Сломанная тень
Шрифт:
– Увы! Нечего! – удивился Денис, не заметивший, как они с Терлецким опустошили графинчик.
– Эй! Любезный!
Востроносенький лакей с прилипшей к лицу услужливостью, словно джинн из восточных сказок, материализовался посреди номера:
– Чего изволите?
– Водки, конечно!
– Сию секундочку!
Лакей исчез и через миг появился с запотевшим графинчиком. Еще мгновение – и рюмки Угарова и Терлецкого были полны.
– Что-нибудь еще? Заломчик есть свежий! Прямо с Каспию!
– Пшел вон!
– Как прикажете! – лакей ловко
Терлецкий закусывать не стал, занюхал рюмку по армейской привычке.
– Корнелиус! Вы, часом, не шутите про всеобщие выборы? Ну, кого, простите, может выбрать этот пресмыкающийся? – Федор Максимович кивнул головой туда, где секунду назад стоял лакей. – Он же «Чего изволите?». Посули ему рубль – за Антихриста проголосует!
– Очень хороший вопрос! У нас в Америке строгие ограничения! Возрастные – тут пояснять не надо; имущественные – если человек не способен прокормить семью, вряд ли он сделает хороший выбор, кроме того, его легко подкупить. Ну, и, наконец, образовательные. Неграмотного легко запутать, обмануть, посулить несбыточное.
– А бабы? Бабы у вас тоже голосуют? – ехидно спросил Терлецкий, невысоко оценивавший умственные способности прекрасного пола.
– Увы, нет, но они ведут борьбу за свои права. – Роос поднял бокал. – За дам!
Терлецкий наклонился к Денису:
– Это все англичане виноваты! Двести лет подряд ссылали в Америку каторжников, сектантов… Всякий сброд, одним словом. Эта банда там обжилась, объединилась, силу почувствовала, сначала самим англичанам дала под зад, теперь вот за нас принялась. Помнишь, мы все гадали: шпион Роос или не шпион? Так вот! Не шпион! Хуже! Миссионер! Ездит повсюду и объясняет, что жизнь везде неправильно устроена, и только в Америке хороша и прекрасна! Поэтому-де, надо нам царя скинуть и всеобщие выборы провести!
– Я считал, что миссионеры дикарей в христиан обращают! – пробормотал пораженный Угаров.
– А Роос нас христианами не считает! Знаете, что в Казанском выдал? «Иисус-де, добрый пастырь, принес Благую весть, показал путь к спасению! А у вас на иконах он везде свирепый, злой, прямо не Иисус, а Зевс Громовержец!»
– Это переходит всякие границы! – Угаров снова попытался вскочить, но Терлецкий был начеку:
– Сидеть!
– Наш народ потому и кроткий, что Бога боится! А если страх этот потеряет, с вилами пойдет!
– На это, сволочи, и рассчитывают!
– Не бывать тому, слышите! – грозно и громко заявил Денис этнографу.
– Наливай! – попытался отвлечь Угарова Терлецкий.
Заскучавший Корнелиус смысла обращенной к нему реплики не понял, но обрадовался, что про него в пылу спора приятели не забыли, и снова произнес тост по-русски:
– Со свиданьицем!
Выпили молча.
– Знаешь, что я думаю? – снова доверительно наклонился к Угарову Терлецкий. – Надо ошибки англичан учесть!
– Как это?
– Нельзя нам всех бандитов скопом в Сибирь ссылать! Вторая Америка случится!
– Погодите! Про Сибирь потом поговорим! – горячился Угаров. – С самим Роосом что-то делать надо! Представляете, какую книгу он о нас напишет? Столица на болоте, Иисус свирепый, издержки абсолютизма…
– Вопрос поставлен правильно! Я из-за него которую ночь не сплю! Шары туда-сюда катаю! Ну-ка, еще по одной – и расскажу, что придумал!
Роос давно не обижался, что его толмач, увлекшись беседой с соотечественниками, частенько забывал о переводе. Корнелиус знал: Федор Максимович не столько переводчик, сколько сотрудник полиции, приставленный для его охраны, за что был крайне благодарен русским властям. У индейцев и бедуинов никаких охранников не было, потому постоянно случались казусы: то скальп захотят снять, то в рабство продать. Но Роосу очень хотелось поговорить с Угаровым, потому он не преминул воспользоваться паузой:
– Я вам еще не все рассказал про наши выборы. Важно не только президента выбирать, но и губернаторов, шерифов, градоначальников. Когда маленький начальник назначен президентом, он ничего не делает. Только угождает президенту. А когда выбран всем миром – вынужден работать. Хорошо работать! Строить дороги и больницы, помогать неимущим, заботиться о просвещении. Иначе больше его никогда не выберут.
– Спасибо, спасибо, учтем! – мрачно пообещал Терлецкий и снова обратился к Денису: – Мы тут письмо Рооса перехватили…
– Как это?
– Ты разве не знаешь, что вся почта перлюстрируется?
– Нет! А зачем?
– А как прикажешь заговорщиков выявлять? Ну так вот, оказывается, он задумал через Россию попасть в Китай. Понял? А средств на это у него нету! Вот и написал издателю: пришли, мол, денег. А тот не пришлет!
– Откуда вы знаете?
– Письмо-то у меня! Я его изъял. – Терлецкий похлопал себя по карману. – Думаю так: дадим ему денег, организуем поездку до Китая и даже с косоглазыми договоримся, чтоб пустили. Они к нам хорошо относятся, не то что к англичанам…
– Зачем?
– Да что тут непонятного! Денег на поездку дадим ему сами! А взамен потребуем, чтобы про нас написал, как полагается! Понял?
– Вроде да!
– Как тебе моя мысль? Я ее Тубельту изложить собираюсь! А может, и к самому Бенкенштадту прорвусь!
– Не знаю! Сколько волка ни корми…
– Ну что? Поели? – спросил окончательно заскучавший американец. – Вкусно?
– Да! Спасибо! – сухо ответил Угаров.
– Денис! А вы не знаете, где живет Тоннер? Очень хочу его проведать! Чрезвычайно умный человек!
– Знаю! – неохотно ответил Угаров. Видеть счастливого соперника он не хотел.
– Тогда поехали! – предложил этнограф.
– Отличная мысль! – поддержал Рооса Терлецкий. – Давно хочу с врачом посоветоваться! У меня тут, в Питере, живот взбунтовался. На очко замучился бегать! Может, из-за воды? Болото все-таки!
– Ну, я не знаю… дома ли Илья Андреевич, – попытался увильнуть Денис.
– Там и выясним! По коням! – распорядился Федор Максимович.