Сломанные вещи. Часть 2 из 4
Шрифт:
– С подобными проблемами нежелательно курить. И употреблять алкоголь.
Я несколько секунд смотрю на него, но, так и не сформулировав внятного ответа, затягиваюсь и отпиваю глоток кофе. Вежливости ради уточняю:
– Я не хочу говорить на эту тему.
Син тоже возвращается к мороженому. Выглядит спокойным, так что я, закончив, решаюсь задать вопрос, не дававший покоя со вчерашнего вечера.
– У тебя есть какие-нибудь планы?
– Нет.
– Тогда, может, посмотрим что-нибудь?
Он кивает, и я прикусываю губы, сдерживая улыбку. Значит ли это, что
– Сегодня твоя очередь выбирать.
37.
Син листает список «200 самых кассовых фильмов» и останавливается на… О-о, «Ромео и Джульетта. Новая версия»? Должно быть, выражение моего лица говорит само за себя.
– Тебе не нравится? Я смотрел его раньше, хотел сравнить…
Ненавижу мелодрамы! Вечно там все такие идеальные, влюбляются друг в друга с первого взгляда на всю жизнь, и всё это приправлено замечательным сексом, милыми разговорами и алыми розами.
Но я, взяв себя в руки, улыбаюсь.
– Нормально. Просто я не очень люблю мелодрамы, но это ничего. Включай. Может, закажем ещё мороженого?
Что ж, три сорта мороженого на выбор, Син рядом, и я готова вытерпеть даже «Ромео и Джульетту». Возможно, всё будет нормально.
***
Нет. Всё плохо. Оказывается, «Новая версия» подразумевает супер-реализм: никаких цифровых масок, актёрам действительно по шестнадцать лет, действие происходит в особняках – хоть и стилизованных, но вполне похожих на те, среди которых росла я.
Когда юная парочка встречается на балу, а уже через час оказывается в её комнате – конечно, в постели, это ж Ромео и ебать-её-за-ногу-Джульетта, чем ещё они могут заниматься?! – я издаю раздражённый рык и ухожу к кофемашине. Пофыркав на кнопки, решаю, что после сегодняшней сцены в подземке полезнее будет выпить сока. Ищу дисплей. Да где же он?.. А, вот. Выбираю сок. Заказываю. Замечаю тишину в комнате.
– Фильм тебе, очевидно, не нравится. Хочешь посмотреть что-то другое?
– Да нет, нормально. Просто… Да ладно, включай. Надо же узнать, умрут они в конце или нет.
Ромео ещё такой смазливый…
Голос-в-голове авторитетно заявляет: Красавчик. Должно быть, все зрительницы слюнями текут.
Я старательно изучаю мебель на экране, чтобы не смотреть на Ромео: Ну… Он ничего.
Голос расплывается в улыбке: И очень похож на того парня из параллельного класса, ты ещё всё время смотрела на него. Помнишь, он подошёл к тебе и спросил насчёт экзамена? Наверняка это был предлог, чтобы познакомиться. Или, как вариант, наедине сказать, чтобы ты прекратила на него пялиться, это раздражает. Или просто случайность. Но ведь был небольшой шанс, что он хотел именно познакомиться. – Голос-в-голове делает паузу, чтобы я успела вспомнить тот момент во всех деталях, и торжествующе вопрошает: – И что же ты сделала?
Скрючившись на диване, я тру щёку: Буркнула, что ничего не знаю, и тут же уставилась в почту, хотя на самом деле никто мне не писал.
Голос осуждающе качает головой: О да… Полная идиотка.
Я раздражённо прикусываю губы: Во-первых, фильм скучный.
Голос радостно перебивает: А во-вторых, ты завидуешь Джульетте!
Я фыркаю: Было бы чему завидовать! Великое достижение – потрахаться в шестнадцать лет! Так только шлюхи делают.
Голос скептически разглядывает Джульетту на экране и в конце концов выносит вердикт: Нет, не думаю, что она шлюха. Смотри, Ромео её любит, родители её любят… Значит, она нормальная.
Я задыхаюсь от возмущения: Да как так?! Нормальные девушки не трахаются в школе!
Голос ухмыляется: Это ты про себя, что ли? Так ты просто страшная, скучная и никому не нужная. Помнишь, как у Овидия: девственница, которую никто не захотел. Так что достижение сомнительное. Вот была бы ты симпатичной, как она, мы бы поглядели на твою нравственность.
Я кошусь на экран, изображая равнодушие: С операциями и тонной штукатурки любая станет красавицей. Если меня так накрасить, я тоже буду ничего. Но если живёшь с парнем, то не получится всё время ходить с макияжем. Лучше сразу показать ему настоящую внешность.
Голос тянет издевательски: Оу, вы только посмотрите, кто это так завидует, что вот-вот ядом захлебнётся? Конечно, она лучше тебя. А как Ромео на неё смотрит… Такая милая пара. У тебя никогда такого не было. И не будет.
На экране Джульетта открыто улыбается своему парню – перед всеми, никакого смущения или страха, – и у меня перехватывает дыхание.
Пятнадцатый день рождения. Поздний вечер. Левая щека горит после тяжёлой ладони отца. «Алетейя, ты специально решила унизить меня перед коллективом?! Я пригласил таких уважаемых людей – для тебя, чтобы ты завела полезные для карьеры знакомства! – но вместо того, чтобы постараться произвести благоприятное впечатление, ты весь вечер строила глазки какому-то… клерку! Клерку третьего разряда! Да он разговаривал с тобой только потому, что ты моя дочь, а ты уж возомнила невесть что! Приклеилась к нему так, что не оторвать! Я ей: “Милая, поздоровайся с господином начальником уголовного сыска, поговори с госпожой судьёй Золотого района”, – а ей ничего не надо! Зачем, когда можно вешаться на подчинённого! Такой позор… Как мне завтра показаться на работе? Да все будут смеяться за моей спиной!»
Нет, Лета, не думай об этом. Хватит задыхаться как рыба, брошенная в кучу мусора! Всё это в прошлом. Дыши спокойно. У тебя есть замечательное вкусное мороженое, сконцентрируйся на нём.
Шоколадное мороженое. И вишнёвое. Я дышу, и всё в порядке.
Вот только когда Джульетта совершенно спокойно говорит матери, что беременна, моя челюсть отвисает. Мать отвечает, что всё, в общем-то, в порядке, это же любовь…
– Ты настолько шокирована изменениями в классическом сюжете?
– А? – я перевожу одуревший взгляд на Сина. – Да… То есть нет. Вообще, что тут происходит?