Сломанная орбита

Болт Андрей

— Да может он живучий, это ж, блин… опытный образец! — сплюнул себе под ноги Сверчок.

Не пускаясь в дальнейшие споры, Булавин молча повел отряд назад. Но, оказавшись на относительно безопасном, «нулевом» этаже, он вновь замер и, обернувшись к Татьяне Сергеевне, спросил не терпящим возражения тоном:

— Рассказывайте. Это было не животное, и уж точно не инопланетянин.

— Я ничего вам!.. — запротестовала было учёная, но Булавин оборвал её энергичным жестом.

— Вам стоит пересмотреть свои взгляды, пока я не обвинил вас в преступлении против Человечества.

— Что?.. — Симонова со свистом втянула воздух и опустила глаза, не выдержав твердого, жесткого взгляда Булавина. — Я… я… — её губы задрожали, и она всхлипнула, с трудом подавив рвущийся наружу плач.

Вид лежавшей посреди лаборатории гигантской груды окровавленных мертвецов окончательно сломил волю учёной. Она поддалась нахлынувшим на неё чувствам, и лишь огромное усилие воли помогло Симоновой удержаться от истерики.

— Расскажите мне всё. Поверьте, вам станет легче, — смягчившись, попросил Булавин. — Сколько ещё людей должно погибнуть, прежде

чем вы поймете, что ситуация зашла слишком далеко? И уж точно не находится под вашим контролем…

— Нет!.. — попробовала спорить учёная, но Булавин вновь её прервал.

— Я говорю не о станции. Я говорю о Земле.

Симонова всё поняла. Там, на далекой родине, больше не могли закрывать глаза на происходящее на станции.

— Вам придётся всё рассказать, — с нажимом повторил Булавин.

— Если бы у меня было ещё немного времени! — в молитвенном жесте сложила руки перед грудью учёная. — Всего чуть-чуть, и мы бы закончили наш эксперимент! И тогда никто не посмел бы нас ни в чём обвинить!

Откинув щиток, женщина потерла ладонью лоб и тихо заговорила, невидящим взором уставившись куда-то в пустоту:

— Всё началось около шести месяцев назад, когда один из исследовательских кораблей корпорации вернулся с грузом… — Симонова на мгновение замялась, потом вяло махнула рукой. — Здесь все окрестили их «яйцами», хотя это скорее слизистые оболочки на подобии коконов, но не важно. Их нашли в джунглях одной из новооткрытых планет — Виверны V. Эти яйца тайно доставили на борт нашей станции, и мы поместили их в шестую биологическую лабораторию. Через некоторое время из них вылупились ящерицы. Буквально за несколько дней они достигли своего максимального размера — примерно полутора метров в длину, не считая такого же по длине хвоста. Ящерицы обладали уникальными способностями к регенерации и восстановлению. Они могли полностью восстановить весь свой организм даже будучи разрубленными пополам. Мы стреляли в них, сжигали, били током… Им всё было нипочём. Если находившаяся в головном мозгу «железа жизни», мы ее так назвали, оставалась хотя бы на тридцать процентов неповрежденной, она полностью восстанавливала организм ящерицы, отращивая заново поврежденные органы и части тела. Вы не представляете, что это значит для науки!

По мере того, как длился её рассказ, учёная всё больше и больше оживлялась. В её глазах появился фанатичный блеск, а на лице — выражение непререкаемой уверенности в своей правоте.

