Слезы Огня
Шрифт:
— Тогда я тебе башку откручу, — пронеслось в голове у Булата, и он поразился этому неожиданному желанию защитить девчонку. Что он знал о ней? Возможно, это просто женское коварство, такая игра, с целью сильнее распалить желание в мужчине, которому понравилась. Хотя, он тут же упрекнул себя за подобную мысль.
— Не лезь не в свое дело! — сказал он себе мысленно, заставляя себя успокоится.
— Я бы предпочла уйти, — произнесла Верея и встала, намереваясь оправдать свои слова, но Гуннар перегнулся через стол и схватил ее за руку.
— Стой! — почти крикнул он.
Кто-то в зале заметил
— Сколько ты хочешь денег, чтобы остаться со мной? — прямо спросил Гуннар.
Девушка вспыхнула до корней волос, став пунцовой, как ее волосы и платье и вырвала руку из захвата мужчины.
— Ты меня не за ту принял, — бросила надменно и отошла от стола. Но Гуннара отказ не остановил. С легкостью перемахнув через стол, да так, что даже кувшин не зацепил, он рванул следом за танцовщицей и через несколько шагов схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.
— От меня так быстро не уходят! — донеслось до слуха Булата. И он дернулся было вмешаться, когда на его плеча легла тяжелая рука Торстена и придавила вниз.
— Не вмешивайся, гость, — тихо сказал северянин, — Не твое это дело. Пусть парень побалуется… У него скоро свадьба намечается, уже и готовиться начали… А девка просто себе цену набивает, вот и ломается. Знавали мы и не таких…
Булат резко повернул к Торстену лицо. Светлые глаза зло сузились, выдавая ярость мужчины.
— Руку убрал, — сказал он спокойно, но в глазах сверкнула сталь и с лица Торстена сползла улыбка, — Иначе оторву и засуну в задницу, — добавил Булат, и северянин поспешно отдернул пальцы, а затем словно сообразив, что сделал, зло стиснул зубы. Краска бросилась ему в лицо, на шее вздулись жилы.
— Ты кому это угрожать вздумал, посол? — и рывком встал на ноги, едва не опрокинув стол, но даже эти действия не отвлекли Гуннара от его жертвы. А девушка все еще стояла, зажатая в тисках мужских рук. Старик музыкант отставил прочь арфу и поспешил ей на помощь, но ему тут же перегородил дорогу Потап и нагло ухмыляясь, оттолкнул старика в сторону, да с такой силой, что певец едва не упал.
У Торстена уже глаза налились кровью, как у быка на алое и он ринулся на Булата, замахнувшись кулаком, здоровенным, как его собственная голова. Булат с легкостью увернулся и ударил северянина под ребра. Раздался хруст и Торстен взвыл от боли и ярости. В сторону отлетел мешавший мужчине стул и северянин медведем попер на своего противника.
— Наших бьют! — раздалось откуда-то со стороны, и Потап сделался белее мела, когда за следующим столиком от импровизированной сцены, еще двое сошлись в драке. Кто такие наши никто разбираться не стал. Подвыпившие мужики хотели померятся силой и Торстен дал им такую возможность, начав первым заварушку. Уже через несколько мгновений поднялись все, кто ранее спокойно сидел и пил пиво. Теперь уютный зал таверны превратился в поле боя, а испуганные девушки подавальщицы разбежались кто куда, прячась от воинственных посетителей. Крики, шум и звук разбивающейся утвари наполнили пропахший запахами пива и пота воздух. Потап метался из стороны в сторону, пытаясь утихомирить разбушевавшийся люд, пока кто-то слишком пьяный не заехал
Торстен тем временем схватился с Булатом. Немного потолкавшись с северянином, Булат в конце концов разозлился и подхватив за торс своего противника поднял его над головой и швырнул об стол.
Стол такого подвоха не ожидал. Его ножки подломились и Торстен повалился на пол, получив от еще какого-то драчуна, пролетавшего мимо, ногой в челюсть. Вспыхнувшее перед глазами звездное небо не успокоило северянина и преисполненный гнева, он снова стал подниматься на ног, только Булата рядом уже не оказалось.
— Отпусти меня, — я трепыхнулась в сильных руках Гуннара, пытаясь сбросить их со своих плеч, но тщетно. Силы у этого мужчины было предостаточно, и я перед ним была, что воробей перед коршуном.
— Отпусти, — я повторилась, стараясь при этом быть спокойной, хотя страх уже начал заползать внутрь. То, что разыгралось вокруг нас не иначе, как пьяной потасовкой, назвать было нельзя. Гуннар оттащил меня к стене, когда мимо нас пролетел брошенный кем-то крепкий дубовый стул.
— Не ломайся, — сказал он мне громко, — Я дам тебе столько денег, сколько ты своими танцами и за месяц при всей удаче не заработаешь. Дам и тебе и твоему старику, да еще велю из города сопроводить с почестями.
Его руки сползли с моих плеч, переместившись на грудь. Больно сжали, а я отпрянула в сторону и тут же наткнулась на стену за спиной.
— Тебе же не впервой, наверное, — продолжал настаивать Гуннар. Он шагнул ко мне и прижался всем телом. Горячие губы мужчины прикоснулись к моей шее, и я задрожала теперь уже от страха, понимая, что в этой неразберихе никто не помешает этому мужчине задрать мой подол и сделать со мной все, что ему заблагорассудится прямо здесь, на глазах у всех… Если конечно, кто-то из дерущихся вообще заметит, что происходит.
Я принялась отбиваться от наглых рук Гуннара, бросив взгляд ему через плечо. Нечая видно не было, да и помочь он мне вряд ли смог бы. Этот громадный северянин старика как котенка отшвырнет и сделает то, что собрался. Я видела по его безумным глазам, в которых горела только похоть, что мне не спастись, но все равно продолжала отталкивать мужчину, сдерживая огонь в своей груди. Выпусти я его сейчас наружу, сгорит вся таверна вместе с ее обитателями и гостями… не думаю, что жизни стольких людей стоили моей чести. Но я не могла не попытаться отбиться от Гуннара. Подняв руки, я вцепилась с силой в его глаза, намереваясь продавить их, но одно движение рук северянина и мои руки разлетелись в стороны сломанными крыльями.
— Ну не упрямься, — он целовал мою шею продолжая уговаривать меня, в то время как одна его рука удерживала меня на месте, а вторая задрала подол алого платья, пробираясь туда, где ей совсем было не место.
Я сдвинула колени, но и это не помогло. А огонь во мне стал разгораться, грозясь выплеснуться наружу. Я все еще не умела им толком управлять и едва сдерживала внутри, хотя ладони мои стали горячими, как угли. Воспользовавшись этим я прижала их к лицу мужчины, и он вскрикнул от боли, отпустив меня всего на мгновение. И я этим мгновением воспользовалась.