся Картер.
Он принялся карабкаться наверх, оскальзываясь на глинистой почве. Мужчины молча наблюдали за ним. Никто из них не подал Картеру руку, когда он с трудом выбрался на поверхность. Отряхнув испачканные в грязи брюки, он встал в метре от непрошенных гостей. Демонстративно направил на их лица луч своего фонарика.
Картер узнал двух бугаев: агенты Финч и Андерс из Отдела особо тяжких преступлений. Пару раз он пересекался с ними по работе, но дружбу не водил. Оба были имморталами — и, как и все прочие имморталы, Финч и Андерс предпочитали не общаться с простыми смертными, к которым относился Картер. Впрочем, он от этого не страдал и даже наоборот скорее сам избегал общения с ходячими биороботами.
— Не надо светить в лицо, — спокойно проговорил Финч: именно его голос показался Картеру знакомым.
Как и большинство имморталов, Финч начал принимать Терапию, когда ему исполнилось тридцать. Статный на вид, с узкими губами и крючковатым носом, сейчас он выглядел моложе Картера, хотя его настоящий возраст составлял сорок лет. Наверное, это не совсем справедливо: Картер старел с каждым годом, в то время как почти все его коллеги оставались молодыми. Но он твердо решил не принимать Терапию, даже если ценой этому были постоянные напоминания о неминуемой старости и смерти.
— А вы, ребята, не слишком приветливые. — Картер опустил фонарик. — Как насчет профессиональной этики?
— Проваливай, Картер, — приказал Финч. — Гоняйся за своими торчками.
— Интересно, а что вы здесь делаете в столь поздний час? — с издевкой спросил Картер. — Неужели караулите убийцу в надежде, что он придет на место преступления?
Словно подтверждая его догадку, Финч и Андерс переглянулись: ни один мускул не дрогнул на их каменных лицах. Другой реакции от имморталов ожидать не приходилось, но все же Картер помнил те далекие времена лет десять назад, когда Финч и Андерс злились, ругались, отпускали колкие замечания или, наоборот, хихикали над шутками коллег — в общем, испытывали обычные человеческие эмоции. Все это было до того, как они начали принимать Терапию. Сейчас же оба напоминали деревянных истуканов — или ходячих биороботов, как метко обзывали их простые смертные.