Сломанные вещи. Часть 2 из 4
Шрифт:
– Что именно тебе не нравится?
– Всё! – вскочив, я снова ухожу на кухню. Нужно убрать в холодильник подтаявшие остатки мороженого и взять новую пачку сигарет.
Вернувшись, возмущённо указываю зажигалкой на экран, застывший на паузе, – то есть на Джульетту с глупыми глазами.
– Она из приличной семьи! Это же позор! Если бы мой отец узнал, что я беременна, он бы… Я даже думать не хочу, что бы он сделал. Но у меня – вообще-то! – даже в таком возрасте хватало мозгов думать о последствиях. А у неё нет контроля фертильности – и она лезет трахаться с первым встречным. Я не понимаю, как так можно. И, кстати заметить, вот этот идиотизм они тоже называют «любовью»!
– По сюжету ей пятнадцать, у неё не может быть контроля фертильности.
В ответ на мою ехидную гримасу Син удивлённо спрашивает:
– А у тебя?..
– В двенадцать.
– Отец разрешил? – судя по тону, он уже смирился. – Я не совсем понимаю. То есть он всё же разрешал тебе заниматься сексом при условии, чтобы не было беременности?
Опешив, я возмущённо выпаливаю:
– Что?! Конечно, нет! То есть… Он бы меня убил! Это было так, на всякий случай.
– То есть ты с кем-то встречалась, и он не доверял тебе в этом вопросе?
– Нет! У меня была нормальная жизнь: школа, экзамены, выбор профессии, – мой тон всё больше сползает в раздражение. – Мне было не до того, чтобы думать про свидания и всякую такую чушь!
Син недоумевающе хлопает глазами.
– Тогда какой может быть «всякий случай», оправдывающий вмешательство в репродуктивную систему в столь юном возрасте? Это ведь… Ты уверена, что сейчас у тебя всё функционирует как положено?
– Уверена! – рявкаю я.
Должен же он понять, что я не хочу обсуждать эту тему! Такое ощущение, что я с каждым часом всё больше кажусь ему инвалидом: вот, уже не только с головой проблемы, но и с маткой. Впрочем, я сама не знаю, сто лет не была у врача. Но обсуждать подобные темы с Сином я точно не буду.
Он долго смотрит на меня, а затем неожиданно выдаёт:
– Ты боишься отца?
– Что? Нет… При чём тут это? То есть… С чего ты вообще это взял? – я хмыкаю легкомысленно, показывая, что эта тема совершенно глупая и даже абсурдная.
– Я вообще-то в курсе реакций твоего организма. Хотя и не всегда понимаю, что именно их вызывает. Но здесь вроде всё очевидно – мы говорим о твоём отце, и у тебя половина показателей зашкаливает.
– Это ничего не значит. Я нервная, у меня вечно что-то где-то зашкаливает.
– Хочешь сказать, у вас нормальные отношения?
– Ну, у нас всякое бывало, но он просто заботился обо мне, хотел, чтобы у меня была нормальная жизнь, а не… – я взмахиваю рукой в сторону экрана с застывшей Джульеттой. – Беременность от первого встречного!
В комнате повисает тишина – практически осязаемая, именно такая, которая значит, что я сказала что-то неправильное. Но что именно? Я испуганно смотрю на Сина – и почему мне кажется, что он прищурился как-то хищно?
– А это «заботился» случайно, не связано с тем, что теперь ты не хочешь, чтобы кто-либо ещё заботился о тебе?
– Ладно, не стоит драматизировать, – я смущённо улыбаюсь. – Да, у нас были кое-какие конфликты… Как у всех. Родители, дети… Идеологическое противостояние.
Син продолжает изучать меня, а я, чтобы избежать его взгляда, переключаю внимание на зажигалку и пачку, которые до сих пор сжимаю в пальцах, тщательно прикуриваю. Вечер явно не удался. Как и весь сегодняшний день.
– Может, хватит пялиться на меня? – Раздражённо указываю на экран. – Предлагаю досмотреть кино.
– Если тебе интересно, заканчивается всё свадьбой и рождением ребёнка.
– О, боги! Нужно официально запретить так уродовать классические сюжеты.
– Ты бы предпочла, чтобы они умерли?
При мысли об этом я не могу сдержать злорадной ухмылки.
– Вполне возможно. – Спохватываюсь. – Ну, ведь так было в оригинале.
– Очевидно, тебе больше нравится, когда романтические отношения заканчиваются смертью одного или обоих участников. Например, как во вчерашнем фильме.
Я неуверенно улыбаюсь, ожидая, что это шутка, но Син смотрит на меня серьёзно. Не придумав внятного ответа, пожимаю плечами. Но он не отводит взгляд.
– Почему?
– Что «почему»?
– Почему тебе было бы приятнее увидеть их смерть, чем счастливую свадьбу?
Иронично хмыкаю, но Син ждёт. Придётся ответить. Проклятье! Чувствуя себя под его взглядом будто на раскалённой сковородке, выпаливаю:
– Да потому что они ведут себя безрассудно! Подобное поведение должно быть наказано. Но все вокруг делают вид, что всё в порядке. И вообще, что это за родители, которые спокойно позволяют своим детям делать что угодно. Позволяют им продолжать всё это, устраивают свадьбу… Вместо того, чтобы… – я запинаюсь.
– Вместо чего?
Его настойчивость уже совершенно неприятна. Я неуверенно понижаю тон:
– Чтобы воспитывать их, как положено родителям.
В сознании раздаётся эхо: «Разве так я тебя воспитывал? Ты знаешь, как обращаются со шлюхами». Впиваюсь зубами в фильтр – но вдруг осознаю, что сигарета сломана посередине: это я неловко дёрнула пальцами. Что ж за такое, всё одно к одному…
Вжав несуразно-кривую сигарету в пепельницу, поднимаюсь с кресла.
– Извини. Просто эта тема раздражает. Лучше пойду спать. Извини, что испортила фильм. Какой-то неудачный день.
Да уж, глупо было рассчитывать на два хороших дня подряд. Может, завтра повезёт больше.
– Можно ещё вопрос? Откуда у тебя такая коллекция снотворного?
– У Джанки взломана доставка, он заказывает разные штуки в подпольных магазинах. Без рецепта. И со мной делится.
– Он мог бы заказать тебе несколько препаратов? Я запишу названия.
Я равнодушно пожимаю плечами. Очевидно, Син всё больше превращается в телохранителя без опции флирта.
– Если ты считаешь, что это нужно… Ладно, спокойной ночи.