Сломанные тела
Шрифт:
– Мы же просто друзья, – отчаянно цеплялся Юрчик за призрачную надежду, криво одев маску беззаботности.
– Тебе же хуже, – равнодушно пожала она плечами.
Он победил. Поцелуев не было, но зато их часто видели гуляющими, нет, не за руку, просто рядом. Почти всегда он провожал ее домой из школы, потом на танцы или музыку – в зависимости от дня недели – и ждал, шатаясь под окнами зала. Родители Даши любили заботливого Юру и часто угощали вкусностями, пока дочь собиралась на тренировку, в школу, погулять.
– Дашка встречается с Юрчиком, – гудела школа.
– Старик, ты крут, – завидовали пацаны.
– И это несчастье на эту курицу запало, – шушукались в школе девчонки.
Через полгода она не выдержала:
– Ну правда, Юрчик, отвали.
– Почему?!
– Ты мне не интересен.
Даша принципиально говорила правду, поэтому девчонки ее не любили.
Как же душно жить – скука.
Руки наложить, не жить.
Вытащила душу.
Нечего взамен ей предложить.
В груди сдавило, к горлу подкатил комок.
– Я же люблю тебя! – уговаривал ее Юрчик, чувствуя себя обманутым.
– А я нет! И что?! – злилась Дашенька.
– Моя смерть будет на твоей совести!
– Ты ошибаешься, – улыбнулась она, разглядывая свое очередное селфи.
Жесткий ветер снова хлестнул по лицу, Юра покачнулся, а упавшая рядом с ногой бутылка полетела вниз, теперь окончательно и безвозвратно.
«Извини, не сразу увидела твое селфи», – пришло от Даши сообщение, а следом еще одно: «Я была занята».
Юрчик взволнованно раз за разом перечитывал ее сообщения, пытаясь найти в них ответ.
– И что? Что это значит? Это да или нет?! – нервно затряс он гаджет. – Это да? Мы снова вместе? Или нет? Блин, ну почему нельзя без этих игр?!
От Даши пришло третье сообщение. Фото, как назло, невыносимо долго грузилось, наматывая нервы на секунды. Юрчик теряя терпение, всматривался в плечо и левый глаз Дашеньки, а потом ему открылась вся картинка. Голые Дашенька и Генка, смеясь, показывают ему…
– Фак!
Ветер накинулся на Юру беспощадными пощечинами. Он потрошил его рубашку, закладывал ледяным шипением уши, резал глаза, забираясь под очки. Все двадцать два этажа Юрчик неотрывно глядел на улыбку Дашеньки, закрыв большим пальцем лицо Генки.
ТЕНЬ ВСЕГДА ПРЯЧЕТСЯ ОТ СОЛНЦА ЗА СВОИМ СОЗДАТЕЛЕМ
При ударе Юрчик вылетел из тела, словно пассажир, дернувший стоп-кран, и тут же мощная сила потащила его назад. Он застонал, всматриваясь помутневшим взглядом в ее улыбку. «Прости, была занята…» – накатывала кровавую борозду заевшая пластинка.
– Чем же ты была занята? – закричал Юрчик. – И, главное, с кем? С этим уродом?!
Обида клокотала и жгла изнутри.
«А Дашка – девочка что надо, – ухмылялся Генка. – Повезло тебе. Наверное, каждый день с ней кувыркаешься».
Воздух в легких расплавился.
– Генка знал, что у нас с ней ничего не было! Какой же я лох! Жалкий лошара! Дашенька ему рассказала, что я был просто мальчик на побегушках, а потом они ржали с меня… после секса! Да у нее все это время секс как раз был. Ну почему я еще живой?!
Огненный кисель окутал Юру. Было душно, тело немело и не слушалось, привкус протухшей рыбы во рту мучал его рвотным рефлексом.
– А ведь это они этим занимались не в первый раз… – разряд электрического тока заставил содрогнуться. – Они же на фото совсем не стесняются друг дружку… – Юрчик стонал, бессознательно вращая глазами. Он лежал в луже собственной крови, хлеставшей из шеи и рваной раны, из которой торчала сломанная бедренная кость. Вокруг Юры телефонов было больше, чем людей. Одни снимали его, стоя в стороне, другие чуть ли не топтались по его крови, кто-то делал селфи на фоне распластавшегося тела.
– Безмозглые скоты, сами завтра будете на его месте! – кричал обезумевший от гнева местный бездомный, который всегда раздражал Юру своим прямолинейным взглядом без эмоций.
Димон заметил толпу людей возле своего дома, подошел ближе и теперь с ужасом смотрел на причину этого столпотворения. Придя в себя, он дрожащей от волнения рукой достал телефон и набрал мать Юрчика, не решаясь подойти ближе.
– Дима, здравствуй…
Он бросил трубку, не в силах вымолвить ни слова и, развернувшись, быстро убежал, не понимая, что делает.
– Ну и вали, тоже мне, друг называется! – задохнулся от гнева Юрчик, глядя в спину убегающему. – Да пошли вы все!
Приехала скорая. Краснощекая фельдшер в белом халате, кинув на Юру равнодушный взгляд, достала из кармана батончик гематогена.
– Вы же меня заштопаете, док? – попытался изобразить из себя кинозвезду Юрчик, подмигнув взволнованной медсестричке с красивыми голубыми глазами. Девушка проигнорировала юмор. Она растеряно оглянулась на фельдшершу, которая приканчивала гематогенку, и достала телефон.
– Катя… – Юрчик понял, что знает, как ее зовут. – Катя, позвоните Дашеньке… – застонал он.
Приехала полиция, и бледная Катя с тётей-гематогенкой уехали не попрощавшись.
– Позвоните Дашеньке и скажите, что я здесь, – умолял он полицейского, который фотографировал Юрчика на телефон.
– Скажите, что я ее все равно люблю! – кричал другому полицейскому, пытаясь подняться, пока тот выскребал из-под его ногтей грязь и ссыпал в полиэтиленовый пакетик.
Потом появился серый микроавтобус с выцветшим крестом морковного цвета на облупленном боку. Два молчаливых медбрата в серых халатах бесцеремонно запихнули Юру в брезентовый мешок и грубо бросили на пол автомобиля. Юрчика это возмутило.