— Это — панацея, «сыворотка здоровья»! — продолжила говорить Симонова. — Изучая уникальные способности этого животного, мы могли бы победить все болезни, и даже увечья больше не будут страшны! Никаких механических протезов, мы научимся заново «отращивать» потерянные руки и ноги. Это революция в хирургии! Врачам больше не надо будет проводить сложнейшие операции — человеческий организм научится сам лечить поврежденные органы! В строжайшей секретности я и команда моих помощников в экстренном темпе работала над доставленными образцами. В любой момент информация могла просочиться за пределы шестой лаборатории, а потом и всей станции. Когда на Земле узнали бы про уникальные свойства обнаруженных кораблем «СпейсКорп» животных, под давлением… других сторон, нас могли бы заставить поделиться образцами. Но, в конце концов, нам всё же удалось выделить из организма ящериц вырабатываемое «железой жизни» вещество. Если выражаться техническим языком, оно, словно программист, кодировало клетки на определенную последовательность действий, заставляя их делиться и замещать поврежденные. Это… это… немыслимо! Уникально! Кончено, сыворотка требовала доработки под специфику земных организмов, но нам удалось справиться и с этим. Фактически это значило, что мы нашли «сыворотку здоровья»! И это всё — за неполные полгода! В начале февраля мы уже были готовы начать проводить эксперименты над животными. Мыши, крысы, кролики, все одинаково хорошо реагировали на нашу вакцину. Их организмы крепли, пораженные органы и конечности восстанавливались… Но это было ещё не все. Представьте себе наше изумление, когда старые животные вдруг, буквально на глазах, начинали молодеть. Старые мыши превращались в молодых, крепких особей буквально за сутки… Вы понимаете, что это значит? Мы нашли не просто «сыворотку здоровья», мы открыли эликсир вечной молодости! Человечество мечтало о нём всю жизнь! Вы представляете, что это значит для науки? Мы стали проводить эксперименты над другими животными — собаками, свиньями… обезьянами. У более крупных животных процесс полного обновления организма происходил несколько медленнее, но не оставалось сомнений: уникальная сыворотка исправно работала во всех случаях. Результаты превосходило все наши ожидания! И тогда мы связались с директоратом «СпейсКорп», и вице-президент Дантон сообщил, что он посетит нас с визитом, чтобы лично удостовериться в наших успехах. Войдя в курс дела, он сказал, что мы совершаем революцию в науке, и нельзя останавливаться на достигнутом, эксперименты надо продолжать. И тогда… — Татьяна Сергеевна судорожно сглотнула и закусила губу.

— И тогда вы решились использовать её на человеке? — тихо спросила Руся, не веря своим ушам.

— Это наука, дорогая моя, наука! — раздражено отозвалась доктор Симонова и судорожным движением скрестила на груди руки.

— Ох, ты! — пораженно присвистнул Горилыч.

Военные удивленно переглядывались, недоверчиво глядя на учёную. Эксперименты над людьми считались преступлением против Человечества и карались самым строгим образом.

«Зато понятно, почему они не хотели допускать нас в свои тайны», — подумал Булавин. — «Как только это всплыло бы наружу, их лавочку тут же с шумом бы прикрыли. Но, всё-таки, это не объясняет всего, что произошло на станции…»

— Продолжайте, — попросил Булавин, требовательно глядя на учёную.

— Я

долго не хотела соглашаться на это, но вице-президент настоял. — Симонова усмехнулась. — Он сказал, что это открытие впишет моё имя в историю. Имя человека, который изобрел «сыворотку бессмертия». Естественно сам он думал только о деньгах… — Татьяна Сергеевна немного помолчала, вспоминая события тех дней. — Рональд Уизерспун, один из моих младших лаборантов, вызвался добровольцем. Он страдал хронической болезнью печени и мог жить только благодаря ежедневному многоразовому приему лекарств. Мы сделали ему укол сыворотки. Это было 9-ого февраля. К вечеру 12-ого он полностью вылечился. Более того, на момент начала эксперимента Рональду было тридцать четыре года, а уже через сутки все мыслимые медицинские тесты твердили, что его организму — двадцать пять. Рональд был обыкновенным мужчиной, не слишком увлекавшимся спортом, а потому с рядом характерных внешних недостатков. Но после начала эксперимента его мускулатура окрепла, он превратился в этакого супергероя, если угодно! Это был потрясающий, невероятный успех! К 15-ому февраля Рональд стал чувствовать себя ещё лучше, а биологически ему было ровно двадцать один год. Он был здоровее, сильнее, крепче любого молодого человека его возраста… я имею в виду не тридцати четырех летнего мужчины, а двадцати однолетнего парня! А 18-ого февраля с Роном что-то случилось. Я не знаю… Меня разбудила посреди ночи моя ассистентка. Она связалась со мной и сказала, что с Роном что-то не так. Он кричит и бросается на стены. Я прибежала в лабораторию и обнаружила, что Рон разломал стул, стандартный металлический стул, просто разорвал его пополам и принялся крушить всё кругом: мебель, приборы… Там же, в шестой лаборатории, в специализированном отсеке, отделенном от основного перегородкой из десятимиллиметрового пуленепробиваемого стекла мы держали и найденные на Виверне V образцы. Рон разбил бронированное стекло и принялся разрывать коконы. Он кричал что-то неразборчивое, что-то вроде «Зло! Зло! Они — зло! Не надо! Они придут за нами!..». Он повредил проводку, и начался пожар. Мы срочно эвакуировали лабораторию, и, во избежание распространения огня, залили отсек фреоном, но было поздно. Я не знаю… Что-то пошло не так, и произошёл взрыв. К счастью, никто при этом не пострадал. Мы перевели Рона в пятую лабораторию, но я не знаю… это был уже не совсем Рон. Вице-президент настоял, что бы мы сказали его жене, она тоже работает тут, на станции, что Рон улетел на Землю, ведь мы ещё надеялись, что сумеем вернуть ему разум, а сами стали за ним наблюдать. Три дня прошли спокойно — Рон лежал, как в коме, но при этом его физическое состояние оставалось превосходным. Если угодно, он был абсолютно здоров, если не считать того, что не приходи в сознание. По станции начали ходить какие-то слухи. Естественно, сотрудники, которые находились в лаборатории, когда Рон взбесился, дали подписку о неразглашении, но информация всё же каким-то образом просочилась. Люди начали нервничать и задавать вопросы, но нам удалось взять ситуацию под контроль. Однако, чтобы избежать утечки информации вице-президент Дантон предложил изменить орбиту станции. Это было 25-ого февраля. Но капитан… он сказал, что никогда в жизни на это не пойдет, поскольку это противоречит всем нормам безопасности, и, если на станции всё же действительно случится что-то серьезное, он не хочет брать на себя ответственность за жизни всех этих людей, которых Дантон предлагает лишить единственного шанса на спасение. С того расстояния, на которое предлагал отойти вице-президент, шлюпкам просто не хватило бы ресурса добраться до Земли. Но, думаю, именно этого Дантон и хотел. Он панически боялся, что о наших экспериментах станет известно на Земле.

