Слизняк и его раковина
Шрифт:
– Да, но я испугался, что тебе плохо…
– Но ты меня не послушал, - Малфой отказывался принимать его оправдания.
– Пусть будет по-твоему.
Одной рукой он крепко вцепился в запястье Рабастана. Другой - вытащил из кармана бронзовый ключ на цепочке и сжал в ладони.
Глава тридцать пятая. Рабастан.
То, что в этом доме давно никто не бывал, было понятно сразу же. По пыли, скопившейся на всех поверхностях, по застоявшемуся воздуху, по отсыревшим, слежавшимся
Малфою было наплевать на свежесть белья. Небрежное «Scourgify», взмах палочки - и сойдёт.
Он расстегнул и сбросил на пол мантию, а потом довольно сильно толкнул Рабастана к кровати. Тот, не удержавшись, упал на простыни, спиной вперёд.
Люциус тут же шагнул следом. Навалился сверху, упираясь коленом между разведённых бёдер Рабастана, и, горячо дыша в висок, принялся торопливо освобождать его от одежды.
Лестрейндж не сопротивлялся. Молча позволял расстёгивать пуговицы, послушно вытягивал руки из рукавов и приподнимал бёдра, чтобы Люциус мог стащить с него брюки.
Происходящее казалось ему нелепой и злой насмешкой. Дьябло, он же целый год мечтал о том, чтобы оказаться в постели с Люком! А теперь он не испытывал ни страсти, ни нежности, только всё возрастающую неловкость. Да и возбуждение Малфоя, он ясно это понимал, имело под собой причины, весьма далёкие от нежных чувств. Ярость. Страх. Боль. Ненависть… Совсем не те чувства, с которыми можно отправиться в постель к дорогой супруге. А вот бывший любовник - совсем другое дело.
Вполне объяснимо, только лучше от этого не становится.
Он даже почувствовал что-то, похожее на облегчение, когда Малфой, быстро раздевшись, перевернул его на живот. По крайней мере, можно было спрятать лицо в простынях, а не демонстрировать свою растерянность так откровенно.
Холодные, наспех облизанные пальцы раздвинули его ягодицы и попытались проникнуть внутрь. Это было делом непростым и, честно сказать, неприятным. После столь долгого перерыва ничего, кроме тянущей боли, Рабастан не испытывал. Но всё же пытался найти подходящую позу, ёрзал по кровати, приподнимал зад…
Однако такой подготовки было совершенно недостаточно. Напряжённые мышцы никак не желали расслабляться. И, когда Люциус попытался войти в него, прямо так, насухо, он глухо взвыл:
– Малфой, с-сука!.. Больно же…
– Ничего, потерпишь, - сквозь зубы отозвался Люциус.
– Ты ведь сам этого хотел.
И тут же, вопреки собственным словам, он отодвинулся и встал с кровати. Отошёл к комоду у стены, принялся выдвигать его ящики. В третьем по счёту обнаружилась круглая баночка, Люциус открыл её и недоверчиво понюхал.
– Тебе повезло, - сухо сказал он.
– Тут крема ещё полбанки.
…Крем
Но необходимо было признать - Люциус Малфой больше не нежный мальчик Люк. Вероятно, того мальчика уже попросту не существует.
Он всё же получил смазанный поцелуй в плечо прежде, чем Люциус скатился с него и растянулся рядом на кровати. Рабастан осторожно повернулся на бок, негромко зашипев…
– Ну что, выплеснул эмоции? Осторожней нельзя было?
– Прости. Погорячился. Залечить?
– глядя в потолок, спросил Люциус.
Рабастан, подумав, согласился:
– Давай. Мне так не изогнуться.
Люциус кивнул. Сполз с постели, разыскал в куче одежды свою палочку. Прежде, чем исцелить Рабастану пострадавшую часть тела, он использовал очищающее заклинание - для него и для себя.
А после поинтересовался, опять укладываясь на спину рядом с Рабастаном:
– Минет хочешь? Я тебе должен ещё с прошлого раза.
Предложение, бесспорно, было заманчивым. Рабастан зажмурился и облизнул губы… Но, подумав, отказался:
– Давай не будем считать, кто кому должен.
– Как пожелаешь. Тогда одевайся и уходи, - велел Малфой, отворачиваясь.
– Угу, - согласился Рабастан, не делая попыток подняться. Нашарил на кровати рядом с собой руку Люциуса и притянул его к себе.
Тот лишь прерывисто вздохнул, утыкаясь сухими губами ему в висок.
– Будешь снизу?
– предложил Рабастан негромко, опасаясь не столько самого отказа, сколько холодного разъяснения, что он совершенно неверно оценил минутную слабость бывшего любовника и ни о каком продолжении речи быть не может.
Но Люциус отозвался незамедлительно, будто ждал этого:
– Да. Буду. Хочу… Только тебе придётся подождать, пока я смогу получить от этого удовольствие.
– Подождём. Отдыхай…
В конце концов, предвкушение обещанного наслаждения само по себе было весьма приятным. Хорошо было так лежать, прижимаясь щекой к голой груди Малфоя, и слушать, как гулко бухает его сердце там, под рёбрами. Совсем недавно ему казалось, будто он забыл эти ощущения, а теперь сам удивлялся себе: да как же можно было это забыть? Запах Люка, текучая гладкость волос, линия подбородка. Кожа, светящаяся белизной в сумерках комнаты…
И когда только успело стемнеть?
– Люк, - позвал он несмело.
– А мы могли бы остаться здесь на ночь?