Сломанные вещи. Часть 2 из 4
Шрифт:
– Я-то?..
Вот тут Дэн уже откровенно смеётся, и я улыбаюсь в ответ – поддерживаем позитив! Полностью беру его за руку – привычное ощущение кусаче-шерстяного тепла шнуды – и подтягиваю ближе к себе. Говорю как можно увереннее:
– Очень даже нормальный! И муж из тебя был бы вполне! Работа есть, жильё…
Усмехнувшись, он как-то многозначительно кивает, и я переспрашиваю:
– Что?
– Ништо. Харадская нора – энто аргумент.
– Ой, ладно прибедняться! Ты и сам по себе очень даже. Ответственный. Умный. Симпатичный.
– Аха, – Дэн фыркает. – Тот ещё милуш.
– Да правда симпатичный.
– Хэй! – тянет он с показным возмущением. – Попридержи свойные намёки для вашенских бахатых шлёндров!
Я было улыбаюсь, но вскоре возвращаюсь к серьёзному тону:
– Почему бы тебе не убрать шрам? Конечно, на это нужно прилично органики, но разок уж можно потратиться. Если денег сейчас нет, так я займу. Мм? Все окрестные дамочки будут твои.
– Да, мисса, ахуенная мысль, – Дэн щурится недовольно. – Пойдём вместе, а? У тя тож энтой дряни полно. А мы пойдём и уберём – типа, и не было. А помойку в башке они тож чинят?
Смутившись от его агрессивного напора, я отвожу взгляд, пытаюсь убрать руку, но теперь уже он сжимает мои пальцы, не пуская. Выплёвывает зло:
– Или ты не хошь?
Я виновато прячу глаза и не могу придумать, что ответить. Горло наполняет горечью. Почему всё так? Ведь Дэн на самом деле хороший. Если бы только его жизнь сложилась по-другому. Или если бы у меня получилось ему помочь. Но нет, прошлое нельзя изменить, как ни старайся. А теперь из-за этого какая-то херня.
Запал Джанки тает, и он накрывает мою руку второй ладонью, уже мягко. Я спешу и свою вторую руку добавить сверху, показывая, что не обижаюсь на его вспышки эмоций.
– Ты же знаешь, если я могу что-то сделать – говори.
– Я шну, мисса. И я те должен. – Кажется, что он сосредоточенно изучает наши переплетённые руки. – Мож, по шаслу?
– Давай. Только я настаиваю купить шамки. Ты, вообще, сегодня ел?
Дэн стандартно игнорирует вопрос, касающийся еды, и, поднявшись, достаёт из шкафчика бутылку вина, при виде которой я оживлённо восклицаю:
– Ну-ка, покажи! – Выхватив, кручу в руках, изучая этикетку. – Это же настоящий фрамбуаз! С каких пор ты такое пьёшь?
– Клиент дал, – Джанки прислоняется к кухонному шкафу и складывает руки на груди.
– Классные у тебя клиенты! Я обожаю эту штуку. На выпускном мы с девчонками так усвинячились…
Я злорадно хихикаю, вспомнив, как в тот вечер фрамбуаз дал мне смелость оттаскать за волосы гордость нашего класса – отличницу и, несомненно, одну из самых стервозных девиц, какую я только знала. На следующий день я невинно хлопала глазами и говорила, что ничего не помню, не осознавала и не контролировала себя – хотя всё я контролировала, ха-ха.
– О, кстати!
Бросаюсь в прихожую и, порывшись по карманам куртки, возвращаюсь на кухню, пряча подарочный сертификат за спиной. С серьёзным лицом подступаю к Джанки.
– Я могу рассчитывать на тебя в одном очень важном деле?
Дэн, конечно, щурится с подозрением и пытается заглянуть мне за спину, но я не поддаюсь.
– Нет, пообещай! Мне очень нужно!
– Не возьму.
– Ах так! – Моя жалобная физиономия тут же превращается в разъярённую. – Сам говорил, что я могу на тебя положиться, а сам! Хочешь, чтобы я выбросила деньги на ветер?!
– Нехер было бросать.
– Ну ты и… – Попялившись на него с самым злобным видом, какой могу изобразить, выдаю: – Если не возьмёшь, я с тобой разговаривать не буду!
– А приходить бушь? – Дэн насмешливо поднимает бровь.
Задумчиво покривив губы, в конце концов изрекаю:
– Приходить буду. А разговаривать – нет.
– Уговор, – он кивает.
– Так! – я шмякаю сертификат на стол. – Поскольку меня это не устраивает, ты его всё-таки возьмёшь.
– Не-а. Так што все шкнулись, – Джанки бухается на кресло, вытаскивает из пачки папиросу и ухмыляется в ответ на выражение моего лица. – Сама так уговорилась.
Посверлив его взглядом ещё немного, я недовольно фыркаю и хватаю с кухонной тумбы дисплей – заказать рыбный пирог. Такое Дэн хотя бы ест.
Вскоре пищит доставка, и, пока Джанки включает любимый нами первый альбом «Горбатого менестреля», я мстительно подсовываю ему тарелку с самым большим куском.
Под музыку мы погружаемся каждый в свои мысли. «Горбатый менестрель» лишь на первый взгляд звучит весело. Да, гитары и пианино периодически скатываются в развязно-разухабистые мелодии, под которые только в кабаре пьяных девиц тискать. Но если прислушаться к текстам – тот ещё саундтрек для суицида. В первой же песне, тошнотворной серенаде, вокалист стонет, будто на пороге оргазма: «Меня тошнит от тебя, детка. Я вырежу своё имя на твоей коже, я вырежу твоё имя на своём сердце. Сломаю себе все кости, выверну лёгкие наизнанку, ты только прикажи». Вступает пианино – поначалу чётко и размеренно, обманывает классическими гармониями. Однако бег клавиш ускоряется, мелодия скатывается в судорожную вакханалию, а там уже присоединяется и дрожащая в электрической лихорадке гитара. Вокалист то сладострастно мурлычет в спокойной гамме, то разгоняется до предела своего диапазона, без видимых усилий тянет и тянет вызывающие нервную дрожь ноты, а когда у любого нормального человека должен закончиться воздух – умудряется добавить ещё пару нот на прощание. Идеальный саундтрек, чтобы резать себя – хотя, конечно, в «Психушку» я эту музыку не потащу, она слишком личная. То, что мы слушаем вдвоём с Дэном. Наше общее.
41.
Мы пьём, курим и молчим.
Фрамбуаз прекрасен, однако даже ему не удаётся избавить меня от грустных мыслей. И ещё от стыда. Я ведь скрыла от Дэна, что уже два раза ходила на обновление кожи, на груди и на животе. Конечно, он знает, где я работаю, но одно дело – знать, а другое – видеть конкретные последствия. К нынешнему моменту рубцов снова более чем достаточно. Накоплю ещё немного – денег, конечно, а не порезов – и сделаю сразу бёдра и живот. Иронично, что оплата за работу как раз и уходит на избавление от шрамов.
Голос-в-голове шипит: Но это ведь не ради денег… Ты бы даже сама доплачивала…
Размышления об обновлении кожи переходят в мысли о пластике вообще. Мои приятельницы из Золотого района постоянно обсуждали наилучшие варианты. Это была извечная война: одни считали, что нужно следовать моде и подправлять внешность каждый сезон, другие ратовали за единожды сделанный идеал, обычно по античному образцу. И те, и другие регулярно интересовались, когда я уже наконец что-нибудь сделаю с собой, а то выгляжу, мягко говоря, «простенько». «Простенько» – это такой популярный в Особняках эвфемизм.