Слезы Турана
Шрифт:
— Что же остается для истины?
— Загадки судьбы!.. Не согласись муравей идти в гости к осе, может быть и оса не умерла бы; не пожалей мясник кусочка мяса, не прав был бы муравей… Не похвались оса, не в чем было бы обвинять муравья!..
— Кормилица, почему радость нашего разговора омрачают звуки скорбных рассуждений, которые я слышала в Самарканде?.. Давай поговорим о хорошем.
— Я согласна, — ответила Зейнаб. — Но только послушай… послушай мой последний наказ. Скоро ты будешь во дворце. Так пусть же блеск драгоценностей и медок обхождения не затмят твою искренность, которую ты познала по дороге в Мерв. Да не погубит твоей любви ловкач из свиты
На теле кормилицы зияли, вместо грудей, две большие заросшие раны.
— Что это? — испугалась девушка.
— Потерянная искренность… Я никогда не говорила тебе, но время пришло… Я тоже была молодой. Любила… Но судьба подбросила мне крючок с красивой наживой. Проглотив приманку, я поняла, что потеряла всё!.. Хотела сорваться с золотого крючка, но ловкач приказал палачу раскаленными щипцами откусить мои груди… Лишить самого дорогого — материнства. К счастью, я нашла тебя, забыв о прошедшем.
Девушка затрепетала.
— Будь счастлива, Аджап! Но помни: дворец — гнездо горячих и запретных страстей. Женщина при султане — причина многих кривотолков и трагедий. Будь верна, Аджап, только своему искреннему чувству к избранному.
— Кормилица, мне боязно. Сердце у меня холодеет при виде твоих ран.
— Не бойся, моя ласточка, я буду рядом с тобой. Раскаленное железо не тронет твое нежное тело. Пусть шакал кусает мое… Ты — избранница! Люди, народ должны знать о тебе.
— Много ли счастья в широком мире, если твои туфли тесны?
— Иди по жизни смело, Аджап, но не думай, что у всякой белой козы много добра! Ты умная и сильная. Ту-ран помнит многих женщин, ставших достойными дочерями народа. Надолго сохрани свет и тепло в своем сердце. Не верь коварному золоту.
Кормилица Зейнаб, вытерев слезы, поправила одежду, накрыла раны бронзовыми тарелочками и подвязала их шарфом Потом тихонько подошла и поцеловала девушку.
— Спи. И пусть приснится тебе смелый джигит, вырвавший из рук смерти…
Разволновавшаяся Зейнаб еще что-то прошептала, потом накинула на Аджап легкое одеяло и потушила светильник.
ДВА ГОЛУБЫХ МОТЫЛЬКА
«Когда я покидал его (Мерв), было в нем 10 книгохранилищ, таких, что я не видел на свете подобных им по обилию и превосходству хранящихся в них книг».
Из книги путешественника Якута
В полдень, совершив молитву, Санджар накинул легкий, без рукавов халат и по узкой, извилистой каменистой лестнице прошел в книгохранилище. Приподнятое настроение не покидало его с утра, с той минуты, как представили нового сборщика налогов, красавца Каймаза. Этот расторопный молодой человек был родственником Кумача. Тревожило лишь одно: слишком хорошо знал атабек слабости своего султана, если сумел так сразу угодить, подобрав нового сборщика налогов. А Каймаз был поистине красивым, статным, и как видно, редкой храбрости человеком. С думой о хитром Кумаче султан Санджар толкнул ногой дверь из тяжелых досок тутовника. Грозный повелитель любил этот уголок дворца. Здесь было всегда тихо, лишь тонко похрустывали горящие свечи, языки светильников вели непонятный разговор… Длинные ряды книг великих философов и мыслителей, поэтов и медиков успокаивали душу и сердце, давали возможность отвлечься от суетных дел и дум. В святилище книг можно было открыться душой, снять со своих сокровенных мыслей тяжелые латы и довериться мудрым друзьям-книгам, которые всегда готовы помочь тебе своими
Отсюда Султан открыл дверь в высокое глинобитное помещение, украшенное стенной росписью: два клыкастых тигра бросались на ревущего слона. Хищники готовы были разорвать великана на части, но сильное животное продолжало шагать. Охотники запускали в зверей стрелы и готовились к схватке. Глядя на эту картину, Санджар остановился, прищурился. От ковровых узоров пахнуло чем-то родным, далеким и полузабытым. Султан приблизил и нагнул веточку миндаля, понюхал. По суровому лицу, побитому оспой, скользнула тень улыбки. Яркое солнце, гроздья винограда, зеленеющий ячмень у фонтана и журчанье воды в арыке тронули душу закаленного воина. Он потер лоб и оглянулся: не хотелось, чтобы заметил кто-нибудь его минутную слабость. Посмотрев в окно, он направился в хранилище книг.
Библиотека в царском дворце была богатой и роскошной. Далеко за пределами государства сельджуков знали о книгохранилищах Мерва. О них говорили по всему миру. Здесь на полках и в сундуках лежали редчайшие индийские, китайские, вавилонские, египетские, греческие и римские книги… Эти книги султану читали другие, сам он редко брал их в руки.
Неторопливо Санджар прошел в одну из средних комнат и тяжело опустился в кресло, отделанное рыбьим зубом. Худенький, бледнолицый человек — хранитель библиотеки, с поклоном пододвинул бухарский сундук, в котором стояли книги в толстых кожаных переплетах, украшенных светлыми индийскими красками. В сундуке, обитом кружевной медью и серебром, хранились творения Авиценны, Map-целина, Стробона, Ксенофонта…
Но мудрый имам потрогал не эти рукописи, он осторожно достал книгу, лежавшую на самом дне сундука, стер пыль с обложки, на которой были изображены высокое развесистое дерево, светлый родничок и большие белые цветы.
— Это о хазарах. Ибн-Рустем "Книга драгоценных сокровищ», — тихо прошептали губы старца. Седобородый библиотекарь опустился на колени и мягким голосом еще раз нарушил тишину хранилища: — О, единственный и благочестивый, речь человека, почти погребенного в тот мир, где воля аллаха — единственный закон, речь моя неуместна оскорбительна для твоего слуха. Старость, как змея скручивает мои руки и ноги.
И в это время из дальней комнаты донесся мягкий, певучий голос. Аджап не видела, как в хранилище вошел Санджар и продолжала нараспев читать:
— В миг, когда твоя душа ищет покоя, я хочу порадовать твое сердце сиянием жемчужины, которую создал великий познаватель вселенной, участник посольства арабского халифа к царю камских булгар…
Лицо султана замерло. А девичий голос все плыл и плыл в прохладной темноте, освобождая тело от напряжения. Санджар сел и откинулся на спинку кресла, закрывая глаза
— Прикажи принести щербета, — шепнул султан хранителю книг
А когда старик вернулся с фруктовой водой, султан уже беседовал с Аджап.
— Сегодня иная мысль беспокоит мою душу, — говорил султан Санджар. — Ты хочешь развлечь меня сладкими газелями, зажигающими в груди жадный огонь, погасить который могут лишь гурии моего гарема?.. Но сегодня я пришел сюда для того, чтобы посоветоваться с мудрыми и великими: с теми, кто много лет жизни провел в дальних походах и хорошо знает законы войны. Им судьба не раз вверяла в руки острые мечи и украшала голову венком победителя, — султан замолчал, побитое оспой лицо стало суровым и даже жестоким.