Слишком много
Шрифт:
— Ты так хорошо пахнешь… — Мои глаза прикованы к его шее, где он, должно быть, распылил одеколон сегодня утром.
Мне вдруг захотелось уткнуться в него носом и вдохнуть. Может, в этом аромате есть что-то еще? Подтон, который я пропустила.
Мои трусики увлажняются, как по команде. Ничто так не возбуждает, как хорошо пахнущий мужчина. Я поднимаю взгляд и ловлю его почти жестокую улыбку, которая делает болезненно очевидным, что я высказала свои мысли вслух. Я нахожусь на уровне его шеи, а он такой большой и широкий, сложенный как хищник, что я чувствую себя крошечной, хотя при росте пять футов семь
Его теплое дыхание на моей шее.
Стук его сердца под ребрами.
Длинные пальцы, впивающиеся в мои бедра.
Меня лихорадило. Я была уязвима и в то же время в безопасности.
— Хорошо, да? — Улыбка Тео расширяется, вырывая меня из ярких воспоминаний.
Я оступаюсь на шаг назад.
— Прости. Спасибо, и извини, что ворвалась, мне нужно идти. — Как будто мой комментарий не был достаточно постыдным, но спотыкаться на словах — это точно.
— Тебя уволили из загородного клуба? — спрашивает он.
Я приостанавливаюсь, одна рука твердо лежит на ручке, крепко держась за нее, как будто это удержит меня на месте, заземлит, чертовски закрепит, чтобы я не уткнулась лицом в его шею. Боже, мне действительно нужно перестать пялиться на него, как будто он леденец, который хочется лизать и сосать.
— Нет, а что?
Он приподнимает одну скептическую бровь, снова складывая руки на груди.
— Так почему ты здесь?
— Я прохожу собеседование на работу.
— У тебя есть работа, Талия. Ты не заработаешь и половины того, что зарабатываешь на поле для гольфа, работая официанткой у Сандры. Что случилось? Гольфисты слишком много от тебя просят?
О, он думает, что я пытаюсь сменить одну работу на другую. Конечно. Работа на двух работах, должно быть, чужда Тео Хейсу. Я здесь всего неделю, но и недели более чем достаточно, чтобы узнать обо всех тонкостях этого города, если прислушиваться к тому, что говорят люди.
В Ньюпорт-Бич сплетни — это хлеб с маслом для элиты. Фамилия Хейс упоминается часто. Роберт Хейс — любимый мэр города, а его жена — бывшая обладательница титула Мисс Калифорния — активно занимается благотворительностью, организуя различные балы, аукционы и гала-концерты, чтобы собрать деньги на близкие ее сердцу цели.
Властная пара Ньюпорт-Бич.
Они подарили миру семерых сыновей — элитных буянов.
Титулованных.
Избалованных.
Высокомерных.
Горячих.
Сексуальных.
По крайней мере, так считают девушки из гольф-клуба. У персонала бара другое мнение о братьях Хейс. Да и у членов загородного клуба тоже. Большинство их очень уважает. Им также завидуют. Из того, что я узнала, каждое их описание в той или иной степени справедливо, но не все братья помещаются в один мешок с одинаковыми бирками.
Тео горяч, привлекателен и немного избалован. Но не высокомерный. По крайней мере, я еще не видела его с этой стороны.
— Ничего не случилось. Я не хочу бросать работу в клубе. Я хочу иметь вторую работу. Мои вечера свободны, и я не
Он ухмыляется, придерживая дверь, когда я отхожу, пока моя спина не упирается в стену на другой стороне узкого коридора.
Так, так изящно.
— Если Нико не купит еще одну игрушку, которую я хочу испытать, это будет Bud Light. Врывайся сюда снова, когда закончишь с Сандрой. Я приглашу тебя на кофе.
— Кофе? — Я хмыкаю, сводя брови вместе.
— Да, — он полусерьезно усмехается. — Коричневый, горький, вкусный. У вас ведь есть такой в Греции?
— Да. Гораздо лучше, чем то, что я пробовала здесь до сих пор. — Я обдумываю приглашение в течение трех секунд. Кто в здравом уме откажется от него? — Кофе звучит неплохо.
Рациональная часть меня, та, которой не управляют гормоны и которую подталкивает к действию долгое воздержание, отметает это. У меня нет друзей, а замыкаться в себе — не в моем характере. До недавнего времени я была окружена толпами людей, и мне этого не хватает. Моя гормональная часть знает, что это чушь.
Мы с Тео не будем друзьями. Мы потрахаемся и будем жить дальше. У меня нет сил сопротивляться этому человеку, и есть одна общая черта всех братьев Хейс: они игроки.
Интервью с Сандрой длится десять минут. Это не совсем интервью. Помимо вопроса о том, имею ли я законное право подавать алкоголь и смогу ли балансировать на ладони с подносом, полным напитков, она сосредоточивается на том, чтобы снять с меня мерки и принести униформу. Эта, по крайней мере, менее откровенная, чем в Кантри-клубе: белая рубашка, черный жилет и черная юбка-карандаш ниже колена.
— Мы обслуживаем высший класс. Для элиты Ньюпорт-Бич любая причина хороша, чтобы устроить вечеринку. Летом мы просто переполнены. — Она говорит быстрее, чем двигается, открывает и закрывает ящики и шкафы, мечется по офису в поисках ручки, проверяет телефон, а затем обрывает звонки. — Когда ты сможешь начать? Завтра мы обслуживаем вечеринку по случаю шестидесятилетия. Ты справишься? Триста гостей, шесть часов.
— Да, конечно. Где и во сколько?
— Ты должен быть в особняке в пять тридцать. Вечеринка начнется в шесть. Прибудь в своей форме и спроси Джорджа. Он даст тебе дальнейшие инструкции. — Она протягивает мне пачку бумаг. — Заполни это дома. Это стандартный контракт и некоторые детали, которые нам нужны. Отдай его Джорджу завтра. — Она пишет адрес на обратной стороне золотой визитной карточки. — Вот где тебе нужно быть. Завтра в пять тридцать.
Я беру карточку из ее рук, и через секунду она уже стоит у двери, что является сигналом к уходу.
— Спасибо. Я не разочарую, обещаю.
— Я знаю, я… — Телефон на ее столе звонит уже в седьмой раз. Она одаривает меня сияющей улыбкой, прежде чем закрыть дверь перед моим носом.
— Сумасшедшая, не так ли? — говорит Тео, прислонившись к двери в свой кабинет с телефоном в руке. — Получила работу?
— Да. Я начинаю завтра. — Я кладу форму в сумку и застегиваю ее. В моей груди вспыхивает волнительная волна, когда я подхожу к нему ближе. — Ну что? Кофе?