Сломанные тела
Шрифт:
– Тоже никому ненужен?
Дрожащий крохотный щенок изменил его планы на этот день. Мама так и не узнала, при каких обстоятельствах в их семье появился пушистый нарушитель спокойствия Антошка, но ей, в общем-то, было все равно, лишь бы не гадил в квартире.
Однажды она застала на кухне Юру, задумчиво рассматривающего лезвие ножа. Заметив маму, он вздохнул.
– У нас есть пластырь? Я палец порезал.
– А неплохая идея, – угрюмо улыбнулся Юрчик, рассматривая свое селфи, где хорошо видно, что он стоит на краю карниза высотки. – Что же ты теперь запоешь,
Дашенька не ответила.
– Даже ответа не заслужил!
Юрчик беспомощно опустил руки, глядя в дождь. Хозяйка голубя мира, сидящая в луже, вдруг подняла голову вверх и, вскочив на ноги, стала орать и тыкать в Юру пальцем. Уже скоро количество направленных на него телефонов начало увеличиваться в геометрической прогрессии.
– Ну а вы что скажете, недруги мои? – презрительно ухмыльнулся Юрчик и стал рассылать свое селфи, клацая наугад по списку контактов в телефоне.
– Уйду! Реально, уйду молодым и красивым, – нередко убеждал сам себя Юрчик в минуты грусти, отчаянья, печали, уныния, одиночества, обиды и даже однажды было от зависти. – А что, многие великие уходили молодыми, когда им становилось скучно в этом бледном мире, – любил он иногда заявить на публике. – Я тоже не собираюсь цепляться за жизнь до маразма, склероза и мочевого катетера. Уйду в лучший мир на своих двух и без палочки.
«Чувак, будешь лететь – закрути сальтуху» – первым откликнулся на селфи одноклассник Стас.
«Псих! Кстати, с тебя полтинник на подарок Кикиморе», – написала староста Ленка.
«Блин, Юрец, не гони!!! Ты же собирался вскрыться!» – написал друг Леха.
«Ну ты и лох», – написал Генка, сосед по подъезду, с которым он подрался из-за Дашеньки.
«Юрчик, ты реально задолбал своими провокациями. Будь как дед, доведи хоть что-то до конца!» – написала двоюродная сестра Катька.
Юрчик в детстве слышал историю деда Антона, маминого отца, который повесился, едва маме исполнилось два года. Пока он болтался в петле, его предсмертную записку сдуло сквозняком на пол и залило испражнениями, стекавшими по содрогающейся в конвульсиях ноге. Поэтому потрясенной бабушке достался лишь фрагмент уцелевшей записки с несколькими буквами и тремя восклицательными знаками в конце: «…уга!!!»
Что дед хотел этим сказать? Почему убил себя именно тогда? Этого так никто и не узнал.
Конечно, повторять ошибки деда Юрчик не хотел. Все-таки висящий труп над кучей собственного дерьма вряд ли вызовет в ком-то чувство утраты и вселенской несправедливости. Да и самому отвратительно. А вот вскрыть вены – это да, это мощно и эпично. Сколько раз он прокручивал в голове сценарий этого таинства: нужно сесть за письменный стол, вскрыть вены и не торопясь, попивая вино (да, мама, винишко!), макать перо в собственную кровь и писать. Оставить боль души предкам, да что уж там – всему человечеству, тщедушно пытающемуся забыть о неизбежном: мы все сдохнем! Он представлял, как изливал бы всю свою боль и разочарование на бумагу до тех пор, пока сознание не покинуло бы его измученное страданиями тело. Но возникали некоторые технические трудности. Если вскрыть
– А может, утопиться?
– Тебя найдут синюшным, опухшим, в кривой позе с полным пузом пиявок и грязи, – ответил кто-то в голове. – Ну и к тому же я с детства боюсь утопленников.
– Согласен, вариант так себе, да и лезть ранней весной в холодную воду…
– Тебе точно этого хочется?
– А если… О, классная идея! Я нажрусь колес, кайфону и – под ритмичный психодел. А что? Оставлю этот мир на съедение серости!
– Можешь облеваться, обделаться, заглотнуть язык и смешно выпучить глаза.
– Прям таки смешно?!
– Тебя только это смутило?
– Может, бахнуть себя током?
– Не смешно!
– Кинуться под поезд?
– Ага, будет, как в песне: и разошлись две половинки, разлетелись кто куда.
– Под машину?
– Инвалидность.
– Удушиться газом! – раздраженно крикнул Юрчик, устав перебирать варианты. В ответ – звенящая тишина. – Всё, так и сделаю! – заявил он решительно.
– Газ вызовет блювотину! – пискнул ссыкун.
– Плевать! – стиснув зубы от напряжения, Юрчик отодвинул тяжеленный холодильник и достал из его утробы припрятанную на черный день бутылку вина и ароматную сигареллу.
– Ты будешь корчиться перед смертью! – визжал внутренний голос.
– Мы живем в неидеальном мире, – уверенным жестом парень закрыл кухонную дверь.
– От удушья твои глаза вылезут из орбит!
– Зато крови не будет, – Юрчик хлопнул окном и повернул защелку.
– Ты умрешь! – сипел голос, теряя силы.
– Ну да! Я именно этого и хочу! Да, я заставлю их чувствовать, как МНЕ БЫЛО ХРЕНОВО ИЗ-ЗА НИХ! – Юрчик открыл газ в комфорках и даже в духовке. Он чувствовал себя на вершине горы и сожалел, что никто этого не видит. Да, это стопудово выглядит афигеть, как эпично!
– То есть это уже серьезно?
– Ага, – кивнул Юрчик. Запах газа щекотал ему нервы и будоражил воображение. Глоток вина поднял это возбуждение на новую вершину.
– И ничто на свете не способно изменить твоего решения?
– Разве что смерть, – засмеялся Юрчик и, взяв ручку, написал на чистом листе: «Моим взаимно не дорогим родителям…»
– Вот так просто уйдешь без прощальной сигареты?
– Бля…
В общем, все попытки красивого ухода заканчивались какой-то неувязкой, от которой у Юры пропадало настроение, и он просто отравлял жизнь близким и не очень людям.
ДАШЕНЬКА
Ее родители купили квартиру в соседнем доме год назад. Красавица Дашенька из параллельного 8-А была объектом вожделения всех пацанов школы и двора.
Юрчик тоже влюбился и стал действовать не нахрапом, как это делали другие, а будто бы случайно и ненавязчиво втираясь в ее жизнь.
– Без обид, но ты мне не интересен, – очень просто и даже с приятной улыбкой обрисовала она Юрчику его перспективы.
Он рассмеялся, но глубоко в душе расстроился: «Очередной облом, лузер. Теперь понятно, почему отец тебя бросил», – топтались мысли по его груди.