Слияние
Шрифт:
Шнайдер разозлился не на шутку. Сняв с плеча АК-47. он стал палить одиночными в землю, желая попасть в ногу монолитовцу. Однако каким-то чудом сектант уворачивался от пуль. Он медленно приближался к Шнайдеру, поскольку не боялся, что Шнайдер его убьёт. На звуки выстрелов из бара выбежали сталкеры.
— Братцы, монолитовец! Он Прожектора убил! Огонь!
Как громко ни кричал Шнайдер, звук выстрелов, по меньшей мере, из двадцати автоматов и винтовок заглушал его голос. Монолитовец рухнул, изрешечённый пулями. Наконец сталкеры, заметив, что Шнайдер размахивает руками, прекратили стрельбу.
— Идиоты, кретины! Вы же его убили.
— Правильно, нашпиговали свинцом, негодяя. Будет знать, как к нам шастать и друзей убивать.
И только когда Шнайдер объяснил им, не забывая обильно поливать свою речь соусом из отборных матных слов, что монолитовец здесь делает, сталкеры осознали свою ошибку. они сделали смерти Сокола, Шизы и Прожектора напрасными.
Невероятно, но факт! Кто-то (или что-то) оберегло монолитовца от смерти. В его тело вошло двадцать семь пуль, но ни одна из них не задела жизненно-важный орган настолько, чтобы можно было констатировать летальный исход.
Сталкеры аккуратно перенесли монолитовца к Сидоровичу. Через неделю сектант всё же преставился. Единственное, что было хорошо, Сидорович узнал от него всё, что хотел. А это значит, что друзья Шнайдера погибли отчасти не зря.
ГЛАВА 3 СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ
Шнайдер нехотя открыл глаза. Он выспался не до конца, но раз уж проснулся, то уже снова не заснёт.
Странный сон. К чему бы он?
Шнайдер не считал его вещим, он всё-таки отражал события годовой давности, но определённо он был не случаен.
— Груздь, — позвал Шнайдер, отложив разгадку смысла сна на потом. — Груздь, ты не спишь?
Тишина.
— Эй, Груздь, ты меня слышишь?
И снова ответом была тишина. Шнайдер заподозрил неладное. Хотя, может у человека просто очень крепкий сон? "Как бы там ни было, надо бы в этом удостовериться", — подумал Шнайдер.
Неожиданно перед его лицом возникла морда Тура. Псевдопёс лизнул хозяина в щёку и тяжело задышал, высунув свой язык далеко вперёд. Шнайдер вытер слюни рукавом. Он уже не боялся неблагоприятного воздействия слюны Тура на свою кожу, потому как его не было. Поначалу опасения были, но вскоре стало понятно, что ничего страшного в этом нет. Кожа никакими болячками и волдырями не покрылась.
Шнайдер заметил, что морда Тура была вся в крови. Ну, естественно, сталкер сразу же смекнул, что пёс поймал кого-нибудь и благополучно съел. Вот ведь ненасытное животное! Вечером слопал целого человека, а наутро опять голодный. Но это и неудивительно. Псевдопсы, все без исключения, славились неутолимым голодом.
Шнайдер приподнялся на локте и посмотрел на то место, где по идее должен был лежать Груздь. Собственно там он и лежал. Значит, опасения были напрасными, всё в порядке! Шнайдер снова лёг на спину и закрыл глаза. Может всё-таки удастся ещё покемарить. Вряд ли, но вдруг.
Так!
Стоп!
Что-то не так!
А что?
Груздь?
Да-да, причина была именно в нём.
Он, кажется, не дышал. А может, показалось.
Шнайдер вскочил на ноги. Когда он подошёл к Груздю, тошнота подступила к его рту. Голова сталкера уже не составляла с его телом единого организма. Она лежала сантиметрах в двадцати от того места, где ей положено было находиться. К горлу сталкера подступила тошнота. Ещё бы чуть-чуть и его вырвало.
— ТУР!!! — взревел Шнайдер.
Псевдопёс медленно подошёл и с виноватым видом посмотрел на хозяина. Таким тоном Шнайдер разговаривал с ним лишь единожды, но и этого хватило, чтобы понять, что ничего хорошего ожидать не придётся.
— Тур, зачем ты это сделал? — спросил Шнайдер, но уже менее грозно.
Многие знают, что больше всего пугает не дикий ор, а именно холодный, до боли спокойный голос. Так делают многие учителя, пытаясь достучаться до нерадивых учеников, или начальники в разговоре со своими подчинёнными.
Тур отвёл взгляд от Шнайдера и склонил голову.
— Зачем ты это сделал? — повторил вопрос сталкер, не ожидая, конечно же, получить на него ответ.
Шнайдер некоторое время пристально смотрел на пса, а затем перевёл взгляд на Груздя.
И тут он вдруг понял, что Тур не виновен. Псевдопёс крайне редко оставлял хотя бы маленький кусочек от своей жертвы, а тут всего лишь голова была отделена от тела. На Тура это совсем не похоже.
Шнайдер подошёл поближе к трупу и увидел, что шея у него как будто была обожжена кислотой. Видно поэтому голова отошла от тела. Но кто и как это мог сделать.
В мозгу промелькнула сцена того, как Груздь вводил себе в шею какую-то эмульсию из шприца. С девяносто девяти процентной вероятностью Шнайдер мог сказать, что именно эта консистенция послужила причиной смерти сталкера.
Алексей поднял с земли тот самый шприц. Вырвав из него поршень, он поднёс колпачок к носу.
Вот теперь его натурально вырвало. Он долго блевал в бочку тем, чем насытился вчера вечером и ещё продолжал, когда содержание его желудка было истощено, что было вдвойне неприятно.
Ужасный запах исходил от этого шприца. Что за вещество было в нём, Шнайдер понятия не имел, но точно знал, что это яд, притом очень сильный. Если бы Алексей вдохнул сильней, вполне вероятно, что и он бы откинул копыта.
Груздь говорил, что покупал лекарство от астмы в барах. Значит, либо шприц с ядом попал в коробку по ошибке, либо кто-то подложил его специально. Скорее всего, второе.
В любом случае, заниматься расследованием смерти Груздя не входило в планы Шнайдера. Детектив из него, как и медик — никудышный.