Слишком живые звёзды 2
Шрифт:
Борясь с кашлем, Женя подошёл к девочке и молча схватил её, уместив на своих руках. Прижал к себе и не замечал того, как она бьёт его и кусает шею, требуя и требуя её отпустить. Но дым подействовал мгновенно. Уже через несколько секунд девочка успокоилась и мирно сидела на руках, пока её спаситель с чертовски медленной скоростью выходил из квартиры. Женя никуда не спешил, его движения были пропитаны уверенностью в том, что ничего плохого не произойдёт. Карие глаза оставались невозмутимыми, хоть кровь кипела адреналином. Воздух вокруг накалялся, но рассудок при этом сквозил холодом, будто решал какую-то сложную задачу. И решением управляли именно
Но у самого выхода из квартиры он остановился. Тело замерло. Ноги подогнулись. Глаза округлились. Они уставились на зеркало в ванной, что находилось над самой раковиной.
Сквозь пелену огня отражение показывало высокого, раздетого по пояс мужчину, чья кожа блестела от пота. Руки обнимали маленького ребёнка, слабо держащегося за шею. Вены на предплечьях прорывались сквозь кожу натянутыми верёвками, и казалось, будто из них сейчас хлынет кровь, да таким фонтаном, что зальёт собой всё вокруг!
Но она тут же похолодела, когда Женя увидел, кто стоит позади него.
Из-за макушки проглядывали два красных глаза, ярко сияющих на фоне огня. В этих глазах пряталась алая звезда, но сейчас её свет приумножился в сотни, тысячи раз. Фигура существа напоминала человеческую, но её контуры постоянно менялись, будто состояли из дыма. Голова (или то, что должно быть головой) тонула во тьме, но вот глаза… от них невозможно было отвести взгляд. Каждая мышца начала расслабляться, руки, держащие девочку, опускали её, а с трудом втягивающийся воздух теперь не проникал в лёгкие. Но и пусть. Настало время отдыха, мы слишком устали. Борьба бесполезна, всех ждёт один конец. Так что расслабься и подумай о чём-нибудь хорошем, пока…
У меня появился ты.
Женя дёрнулся, но чёрные пальцы нежно легли на его плечи, заставив успокоиться. Ноги перестали подчиняться, колени ударились об пол, девочка выпала из рук. Она сделала пару шажочков и так же упала, сразу заснув. А Женя продолжал смотреть в зеркало, на своё полуприкрытое футболкой лицо, на тёмную фигуру с сочащимися кровью глазами, когда выход из квартиры был от него всего в двух метрах.
С тобой я чувствую себя женщиной.
Что-то ударило по груди. Изнутри. С невероятной силой.
Красивая песня…
Дышать стало тяжелее, воздух проваливался в лёгкие, не выходя наружу.
Нужно это прекратить, Жень. Пожалуйста, перестань, потому что я не могу. Я…не могу.
Нужно это прекратить.
Он подогнул одну ногу и встал на колено, но тут же почувствовал, как пальцы существа впились в плечи. И они были более чем реальны – когда когти вонзились в кожу, из неё потекла кровь, почти не ощущаемая в такой жаре.
Теперь ты мой мужчина. Ты мой мужчина, так что вставай и выходи из этого пекла! Не дай ему взять верх! Потому что я люблю тебя! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!
Женя рванул вверх и схватил девочку за волосы, после чего прижал к себе и побежал к двери. Чувствуя, как чужие когти царапают спину, он проскочил дверной проём и двинулся вниз,
И когда он выбежал из подъезда, Алексей Царёв перестал улыбаться. Он достал блокнот и острыми буквами вывел одно слово.
Евгений
Катя тут же подбежала к Жене, вся в слезах, с чудом не сорванным голосом. И она бы зарядила ему мощнейшую пощёчину и заорала так, что сотрясся бы весь мир, если б Женя не отдал ей девочку, а сам рухнул на асфальт, не в силах подняться.
Тогда гнев Кати мигом укротился и полностью исчез. Его место занял страх, и страх ужасный.
Она опустила девочку и ахнула, когда увидела на спине Жени три глубоких пореза, растянувшихся от плеч к пояснице. Будто какой-то дикий зверь оставил на его коже свой след, и теперь по ней стекали не струйки, а целые водопады крови, вынося наружу жизнь. Девочка сразу побежала к маме – сгоревшему, теперь уже чёрному трупу, – но Кате было плевать на это. Перед ней умирал Женя – вот, что сейчас действительно важно.
Она упала рядом с ним на колени и сняла с головы футболку, чувствуя, какой жар исходит от его тела. Кожа блестела от выделившегося пота и растекающейся крови, яркость которой подчёркивали солнечные лучи.
– Жень! Женя, вставай! Пожалуйста, прошу тебя, поднимись! – Катя давилась собственными всхлипами, её голос тонул в слезах, но она всё равно просила Женю подняться, боясь прикоснуться к ранам. При каждом вдохе спина поднималась, а порезы на неё раскрывались подобно раззявленным ртам, и выплёвывали кровь, что стекала на горячий асфальт. – Женя, вставай! Не смей умирать! Не смей умирать здесь, передо мной! Не бросай меня!
Он подогнул руку, опёрся на неё и попытался подняться, но в эту же секунду упал обратно, ударившись носом об асфальт. В одно мгновение Женя ощутил, как по окрашенному копотью лицу потекла кровь и как дрожащие руки скользнули под мышками и начали тянуть его вверх, вытаскивая из лап смерти. Он слышал, как Катя стонала, пока поднимала его на ноги. Слышал её последующие крики и видел блики лучей в крупных слезах. Мир становился всё менее реальным, из полноценной картины он превращался в бледный эскиз. Женя понимал, что скоро потеряет сознание, а потому собрал последние силы и включил мозг – сейчас пусть инстинкты отдыхают, нам нужен разум.
– Где девочка?
Катя замерла, уставившись на покрытое копотью лицо: совсем немного в нижней половине, и черным черно на линии глаз. Их белки стали красными, нездоровыми, но даже так радужки не теряли своей красоты, отражаясь золотом от ясного солнца. И именно тогда Катя подумала, что никогда не разлюбит эти карие глаза.
– Где она? Ты её отпустила?
Не дождавшись ответа, Женя повернулся и увидел то, что растрогало бы любого. На неприкрытых шортиками коленках сидела маленькая девочка с косичками тёмных волос, свисающих по бокам. Её лицо исказил плач, а сама она склонилась над горелыми останками своей матери, аромат которых всё ещё плавал в воздухе. Пухленькие пальчики проходили по тому месиву, что должно было быть лицом, но на его месте осталась лишь непонятная каша. По всей улице проносился дикий вой ребёнка, на чьих глазах жестоко убили родную мать. Услышав такой вой, любой человек сойдёт с ума, но у Жени не осталось сил, чтобы чувствовать страх, а Катя, казалось, успела сойти с ума ещё тогда, когда каждую секунду стояла в ожидании открытия подъездной двери.