Слишком жаркий Кипр [СИ]
Шрифт:
"Значит он там!"
— Так, что делать будем? — спросил он словно бы сам себя. Александр в это время хмуро рассматривал саму преграду.
— Чистое дерево. Ни капли ДСП.
— Что, может, попробуем? — понял его Юрий.
— Да, только нужно сразу, чтобы одним ударом.
Папандреу не понимал, о чем идет речь. И только когда русские жестом показали, что им, грекам, надо отойти подальше, он заволновался. Но и он вытаращил глаза, когда Александр и Юрий разогнавшись, собственными плечами, как тараном, выломали входную дверь. Юрию, это, правда, стоило выбитого плечевого сустава, и он взвыл от боли, а вот грека едва не хватил инфаркт.
— Владельцы могут нам предъявить претензии, — бормотал он, с опаской входя вслед за русскими. Но тут же он забыл про свои смешные страхи. Из-за стола виднелись ноги лежащей на полу секретарши. Она лежала на спине, и даже сейчас, после смерти, на ее милом личике было написано выражение смущенного удивления. Большое пятно в районе сердца, и два пулевых ранений в лоб не очень красили ее. Юрий распахнул дверь в кабинет Харымова. Большой сейф, что стоял за креслом редактора, был распахнут и девственно пуст.
— То, что ему было надо, он забрал, — понял Юрий.
— Обрубил ниточки наш птенчик, — сделал вывод Зверев.
— Чижик, — поправил его Астафьев, — просто Чижик.
ГЛАВА 25
Из-за всех этих событий они вернулись на виллу в недовольном состоянии. Ольга по дороге снова начала цепляться к Астафьеву со своим обострившимся приступом ревности. Так что на порог дома они вступили с такими недовольными лицами, будто только что если не развелись, то точно похоронили какого-то дальнего родственника. Но долго переживать им не пришлось. Уже на крыльце их огорошили очередной неприятной новостью. Один из телохранителей поспешно выбежал к ним навстречу.
— Александр Викторович, — обратился он к Звереву. — у нас ЧП.
— Опять! Что еще такое?
— Привратник, не то застрелился, не то убили его.
Зверев выругался, и спросил: — Где он?
— У себя в сторожке, там его нашли. Тут свет погас в ванной, начали разбираться в щитке, ничего не понятно. Мы к нему, а он уже того… И пистолет рядом лежит.
— По нему с утра не было заметно, что он мечтал застрелиться, — припомнил Юрий.
— Пошли, — велел Александр и ему, и телохранителю. За ними, конечно, увязалась Ольга.
Они обогнули дом, потом прошли еще метров сто, и за очередной зеленой изгородью из кипарисов, увидели небольшой домик в сельском стиле: белые стены, красная черепица. Около дома стоял один из подчиненных Зверева. Тот было начал допрашивать его, кто заходил, кто не заходил в дом, снимал ли при этом обувь. Но Юрий только отмахнулся от этого.
— Ладно тебе, какие тут могут быть следы? Тут грязи вообще не должно быть в принципе, это тебе не Кривов и даже не Москва. Пошли.
Он сам двинулся первым. В крайней к двери комнате стояли несколько мониторов, контролирующих всю панораму вокруг дачи. Затем была кухня, с плитой, столом, и недопитой бутылкой водки. Рядом стояла тарелочка с вареной картошкой, в розетке — остатки соленых грибочков, судя по фактуре — опята. Юрий даже проглотил слюну. Грибы он любил до беспамятства.
"Николай Петрович после той рюмки с Олегом решил разрешить себе и больше", — понял Юрий.
Наконец в третьей комнате, спальне, они увидели и самого хозяина. Он лежал на старомодной деревянной кровати, лицом вверх. На виске виднелось пулевое отверстие, левая рука свисала вниз, и под ней, на полу, лежал небольшой револьвер. При взгляде на него у Юрия что-то колыхнулось в памяти.
— Слушай, Оль, а где тот револьвер, что ты отобрала у негров? — спросил он.
Та нахмурила брови, припоминая.
— В спальне. Я когда переодевалась, то выложила его, и забыла там. Кажется, на комоде он лежал. Прямо сверху. А потом не помню.
— Иди, проверь, там он, или нет.
Ольга убежала в сторону виллы, а Юрий продолжил свой осмотр. Он потрогал лоб умершего, скривился.
— Холодный уже, — сообщил он Звереву. — Давно его убили, несколько часов назад.
— Ты думаешь, его все же убили?
— Конечно. Это же видно.
— И где это видно?
— Ну, как где? Вот, обрати внимание: Николай Петрович не был левшой, а почему-то застрелился именно левой рукой. В такие моменты человек машинально берет оружие в «родную» руку.
— А почему ты знаешь, что он был правшой? — недоумевал Зверев.
— А ты сходи на кухню, и посмотри, как стоят столовые приборы.
Через две минуты вернувшийся в спальню Зверев подтвердил его догадку.
— Да, ты прав. Он был стопроцентный правша.
Тут запыхавшись, прибежала и Ольга.
— Револьвера нигде нет, — сообщила она. — Девки говорят, что его не брали.
— Значит, это точно твой револьвер. Плохо. Кто-то из наших соседей по коммунальной вилле пошел в разнос. Вот что я не пойму — почему привратник? Кому он мешал, что знал лишнего?
— Значит — знал, — весомо сказал Зверев. — Так просто людей не убивают.
Они вернулись в дом. Юрий сразу позвонил Папандреу, и обрадовал его новым русским трупом. После этого он попросил Зверева самому заняться встречей с полицией.
— Мне надо добить досье ваших сотрудников, — пояснил он.
— Ты думаешь, что еще возможны покушения? — насторожился Зверев. — Но Харымова уже нет.
Астафьев кивнул головой.
— Да, это верно. Я думаю, что киллер уже в курсе, что заказ сорвался. Но узнать, кто заказал Батова, это нужно. Мне кажется, что это кто-то из наших. Чтобы в дальнейшем не было ничего подобного.
— Да, это нужно, — согласился Зверев. — Дело надо довести до конца.
Ольгу, едва она появилась в особняке, сразу в оборот взяли женщины, они увели ее примерять наряды к русскому вечеру.
— И ты пойдешь на этот бал? — спросил Юрий ее напоследок. Та уже стояла на ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж. Самому ему сейчас хотелось только две вещи: разгадать все загадки этого чертова сообщества друзей, подруг, любовников и убийц, и лечь спать, хотя бы часов на двадцать.
— А как же, пойду! — как всегда в своем вздернутом тоне ответила Ольга. — По крайней мере, там точно будет один мой поклонник — Ахмад Шакир. Он настоящий мужчина, и я по нему как-то даже соскучилась.