Слишком жаркий Кипр [СИ]
Шрифт:
Из духовных развлечений был хор народной песни под управлением неувядаемой Старухиной, квартет струнных народных инструментов, и почему-то, джаз-банд. В дело они вступали по очереди, так что музыка дико перемешивалась в жуткую солянку. Это никого не шокировало, и народ с легкостью переходил от «Барыни» к вальсу и затем так же возвращался к «Калинке» Так что сытый, пьяный народ вовсю отрывался на полную катушку.
Кто еще, кроме Зверева, не получал особого удовольствия от этого роскошного вечера, так это Ольга. Она и представить себе не могла, что эта возможная измена Юрки так сильно ударит по ее самолюбию. Она уже выпила пару бокалов шампанского, и теперь искала повод хоть как-то поднять себе настроение. Но повод нашел ее сам. Кто-то мягко взял ее под локоток, и, обернувшись, Малиновская радостно вскрикнула.
— Ахмед! Как я рада вас видеть!
Ахмед Шакир просто расцвел в белозубой улыбке. За прошедшие полгода после их первого знакомства турецкий миллиардер мало изменился, пожалуй, что сильнее загорел. Его крупная голова с выразительными глазами, густые усы и благодушная улыбка были чертовски привлекательны. Может, прибавились благородные нити седины в шевелюре, но от этого он не старел, а словно матерел. Он поцеловал руку Малиновской у запястья, и довольно промурлыкал: — Ольга! Вы не представляете, как часто я вспоминал вас за это время. Вы для меня, как все время ускользающий, просто прекрасный мираж. Вы даже снились мне, и не раз.
Ольга зардела от удовольствия. Как раз прозвучали первые звуки аргентинского танго.
— Тур танца для вас, — предложил Шакир. И Ольга согласно кивнула головой.
В это самое время Мареш принес к раздаточному окну поднос с грязными бокалами. Там его уже ждала смена, поднос с чистыми бокалами. Само шампанское наливал в пирамиду из бокалов специально приглашенный корифей этого вида искусства. Мареш остановился, чтобы чуть передохнул. Он уже пару раз видел свою жертву, но видел и то, что его в этот раз пасут очень плотно. Его нервировал седоватый телохранитель с цепким взглядом готовой к прыжку кошки. Иногда ему приходила в голову мысль отказаться от этого дела, слишком оно было рискованным. Но, три миллиона долларов, которые пообещал ему заказчик, могли обеспечить его на всю оставшуюся жизнь.
"И я уже никогда не переступлю порог казино", — в очередной раз дал себе слово Мареш. Его просто охватывала ярость при воспоминании, как он в апреле этого года спустил в Монте-Карло все свои сбережения за последние три года. А виноват был, как он сам считал, вор Аркаша Саратовский в той самой, Саратовской тюрьме, в восемьдесят пятом году. Тогда Аркаша еще не был вором в законе, просто набирающим авторитет уголовником. Но именно Аркаша обучил лопоухого чеха игре в очко и буру, и, вопреки всем инструкциям, Мареш настолько увлекся игрой, что опомнился, когда проиграл все, что мог, вплоть до жизни начальника тюрьмы. Это хорошо ложилось в разработанную для него легенду, и руководство было им довольно. За разработку тех воров в законе он получил от российского МВД даже именное оружие, но никто не знал, какой пожар проснулся в голове этого скромного паренька из братской Чехии. С тех пор уже двадцать лет он не мог выбраться из цепких силков азарта. Все его многочисленные киллерские гонорары, весь небольшой доход от аптеки неизбежно проваливались в жерло этого игрового молоха.
Скучно было и Астафьеву. Он все перебирал личные дела работников Батова, и, как полагается, только в последней папке он нашел что-то похожее на истину. Прочитав только первые строчки этого личного дела, он вскочил на ноги, дочитал все до конца, и, потом, торопливо разбросав на столике все другие бумаги, нашел то, что ему было нужно. Это была биография покойного редактора "Кипрского курьера". Положив две бумаги рядом, он сравнил их, и радостно улыбнулся.
— Есть! Ай да Юрка, ай да сукин сын!
Мареш делал очередной круг вокруг будущей жертвы. Тот разговаривал с Ахмадом Шакиром и Оппенгеймером. О чем они говорили, Мареш не слышал, да и чеху было это не важно. Он все прикидывал, что он может сделать: выстрелить, ударить стилетом, или все же пустить в ход яд. На руку под подносом было накинуто белое полотенце, и сейчас Мареш держал в пальцах ту самую авторучку с ядовитым пером. Но он никак не мог прицелиться, вокруг беседующих сновали люди, тут еще начались танцы, и между ними снова возник беспрерывный поток людей.
У чеха возникла идея подняться вверх, на один из балкончиков, окружавших зал. Но, рассмотрев серьезные лица атлетически сложенных людей, заполонивших эти балконы, он тут же отказался от этой идеи.
В это время Астафьев пытался дозвониться до Зверева, но это ему не удавалось. Александр настолько нервничал перед этим балом, что отключил у мобильника звук, и забыл его включить на вибрацию.
— Да, что такое!? — не мог понять Юрий. — Куда он там провалился!?
Наконец он решился. Накинув поверх пистолетной сбруи свою неизменную ветровку, он выскочил из дому, на ходу бросив Мишке: — Остаешься за старшего, Юдин.
— Слушаюсь, шеф!
В будочке вахтеров сидели оставшиеся в наличии охранники. Их было всего три человека.
— Так, хороший водитель среди вас есть? — спросил он.
Троица переглянулась, и двое дружно ткнули пальцем в третьего.
— Вон, Вовка у нас ас по этому делу.
— Заводи самую быструю тачку, срочно едем в Никосию, на бал.
— Но у нас другой приказ…
— Приказ другой, но дело срочное. Касается жизни вашего шефа. Быстро выводи свою тачку!
Тон его при этом был таким, что никто уже и слова не сказал. Из всех машин водитель выбрал самую быструю — БМВ.
Уже на ходу Юрий снова пробовал связаться со Зверевым, и с тем же нулевым успехом.
— Куда девался ваш шеф? Никак не могу до него дозвониться, — недовольно спросил Юрий. Водитель пожал плечами, а Астафьеву пришла в голову другая мысль. Он набрал номер Ольги. Минут десять результат был тот же самый, и он решил, что ему не повезет и тут. За них сыграл его величество случай. В самый разгар очередного танца с Шакиром, Малиновская вдруг почувствовала, что у нее в организме явно пошли какие-то неполадки. Еле отделавшись от назойливого турка, она прошла в туалет, и убедилась, что предчувствие ее не обмануло. Проклятые критические дни настигли ее как раз в то самое время, когда она уже почти решилась изменить мужу с этим роскошным миллиардером. Ольга так задумалась над этим коварным парадоксом природы, что еле расслышала назойливый звук Кумпарситы, шедший из ее миниатюрной сумочки. Она не сразу сообразила, что это играет ее собственный мобильник. Юрий уже хотел отключиться, но потом он все же услышал голос Малиновской.
— Да, и что тебе теперь надо?
Говоря это, Ольга рассматривала себя в большом зеркале ресторанного туалета.
— Хочешь, я угадаю с одного раза, кто тебе слил информацию про нас с Юлькой? — спросил Юрий.
— Так все-таки информацию?! — взвилась Ольга.
— Ты как хочешь это назови, но сказала тебе про это Воскресенская.
Он слышал, как жена хмыкнула.
— Ну, и что это меняет? — не поняла она.
— Многое. Именно Инна Воскресенская заказала нашего дорого Олежека чешскому киллеру Марешу Чижеку.