— Ещё бы! — фыркнула Руся. — Вы проводили эксперименты над людьми! Вас бы немедленно арестовали, а проект закрыли!

— Вот именно! Джордано Бруно тоже в своё время сожгли на костре! Но благодаря ему мы узнали, что Земля вращается вокруг Солнца! — с жаром воскликнула Татьяна Сергеевна. — Мы — первопроходцы! Да, первый блин вышел комом, но так бывает почти всегда! В первом опыте мы учли не всё. Мы не учли, что у человека есть разум… и он может повлиять на результат эксперимента.

— И вы готовы были пожертвовать жизнями всех находящихся на борту станции людей ради какой-то мифической выгоды?! — охнул Скворешня.

— Да причём здесь выгода?! Я говорю о науке! — всплеснула руками Симонова. — Это глобальный переворот всех наших знаний! Это, фактически, сыворотка бессмертия, вы что, не понимаете, о чём я говорю?! Здесь, на станции, было триста человек. Да даже если бы они погибли все, на Земле мы спасли бы миллионы, миллиарды! Именно поэтому эксперимент и надо закончить!..

— И что же случилось потом? — хмуро перебил пафосную речь учёной Булавин.

— 26-ого февраля Рон очнулся. Очнулся совершенно нормальным и абсолютно вменяемым. Мы продолжали держать его взаперти в пятой лаборатории и всё время наблюдали за ним. На вопросы о том, что же тогда случилось, Рон отвечал, что он ничего не помнит. А 1-ого марта, когда все, кто был в курсе дела, уже более-менее успокоились, лаборант, который должен был сторожить Рона, заснул на посту. Рон забрал у него ключ и покинул лабораторию… Оказавшись в коридоре, он разорвал какого-то техника ночной смены буквально на куски, и вернулся в лабораторию. Причём, проснувшись с утра, он не помнил того, что сделал. Не помнил о том, как забирал ключ, как покинул лабораторию и… и как совершил убийство.

— И после этого вы ещё продолжали свой эксперимент?! — не поверила своим ушам Руся.

— Мы должны были понять, что же пошло не так. Почему на земных животных сыворотка работала исправно, а на человеке нет. Другого шанса провести клинические испытания у нас просто не было. Нам никто бы этого не позволил. Поэтому, ради будущих поколений, ради всех 10 миллиардов землян, мы должны, понимаете, должны были закончить эксперимент!.. Мы работали над сывороткой, пытаясь её доработать, чтобы избежать неприятностей с Роном в будущем…