Сломанные тела
Шрифт:
– Тоже никому ненужен?
Дрожащий крохотный щенок изменил его планы на этот день. Мама так и не узнала, при каких обстоятельствах в их семье появился пушистый нарушитель спокойствия Антошка, но ей, в общем-то, было все равно, лишь бы не гадил в квартире.
Однажды она застала на кухне Юру, задумчиво рассматривающего лезвие ножа. Заметив маму, он вздохнул.
– У нас есть пластырь? Я палец порезал.
– А неплохая идея, – угрюмо улыбнулся Юрчик, рассматривая свое селфи, где хорошо видно, что он стоит на краю карниза высотки. – Что же ты теперь запоешь, Дашенька? – Немного подумав, дописал ей в сообщении: «Если не ответишь, я прыгну».
Дашенька не ответила.
– Даже ответа не заслужил!
Юрчик беспомощно опустил руки, глядя в дождь. Хозяйка голубя мира, сидящая в луже, вдруг подняла голову вверх и, вскочив на ноги, стала орать и тыкать в Юру пальцем. Уже скоро количество направленных на него телефонов начало увеличиваться в геометрической прогрессии.
– Ну а вы что скажете, недруги мои? – презрительно ухмыльнулся Юрчик и стал рассылать свое селфи, клацая наугад по списку контактов в телефоне.
– Уйду! Реально, уйду молодым и красивым, – нередко убеждал сам себя Юрчик в минуты грусти, отчаянья, печали, уныния, одиночества, обиды и даже однажды было от зависти. – А что, многие великие уходили молодыми, когда им становилось скучно в этом бледном мире, – любил он иногда заявить на публике. – Я тоже не собираюсь цепляться за жизнь до маразма, склероза и мочевого катетера. Уйду в лучший мир на своих двух и без палочки.
«Чувак, будешь лететь – закрути сальтуху» – первым откликнулся на селфи одноклассник Стас.
«Псих! Кстати, с тебя полтинник на подарок Кикиморе», – написала староста Ленка.
«Блин, Юрец, не гони!!! Ты же собирался вскрыться!» – написал друг Леха.
«Ну ты и лох», – написал Генка, сосед по подъезду, с которым он подрался из-за Дашеньки.
«Юрчик, ты реально задолбал своими провокациями. Будь как дед, доведи хоть что-то до конца!» – написала двоюродная сестра Катька.
Юрчик в детстве слышал историю деда Антона, маминого отца, который повесился, едва маме исполнилось два года. Пока он болтался в петле, его предсмертную записку сдуло сквозняком на пол и залило испражнениями, стекавшими по содрогающейся в конвульсиях ноге. Поэтому потрясенной бабушке достался лишь фрагмент уцелевшей записки с несколькими буквами и тремя восклицательными знаками в конце: «…уга!!!»
Что дед хотел этим сказать? Почему убил себя именно тогда? Этого так никто и не узнал.
Конечно, повторять ошибки деда Юрчик не хотел. Все-таки висящий труп над кучей собственного дерьма вряд ли вызовет в ком-то чувство утраты и вселенской несправедливости. Да и самому отвратительно. А вот вскрыть вены – это да, это мощно и эпично. Сколько раз он прокручивал в голове сценарий этого таинства: нужно сесть за письменный стол, вскрыть вены и не торопясь, попивая вино (да, мама, винишко!), макать перо в собственную кровь и писать. Оставить боль души предкам, да что уж там – всему человечеству, тщедушно пытающемуся забыть о неизбежном: мы все сдохнем! Он представлял, как изливал бы всю свою боль и разочарование на бумагу до тех пор, пока сознание не покинуло бы его измученное страданиями тело. Но возникали некоторые технические трудности. Если вскрыть вены, кровь будет брызгать во все стороны и, главное, зальет предсмертную записку. Конечно, не дедушкин вариант, но ведь вся изюминка именно в читабельности текста.
– А может, утопиться?
– Тебя найдут синюшным, опухшим, в кривой позе с полным пузом пиявок и грязи, – ответил кто-то в голове. – Ну и к тому же я с детства боюсь утопленников.
– Согласен, вариант так себе, да и лезть ранней весной в холодную воду…
– Тебе точно этого хочется?
– А если… О, классная идея! Я нажрусь колес, кайфону и – под ритмичный психодел. А что? Оставлю этот мир на съедение серости!
– Можешь облеваться, обделаться, заглотнуть язык и смешно выпучить глаза.
– Прям таки смешно?!
– Тебя только это смутило?
– Может, бахнуть себя током?
– Не смешно!
– Кинуться под поезд?
– Ага, будет, как в песне: и разошлись две половинки, разлетелись кто куда.
– Под машину?
– Инвалидность.
– Удушиться газом! – раздраженно крикнул Юрчик, устав перебирать варианты. В ответ – звенящая тишина. – Всё, так и сделаю! – заявил он решительно.
– Газ вызовет блювотину! – пискнул ссыкун.
– Плевать! – стиснув зубы от напряжения, Юрчик отодвинул тяжеленный холодильник и достал из его утробы припрятанную на черный день бутылку вина и ароматную сигареллу.
– Ты будешь корчиться перед смертью! – визжал внутренний голос.
– Мы живем в неидеальном мире, – уверенным жестом парень закрыл кухонную дверь.
– От удушья твои глаза вылезут из орбит!
– Зато крови не будет, – Юрчик хлопнул окном и повернул защелку.
– Ты умрешь! – сипел голос, теряя силы.
– Ну да! Я именно этого и хочу! Да, я заставлю их чувствовать, как МНЕ БЫЛО ХРЕНОВО ИЗ-ЗА НИХ! – Юрчик открыл газ в комфорках и даже в духовке. Он чувствовал себя на вершине горы и сожалел, что никто этого не видит. Да, это стопудово выглядит афигеть, как эпично!
– То есть это уже серьезно?
– Ага, – кивнул Юрчик. Запах газа щекотал ему нервы и будоражил воображение. Глоток вина поднял это возбуждение на новую вершину.
– И ничто на свете не способно изменить твоего решения?
– Разве что смерть, – засмеялся Юрчик и, взяв ручку, написал на чистом листе: «Моим взаимно не дорогим родителям…»
– Вот так просто уйдешь без прощальной сигареты?
– Бля…
В общем, все попытки красивого ухода заканчивались какой-то неувязкой, от которой у Юры пропадало настроение, и он просто отравлял жизнь близким и не очень людям.
ДАШЕНЬКА
Ее родители купили квартиру в соседнем доме год назад. Красавица Дашенька из параллельного 8-А была объектом вожделения всех пацанов школы и двора.
Юрчик тоже влюбился и стал действовать не нахрапом, как это делали другие, а будто бы случайно и ненавязчиво втираясь в ее жизнь.
– Без обид, но ты мне не интересен, – очень просто и даже с приятной улыбкой обрисовала она Юрчику его перспективы.
Он рассмеялся, но глубоко в душе расстроился: «Очередной облом, лузер. Теперь понятно, почему отец тебя бросил», – топтались мысли по его груди.