Слишком живые звёзды
Шрифт:
– Ага, под него. Главное, чтобы запись была нормальной, и колонки не были забиты дерьмом.
– Егор! – Она резко дёрнула его за рукав.
– Да ничего, – Виктор Степанович лениво махнул рукой и, пересилив себя, посмотрел в глаза Егору. – Ну, раз всё по плану, я тогда пойду. Хорошо?
Вопрос был странным, потому что самым главным из всей этой троицы был именно он, но Егор, хоть и после небольшой паузы, ответил:
– Конечно. Только проследите, пожалуйста, чтобы всё не пошло наперекосяк. Как это обычно бывает.
Он кивнул и тут же покинул комнатку. Звук его шагов – слегка медлительных, со своим
Егор повернулся к Вике и, всё ещё держа её за талию, спросил:
– Тебе он не кажется странным?
– Слегка. Он кажется забавным, хотя ему это, похоже, не нравится. – Изумруды зелени в её глазах отражали проникающий со сцены свет, и взгляд её, полностью обращённый к Егору, мгновенно вспыхнул ярким пламенем. – Зато я точно знаю, что МНЕ нравится.
– Вик. – Он положил руку её на плечо и нежно его сжал, медленно и любя. Так, как умеет делать только он. – Сейчас на сцене будет выступать лучшая в мире пара, и я уверен, даже певцы большой эстрады кончат, услышав, как мы поём. Но я не очень-то хочу, чтобы у главного солиста из-под джинсов выступала сырокопчёная колбаска. Я тебя с радостью оприходую после концерта, будь уверена, но сейчас не надо будить моего дружка.
– Да он и не засыпал. – Она обхватила его чуть напрягшийся член и почувствовала, как он мгновенно стал твёрже под её рукой.
Егор накрыл её ладонь своей и с явной неохотой убрал подальше от пробудившегося вулкана.
– Не надо, Вик. А то вместо концерта я буду требовать грёбаные салфетки.
Она рассмеялась, как он и ожидал. Вика в первую очередь цепляла тем, что была легка на подъём и имела просто отличное чувство юмора. Внешность, характер, интеллект, привычки – всё это, несомненно, важно, но что производит хорошее первое впечатление и нередко помогает в обычной повседневной жизни, так это умение хорошо шутить и замечать что-то забавное в, казалось бы, обыденных вещах. И нет лучшего бальзама, чем тот, что наносится на сердце мужчины, когда он слышит смех и видит улыбку девушки после своей шутки.
Кто-то скажет: «Мужское самолюбие?» Я отвечу, что, возможно, это оно. Но если кто-то спросит: «Чувство юмора у девушки?», я отвечу: «Обязательно!»
Весь ресторан заполнил мелодичный голос мужчины, объявляющего горе-исполнителей и те песни, что они будут петь (или пытаться петь). Без всякого интереса, но с ласкающим уши тембром и тоном голоса, мужчина произнёс в микрофон:
– Дамы и господа, собравшиеся этим вечером в нашем любимом ресторане «У Жоры». Да, какой раз я уже говорю, что можно было бы выбрать название и получше, но теперь, когда основатель этого заведения уже давно покоится на небесах, мы без зазрения совести можем сказать, что вы здесь заказываете только райскую еду! – Мужчина широко улыбнулся, демонстрируя всем посетителям идеальные белые зубы. – Но помимо райской еды у нас ещё есть юные таланты, которые – кто знает? – в будущем могут стать…
– Долго он будет трещать? – спросила Вика, наполовину стоящая в полутьме за кулисами.
– Да хрен его знает. Он обычно любит языком поработать.
Она посмотрела Егору в глаза и не смогла сдержать улыбки, образовавшей небольшие ямочки на её щёчках.
– Прямо как ты.
Он заулыбался и легонько шлёпнул её по ягодице, скрывавшейся под подолом платья. Склонил голову, чтобы сказать ей на ухо, что её язык с его просто не сравнится, но тут мощный голос сотряс их барабанные перепонки:
– …на этих ребят, эту пару! Встречайте! Егор Верёвкин и его верная спутница – Виктория Краева!
– Погнали. – Юный кавалер обнял свою даму за талию, и они вместе направились навстречу свету, выходя из мрака; навстречу слабым аплодисментам, быстро затухающим на фоне бешеных ударов сердец; навстречу крохотной сцене и Великим мечтам, что начинаются с маленьких шажков.
Они ещё секунду пробыли в тени и вышли на свет.
Глава 2
Герои
I’ve got a hero living in me
“Hero”, Skillet
Они уже не первый раз выступали на этой сцене. Те же поскрипывающие досочки, та же неработающая разбитая лампа одного из прожекторов и те же незаинтересованные лица, изредка отрывающиеся от своих тарелок. Все поглощены своими проблемами. У молодой девушки, сидящей за самым неприметным столом, неделю назад случился выкидыш. А ещё за неделю до этого её молодой любовник поимел совесть смыться, предварительно поимев её ещё раз.
Зрелый мужчина, прислонившийся лбом к недопитой кружке пива и в волосах которого слишком рано стала просвечиваться седина, вновь и вновь прокручивал в голове тот момент, когда к нему в кабинет без стука зашла секретарша и сказала, что его сын умер. Сбила чёртова машина.
Смеющиеся за большим столом женщины, которые в кое-то веки смогли оставить детишек с их отцами и теперь могут отдохнуть в кругу своих школьных подруг. Каждая из них сейчас счастлива, и улыбки сияют на их лицах. Но и на их пути – на пути каждой индивидуально – встанут такие трудности, которые покажутся самыми страшным, самым ужасным испытанием в их жизни, что лучше и не пытаться преодолеть. Но если они пересилят ту боль и найдут в себе силы идти вперёд, то дальше – насколько дальше, никто не знает – их обязательно, да, обязательно! – встретит сияние, освещающее их дальнейший путь. И как они будут счастливы, чувствуя, как этот яркий свет счастья своими лучами согревает их кожу. Как они – люди, преодолевшие тьму на пути к свету – будут улыбаться, понимая, что заслужили отдых после столь тяжёлой работы. Физической, моральной, интеллектуальной или душевной – неважно. Важно то, что эти люди смогли найти в себе силы и стать героями для самих себя.
Героями…
Ни Егор, ни Вика не знали о проблемах посетителей ресторана; они сохранялись в головах своих хозяев, будучи прочно запертыми за стальными дверями разума. Но сейчас, когда их силуэты появляются на крохотной сцене, они, сами того не подозревая, скоро станут колоссальным источником вдохновения для каждого, сидящего сейчас в зале ресторана. Когда голоса Егора и Вики слились в унисон, а фраза «Iнакрыла сознание всех посетителей, у каждого из них что-то мелькнуло в голове – какой-то образ, расплывчатый и непонятный, но почему-то безумно знакомый. Это был образ их героя. И лишь единицы, выйдя из ресторана в поток ночи, поняли, что этот образ – это они сами.