Сливово-лиловый
Шрифт:
Я улыбаюсь при этой мысли и задаюсь вопросом, явился ли бы Роберт на собеседования в джинсах и футболке. Это, вероятнее всего, выбило бы кандидаток из зоны комфорта — именно то, что непременно понравилось бы ему.
— Роберт выслушал это и сказал мне спросить у тебя, прежде чем начать искать кого-то еще. Ты — абсолютно квалифицирована и именно то, что нам нужно.
— Ничего себе, — отвечаю я, — это неожиданно. Чувствую себя польщенной.
— Я знаю Роберта очень давно, еще с его первого семестра. Я видел, как многие женщины приходят и уходят, Аллегра, но с тобой он залип. Он очень серьезно относится к тебе. И если ты
— Я очень серьезно отношусь к Роберту, — говорю я, сглатывая.
Это предложение заманчиво. А то, что Арне сказал о Роберте…
— Тебе нужно время на раздумья? — спрашивает Арне и я нахмуриваюсь. Нужно ли мне время, чтобы подумать? На самом деле, нет. В голову приходят слова Роберта: «Я должна доверять ему. Он желает лучшего для меня. Он хочет, чтобы я была счастлива». Я быстро прокручиваю преимущества и недостатки в голове. Преимущества значительно перевешивают. Это шаг вверх по карьерной лестнице — и этот шаг давно назрел.
— Нет, я не нуждаюсь в этом. Я буду у вас с 1 января.
— Боже, Аллегра, камень падает с моего сердца! Я так рад. Иди сюда, позволь мне обнять тебя! — Арне вскакивает и обходит стол. — Это большое облегчение и абсолютная находка для нашей команды. Добро пожаловать!
Он сжимает меня в объятьях и целует в обе щеки. Я улыбаюсь и тоже радуюсь. Я чувствую себя даже лучше, чем еще полчаса назад. Арне подходит к двери и распахивает ее.
— Роберт! Ты можешь забрать свою начальницу, — кричит он, и я слышу, как смеются дамы на ресепшене.
Дверь в кабинет Роберта открывается, и он подходит ко мне, держа в руке лист бумаги.
— Она сказала «да»? — спрашивает он Арне, и тот кивает.
— Фантастика! — улыбается Роберт и целует меня. — Добро пожаловать.
— Спасибо, — говорю я, прижимаясь к нему.
— В любое время, дорогая. Мне нужна подпись здесь, пожалуйста, — говорит он, держа лист передо мной.
— Что это? — спрашиваю я, пытаясь прочитать написанное.
— Я напечатал заявление об увольнении для тебя. Я — выдающийся, дальновидный, вдумчивый помощник исполнительного помощника, — усмехается он, размахивая листком.
Арне смеется и удаляется в свой кабинет. Роберт ведет меня к себе, и я сажусь, читаю написанное им письмо.
— Ух ты, — говорю я, дочитав и опустив заявление, — твой план сработал, а?
— Сработал. Тебе просто осталось подписать.
Роберт протягивает мне ручку, и я подписываю свое заявление об увольнении.
— Аллегра, я хочу, чтобы ты знала, что ни я, ни Арне не рассердились бы, если бы ты отказалась. Когда-то ты рассказывала, что больше не очень счастлива на работе. Из-за рутинности, ты помнишь? — Я киваю, и Роберт продолжает: — Когда Арне рассказал мне о своей проблеме, я сразу подумал о тебе, это именно то, что ты хочешь делать. Арне с самого начала загорелся этой идеей, которая фактически более или менее спонтанно выскользнула у меня. После подробного обсуждения этой мысли с Арне я хотел, чтобы ты прислушалась к своей интуиции, когда он сделает тебе предложение, я хотел, чтобы ты могла среагировать спонтанно и без предвзятости. Вот почему я ничего не рассказал. Ты злишься на это?
— Нет.
Я качаю головой и улыбаюсь ему. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится эта идея.
—
— Да, конечно. Я рада, что ты видишь это таким образом. Иначе я бы и не хотела.
— Я знаю. Но…
— Есть «но»? Уххх, это звучит опасно… — улыбаюсь я, беря его руку через стол и сжимая ее.
— Да, есть. Тот факт, что здесь мы официально считаемся «нормальной парой», не означает, что ты можешь беззастенчиво садится мне на шею. Уважительное отношение — этот постулат непоколебим, как дома, так и здесь. Не то, чтобы я поверил, что ты забудешь об уважении — это не в твоей природе — но я лучше упомяну об этом еще раз. К тому же здесь я для тебя, как и везде, «Роберт». Не «Робби», не «милый», не «сокровище». Роберт. Без исключений. Понятно?
— Да, конечно. Могу я тебя кое о чем попросить?
— Конечно. Выкладывай.
— Я прошу тебя также обращаться ко мне моим полным именем. В рабочее время.
— Чтобы не вызывать зависть и проблемы среди коллег, верно?
— Не обязательно, но все может быть.
— Хорошо. Простишь ли ты мне парочку оговорок по началу? — усмехается он, и я киваю, улыбаясь. — Прекрасно. Теперь я отвезу тебя на работу, ты подашь заявление, завтра подпишешь необходимые документы, освободишь свой стол и будешь, с учетом оставшегося отпуска и сверхурочных, свободна до 2 января. Завидно… А так, как уже поздно, на сегодня мы избавлены от присутствия Марека. Остался только один день нашего вынужденного общения.
Марек… о, боже! Теперь Марек — прошлое. Здесь, в «Фишер и Грау», где работает Роберт, его не будет. Ни утром, ни днем, ни в любое другое время. Кроме того, Роберт прав: я закончила. У меня еще есть сто двадцать сверхурочных часов, две недели планового отпуска в декабре и еще несколько дней остаточного отпуска — этого достаточно, чтобы уже не выходить на работу с этого момента. Я встаю со стула и не могу поверить в то, что со мной сейчас происходит.
— С тобой все в порядке, моя красавица? — спрашивает он и смотрит на меня с такой любовью, что мне аж больно.
— Да, — говорю я, разглядывая его через стол. Сегодня у него на лице трехдневная щетина, он одет в серую толстовку и неизбежные джинсы. Я вижу, как он счастлив. Потому что я важна для него, потому что ему нравится быть рядом со мной, потому что он убежден, что я буду счастлива здесь.
— Ты любишь меня, — тихо говорю я, ловя его взгляд.
Он улыбается, и морщинки в уголках глаз углубляются.
— Да. Люблю.
***
Увольнение, расторжение контракта и подписание нового трудового договора проходят гладко и быстро. В пятницу я освобождаю свой стол и прощаюсь с коллегами. В субботу утром я везу маму, которая проводит декабрь в Ла Гомере, как каждый год, в аэропорт. По дороге я рассказываю о своей новой работе. С одной стороны, она рада, что я поднялась по карьерной лестнице, с другой, у нее есть сомнения, что мы с Робертом не очень хорошо сработаемся.