Слишком жаркий Кипр [СИ]
Шрифт:
— Не было ничего на самом деле!
Зверев, шедший впереди их, только усмехался, слушая эту перепалку. В этот раз в редакции не было никого из корреспондентов. Встретила их все та же миленькая секретарша, с улыбкой заявившая, что Аркадия Михайловича нет в редакции.
— Да вы подождите, — сказала она. — Он скоро должен вернуться. У него деловая встреча в суши-баре напротив.
Зверев, вытянув голову, рассмотрел из окна причудливую вывеску над типично восточным навесом из черепицы с загнутыми концами.
— Так, а может быть, мы туда и пройдем. Заодно и перекусим, — предложил
— Да можно, — согласился Юрий. — А то я сегодня что-то не наелся с утра.
— Да, эти вот сороки налетели, все съели, — Александр кивнул на Ольгу.
В суши-баре все было как в самой Японии: чистенько, строго в орнаменте, играла приглушенная восточная музыка, а в воздухе чувствовался запах благовоний. К ним тут же подскочил официант, залопотавший что-то на языке, отдаленно похожем на английский. Не обращая на него внимания, они осмотрелись, но Харымова не увидели.
— А где Аркадий Михайлович? — спросил Юрий.
Официант переспросил, жутко путая все согласные.
— Алкадизий? Он в номере.
И он указал рукой на красную занавесь с драконом в другом конце зала. Они прошли туда, но официант их опередил, и с обеспокоенным выражением на желтой, крысиной мордочке, первый сунулся за портьеру.
— Алкадзий-сан… — начал он говорить, но потом отшатнулся назад. Сделав несколько неуверенных шагов назад, он развернулся, и побежал куда-то вглубь зала, громко топая деревянным сабо, и на ходу крича что-то жуткое.
Зверев отогнул красную занавесь, и они увидели сидящего напротив них Аркадия Харымова. Он был все такой же круглолицый, прекрасно одетый. Поза его была вальяжной, руки лежали на столе, голова покоилась на высоком подголовнике. Только из ушных раковин редактора "Кипрского вестника" торчали два конца одной единственной деревянной палочки для поглощения восточной пищи.
Они не знали, что как только их «Джип» отъехал от ворот виллы, тихий голос прошептал в микрофон мобильного телефона: — Аркаша, тебе надо уходить. Тебя рассекретили.
Услышав это, Аркадий Харымов изменился в лице, сложил мобильник, и тихо сказал: — Все, бал окончен. Ты окончательно добился своего, нас расшифровали.
— Нас, или тебя? — уточнил Мареш. В этот момент он как раз ел суши, аккуратно обмакивая кусочки свежей рыбы, завернутой с креветками в водоросли, в соевый соус.
— Какая разница!? — отмахнулся Аркадий. — Нас тебя! Все-все, зря! Годы работы, и все псу под хвост! Сгорел, ты, парень.
В этот раз он обращался уже к самому себе. Харымов прикрыл лицо руками. Мареш, пристально взглянув на своего собеседника, отправил в рот последний кусочек японского блюда, потом взял одну деревянную палочку по другому, как нож, и со всей силы вогнал ее в ухо журналисту. Тот дернулся, руки его упали вниз, он захрипел, но Мареш успел заткнуть его рот горячей салфеткой, чуть подождал, и когда, спустя несколько секунд, тело обмякло, аккуратно запрокинул голову редактора назад. Потом он обошел стол, залез в карман Харымову, достал из него мобильник, ключи, записную книжку. Уже выйдя из ресторана, он достал сотовый, посмотрел на последний входящий номер, нажал кнопку вызова.
— Да, — ответил ему далекий голос.
— Вы только что говорили с моим посредником. Получилось так, что он навсегда выбыл из игры. Вы хотите подтвердить свой заказ?
Абонент не раздумывал ни секунды.
— Да, конечно.
— Тогда давайте обсудим все варианты…
ГЛАВА 24
Естественно, во главе следственной бригады приехал не кто иной, как Янгелос Папандреу. Увидев около бара знакомые все лица, он развел руками.
— Мы что, с вами будем так постоянно встречаться? На всех преступлениях этого острова?
— Да, кто его знает.
— Кого убили? — спросил Янгелос.
— Аркадия Харымова.
Следователь был поражен.
— Редактора "Кипрского курьера"? Это за что его?
Астафьев коротко рассказал о своих догадках по поводу «побочного» дохода журналиста. Грек, как ни странно, даже обрадовался.
— Если все это удастся доказать, то я смогу отправить в архив добрый десяток дел. Я пойду, посмотрю, как там все.
Вернулся он минут через пятнадцать. Судя по лицу, увиденное произвело на него должное впечатление.
— Да, это ужасно, — признался он. — Самое жутко, что он там как живой.
— Что-нибудь удалось накопать по тому, кто с ним сидел? — спросил Юрий.
— Как? Накопать? — старательно выговаривая звуки, спросил грек.
— Ну да, — подтвердил Юрий, — улики, приметы.
— Приметы есть, человека нет. С ним пришел…
— Человек невысокого роста, полноватый, с пышной шевелюрой и усами, — прервал его Юрий.
Последние слова Астафьева вызвали у Папандреу отрицательную реакцию.
— Нет-нет, невысокий, это да, но седой и с бородой.
— В очках?
— Да. Странно только то, что никто не видел, как он уходил.
Юрий качнул головой.
— Значит, это точно был он, тот самый киллер. Чижик. "Чижик, чижик, где ты был.."
Янгелос отошел по своим делам. Юрий же выбросил сигарету, хотел сказать Звереву, что пора ехать обратно, на виллу. Но тут он случайно поднял глава вверх, на окна редакции. Еще полчаса назад он видел в одном из них заплаканное лицо секретарши, но сейчас все три окна были плотно закрыты жалюзями. На душе у Юрия ворохнулось нехорошее предчувствие, он схватил за руку Ольгу, развернул ее к себе лицом.
— Иди в бар, вызови Янгелоса. Мы с Сашкой в редакцию, срочно!
Зверев его понял мгновенно. По лестнице на третий этаж они бежали через три ступеньки, и, Зверев значительно его обогнал. Около двери с приметной табличкой они остановились, вытащили оружие. Александр уже хотел открыть дверь, взялся за ручку, но Юрий его остановил.
— Погоди, сейчас Папандреу подойдет, тогда и войдем.
Минуты через две на этаже появился следователь, за ним шла Ольга и два полицейских. В это время Астафьев, приложив ухо к двери, напряженно вслушивался в тишину за ней. Когда он оторвался, то сделал жест Звереву, дескать, открывай. Но тот выполнить команду Юрия не смог. Дверь была заперта, и Астафьев понадеялся, что с другой стороны.