Сломанная орбита
Шрифт:
Булавин облегченно кивнул. Он ненавидел терять своих бойцов и искренне переживал каждый раз, когда это происходило, поэтому не передать словами, как Молот был рад, что юный лейтенант остался жив.
— Давайте перенесем его отсюда.
Подхватив перебинтованного Скворешню, Булавин и Пилюля, под прикрытием оставшихся членов команды, осторожно понесли его в лаборатории, вынужденно превратившиеся стараниями Татьяны Сергеевны и вице-презедента Дантона в жилые отсеки.
Когда двери четырнадцатой лаборатории открылись, и
Почувствовав необходимость что-то сказать, Булавин прокашлялся и, сделав шаг по направлению к толпе, заговорил, осторожно подбирая слова:
— Дамы и господа! Прошу минутку внимания… — но внимание и без того было абсолютным, и в царившей в отсеке тишине голос полковника звучал неестественно громко. — Угроза нейтрализована, и скоро мы все отправимся на Землю, домой!
Люди радостно зашумели и принялись громогласно поздравлять друг друга. Кто-то от счастья даже заплакал. Как Булавину хотелось верить в собственные слова!..
Вскоре вернулись отправленные вместе с учёной Медведь и Горилыч.
— А где Симонова? — нахмурившись, тихо спросил Булавин у приблизившейся парочки.
— Она сказала, что ситуация под контролем и выгнала нас.
— И вы ушли?! — не поверил своим ушам Молот.
Медведь и Горилыч переглянулись, и Потапов ответил, пожимая плечами:
— А что нам оставалось делать? Угрожать ей?
— М-да… — с досадой протянул Булавин, потирая переносицу над сдвинутыми бровями.
— Ой, чует моё сердце, не к добру это, ой, не к добру!.. — подлил масла в огонь подошедший к ним вместе с Русей Сверчок.
— Не мороси, — скривившись, попросил Горилыч. — И без тебя тошно, а?
— Что со Скворешней? — меняя тему, спросил майор Потапов.
— Жить будет, — повторил давешние слова доктора Булавин. — Он с Пилюлей сейчас в соседнем отсеке, отлеживается.
— Понятно. Это хорошо, что малец выживет… Всё-таки, не стоило генералу его к нам прикреплять… тем более, перед такой миссией!
— Да кто ж знал, что всё так обернется? — поморщился, как от зубной боли, Булавин. — Не задание, а чёрт знает что! Сыворотки, эксперименты…
— Кстати о сыворотке, как думаете, на этот раз она сработает? — заинтересованно спросила Золотова.
— Симонова в этом уверена, — пожал плечами Горилыч. — Вы бы её видели, не баба, а просто фурия! А Рон этот… прямо скажем, выглядит так себе… Вроде бы, здоровый, как бугай парень, а взгляд какой-то бессмысленны, всё равно как у младенца!..
— Татьяна Сергеевна сказала, это скоро пройдет, — перебил товарища Потапов. — Получается, что тогда этот веселый квартет окажется в шоколаде… Кстати, о квартете, а где этот Дантон и капитан Спенсер?
— Я их не видел. — Булавин принялся озираться по
— Я видел.
К военным подошёл невысокий веснушчатый белобрысый мужчина, одетый, как и все прочие, в стандартный синий комбинезон сотрудника станции.
— Мартин Лэй, — представился он. — Незадолго до того, как вы вернулись, с вице-президентом Дантоном по рации связалась госпожа Симонова, и он, взяв с собой старпома Торна и ещё нескольких офицеров станции, куда-то ушёл. Где капитан, я не знаю.
Булавин ме-е-едленно переглянулся с командой и они, не сговариваясь, бросились к выходу. Бегом преодолев отделяющий их от лифта участок коридора, военные поднялись на базовый уровень.
Ощутив под ногами внезапную дрожь палубы, Булавин даже не удивился. Двери двенадцатой лаборатории с тихим шелестом разъехались в стороны. Молот вскинул автомат и открыл огонь по кинувшейся на них сутулой, перевитой гипертрофированными мускулами фигуре. Сдублировав движение командира, в воздух взметнулись ещё четыре ствола.
Понимая, что таким образом чудовище не остановить, Булавин рявкнул:
— В стороны!.. — и отпрыгнул к переборке.
Неповоротливая туша Рона пронеслась мимо и, с ревом царапая короткими, твердыми когтями пол, попыталась развернуться на четвереньках…
Булавин стрелял и стрелял, то и дело уворачиваясь от невероятно сильных рук монстра, один удар которых мог распороть его вместе с броней. Рядом потели его бойцы, но неуязвимое чудовище не желало подыхать.
Внезапно монстр потерял интерес к группе и, страшно заревев, скрылся за поворотом плавно изгибающегося коридора. Спецназовцы бросились за ним.
Не добежав до цели нескольких метров, Молот резко затормозил и ничком бросился на пол, прикрывая голову руками, остальные последовали его примеру.
Внимание монстра привлекла более, на его взгляд, легкодоступная жертва: посреди коридора, в двух шагах от лифта, стоял Пилюля, обе его руки были заведены за спину. Когда монстру оставалось сделать до него всего два скачка, капитан Столяров резко метнулся в лифт. Заревев, Рон кинулся следом.
— Лови гранату, с-собака! — рявкнул Пилюля, выскакивая в коридор меж начавшими сходиться створками. — Господи, спаси и сохрани!
Два взрыва слились в один, и из узкой щели меж покореженных дверей так никуда и не поехавшего лифта брызнула волна осколков, ударившая доктора в спину. А из кабины лифта раздался истошный вой. Так кричать могла только смертельно раненая тварь…
Вскочив на ноги, Булавин бросился к упавшему на пол Пилюле, но доктор, кряхтя, уже поднимался на ноги. Все осколки каким-то чудом благополучно застряли в броне, не причинив Столярову никакого вреда.
А вот тому, кто до начала этого аморального, бесчеловечного эксперимента был Роном Уизерспуном, повезло гораздо меньше…